Стивен Лезер - Выстрел издалека Страница 38

Он налил себе чашку черного кофе из кофеварки, которую сотрудники купили на собственные деньги вскладчину и установили рядом с кипой папок, содержавших входящую почту. В основном в этих папках – бледно-голубых, как почему-то было принято в ФБР – находились ответы на запросы, которые Салливан посылал в Королевскую тайную полицию в Белфасте. Информация же от МИ-5, британской контрразведывательной службы, всегда хранилась в скоросшивателе. Так повелось с тех пор, как одно из досье по ошибке попало в Белфаст. В нем содержались критические замечания офицера из МИ-5 по поводу секретной операции КТП, и утечка этой информации наделала много шуму. В оба конца полетели гневные письма, агент ФБР был переведен для дальнейшего прохождения службы в Фэрбанкс на Аляске, и отныне было решено четко помечать информацию, поступающую от МИ-5, и письма, приходящие из Королевской тайной полиции, и хранить их только отдельно. С полдюжины дел, находившихся сейчас на столе у Салливана, поступили от МИ-5.

В последние годы – с тех пор, как активисты ИРА стали все чаще находить убежище в Соединенных Штатах, – поток бумаг, курсирующих между ФБР, МИ-5 и КТП, резко возрос. За два прошедших года в Великобритании оборвалась жизнь более десяти известных активистов ИРА. Одни пострадали в результате аварий на дорогах, другие были убиты во время проведения секретных операций. Кто-то покончил жизнь самоубийством, а несколько человек были хладнокровно застрелены неизвестными. Поползли слухи о некой карательной операции, были сделаны соответствующие запросы в Палате общин. В «Санди таймс» появилось несколько статей-расследований, в которых выдвигалась мысль о том, что САС последовательно ликвидирует высшие эшелоны террористической организации. Однако все это осталось недоказанным.

До 1992 года слежку за ИРА осуществлял Специальный отдел британской полиции. Он занимался этим еще в прошлом веке. Специальный отдел был создан для борьбы с ирландскими националистами. Салливан и его коллеги предпочитали иметь дело именно со Специальным отделом, так как в отличие от МИ-5 там работали настоящие полицейские, как и те, что служили в ФБР. Сотрудники же МИ-5 были шпионами, рабочая нагрузка которых значительно уменьшилась после распада Советского Союза. Многие из них почему-то усвоили снисходительный тон по отношению к ФБР. Как-то Салливану довелось провести три месяца в Лондоне. Он работал в офисе МИ-5 на Керзон-стрит вместе с британскими специалистами по борьбе с терроризмом, что было тогда составной частью ныне отмененной программы обмена опытом. У него сложилось впечатление об агентах МИ-5 как о холодных и чопорных парнях, юмор которых он так и не научился понимать. Казалось, они больше заинтересованы в том, чтобы подчеркнуть собственное превосходство, а не поделиться опытом, и по возвращении в Нью-Йорк Салливан отчетливо осознал, что потратил время зря. Кое-какие личные знакомства, которые он завязал в Лондоне, перестали что-либо значить, как только Салливан пересек Атлантику, и ему, как всегда, проще было получить ответ на запрос, отправленный в КТП, чем на Керзон-стрит.

Время от времени МИ-5 посылала своих собственных агентов в Соединенные Штаты, не уведомляя об этом ФБР, и отношения между двумя ведомствами были, мягко говоря, натянутыми. Салливан снял с полки несколько бледно-голубых папок и углубился в них. В двух содержались присланные по телексу просьбы дать информацию об активистах ИРА, след которых британцы, по всей видимости, потеряли. Салливан улыбнулся и сунул эти папки в нижний ящик стола. Конечно, рано или поздно ими придется заняться, но, по его мнению, не в первую очередь.

Оставалось еще четыре папки. В одной был ответ МИ-5 на просьбу дать информацию о Дамиене О'Брайене. Этот парень недавно начал работать в кабачке «Филбинз». Салливан сделал большой глоток горячего кофе и открыл папку. Там лежал только телекс с Керзон-стрит, согласно которому МИ-5 якобы не располагала никакими сведениями о человеке с таким именем и датой рождения. Однако имелся некий семидесятидвухлетний Дамиен Дж. О'Брайен, живший в Дублине. По сведениям МИ-5, он был активным членом ИРА в конце пятидесятых годов, но сейчас, очевидно, удалился от дел. С паспортом у него все было в порядке, а отпечатки пальцев, посланные ФБР в Великобританию, не совпадали с отпечатками ни одного из активистов ИРА. Дальше в телексе говорилось о том, что досье на Дамиена О'Брайена есть в Отделе уголовных преступлений. Он трижды привлекался к суду. Два раза его штрафовали за пьянство и неподобающее поведение в общественном месте, а за вооруженное нападение он отсидел три месяца в тюрьме в Глазго. Отпечатки пальцев, снятые с бутылки пива «будвайзер», совпадали с отпечатками Дамиена О'Брайена, проведшего три месяца в тюрьме. Салливан захлопнул папку и бросил ее на поднос с исходящей почтой. Похоже, это именно тот О'Брайен – бармен-алкоголик, незаконно устроившийся на работу в Нью-Йорке. Салливан сделал на папке отметку проверить этого типа еще раз через пару месяцев. Если он не совершит никаких правонарушений и не попытается вступить в контакт с активистами ИРА, Салливан просто проинформирует о нем Иммиграционную службу, и его вышлют из страны за незаконную работу по туристической визе. А пока у Салливана на крючке есть более крупная рыба.

Коул Говард распорядился, чтобы в его кабинет принесли большую черную доску, посередине которой он укрепил фотографии четырех манекенов, находившихся в пустыне. Вокруг Говард расположил еще шесть снимков: фото Лу Шолена и Рика Ловелла, взятые из их личных дел, снимок того парня, которого он считал третьим возможным снайпером, фотографии женщины, молодого человека и мужчины с переговорным устройством. Взяв в руки мел, Говард провел линии от снимков к центру доски – получилось что-то вроде колеса со спицами, затем сел на стул и начал внимательно смотреть на доску. В течение целого часа он мучительно размышлял, пытаясь связать воедино всех этих людей – классных снайперов-десантников, двух неизвестных мужчин и женщину. Четыре цели, которые отделены от одной из винтовок по крайней мере двумя тысячами ярдов. Достав стопку бумаги, он начал записывать свои выводы – привычка, усвоенная еще в Академии ФБР.

Когда Говард кончил писать, на улице уже стемнело, и он зажег настольную лампу. Отложив ручку в сторону, он устало потер виски. Голова раскалывалась. Это неприятное ощущение не смогли побороть даже принятые им две таблетки болеутоляющего, и Говард понял, что страшно хочет выпить. На листках бумаги уже появилось больше десятка пунктов. Сейчас Говард поудобнее устроился на стуле и начал внимательно читать написанное. Итак, в списке неотложных дел стояло: запросить через Шелдона телефонную компанию о том, что им известно о двух бывших десантниках. Возможно, таким образом удастся выяснить, с кем они входили в контакт перед своим исчезновением. Нужно также установить подслушивающее устройство на телефонном аппарате в квартире родителей Лу Шолена – на тот случай, если он позвонит домой. Хотелось бы еще узнать, куда звонят сами родители Шолена. Надо пропустить новые фотографии таинственных мужчин и женщины через досье ФБР. Такое задание он даст перед тем, как уйти домой. Следует связаться с Энди Кимом и узнать, как продвигается его работа. Если Боб Санджер сдержал слово, то программист уже вовсю трудится в Белом доме. Говард записал для памяти – проверить, достаточное ли число фэбээровских программистов участвует в проекте.

Подумав, Говард добавил еще один пункт – спросить Келли о банковских счетах Ловелла и Шолена, а также узнать, удалось ли ей что-нибудь выяснить относительно кредитных карточек, по которым были взяты машины, снятые видеокамерой в пустыне.

Говард был убежден, что правильно вычислил двух снайперов. Но вот третий оставался тайной. Новые фотографии снайперов следует также прогнать через досье – вдруг где-то обнаружится совпадение. Похоже, у третьего снайпера длинные – почти до плеч – волосы, так что идентифицировать его не составит большого труда. Он намерен воспользоваться советом Кретцера и выйти на винтовки через их производителей. Однако Говард сомневался, что это что-нибудь даст: обе идентифицированные винтовки находились в руках у известных снайперов, но всегда есть маленький шанс обнаружить какой-нибудь «боковой след» в этом деле.

Немного подумав, он сделал еще одну запись: попросить у Государственного департамента список высокопоставленных лиц, визит которых в Соединенные Штаты планируется на ближайшие полгода. Говард глубоко вздохнул и опять помассировал виски. Казалось, расследование начинает охватывать все более широкие области и как бы ускользает из-под его контроля. Вроде бы ниточек много, но ни за одну из них ему не удается ухватиться. Конечно, известное удовлетворение принесла мысль о том, что снайперы уже идентифицированы, но ведь он до сих пор не знает, ни где они находятся, ни в кого и когда намерены стрелять. Говард догадывался, что медленное течение расследования будет расценено Джейком Шелдоном как неудача. Он даже может назначить кого-нибудь для надзора за Говардом. Агент вздохнул и кинул листы исписанной бумаги в ящик стола. Желание выпить стало всепоглощающим. Из нижнего ящика он вынул тоненькую книжицу и листал ее до тех пор, пока не наткнулся на адрес местного колледжа, в котором через двадцать минут начиналась вечеринка. Говард быстро заполнил формуляр на установку подслушивающего устройства и запрос в телефонную компанию, положил их в конверт и адресовал Джейку Шелдону. Затем опустил в другой конверт копии фотографий снайперов, женщины и обоих мужчин. Они предназначались для перепроверки в архивах ФБР, и агент положил этот конверт в стопку исходящей почты.