Александр Тамоников - Гордость спецназа Страница 38

Помощник Палача, подняв воротник ветровки, прошел вдоль дома к кинотеатру, на стоянке сел в джип. Недолго посидел в нем молча, завел двигатель, выехал на дорогу, с нее на проспект, и через МКАД вернулся в усадьбу Шеленгера.

В покоях Мурзы и Доулетхана горел тусклый свет и пищала восточная музыка. Даже из машины были слышны женские визги. Разврат крепчал! Но Палачу надо было доложить о результатах акции. Поэтому Роман из джипа набрал мобильный номер Баркаева.

Тот ответил почти сразу:

– Ну?

– Это Роман! С Кедровым вопрос решен!

– Все сделал, как я велел?

– Да!

– Следов не оставил?

– Нет!

– Молодец! Может, к нам присоединишься? Здесь очень весело! Не пожалеешь, помощник!

– Благодарю, командир, нет, не хочу! Скажите, что делать с папкой, что я забрал у покойного генерала?

– Какой папкой? ...Ах, да! ...Отнеси-ка ее Шеленгеру! Он в это время еще бодрствует! Перед этим сделай копии содержимого папки, может, пригодится!

Палач отключился. Роман прошел в свою комнату, собственным фотоаппаратом снял десять мелко исписанных листов стандартной бумаги, достал пленку Кедрова. Вышел в коридор. В холле бросил кассету и перчатки в камин, поднялся в приемную Шеленгера.

Там его встретил один из ближайших телохранителей босса.

Охранник-качок пренебрежительно посмотрел на вошедшего Романа. Он знал, какое положение занимает этот вышколенный раб в иерархии дома, но не знал о последних изменениях в ней. Поэтому презрительно спросил:

– Ты куда, чушок, прешься? Тебя вызывали?

Молодой человек не обратил внимания ни на вопрос, ни на тон, каким тот был задан, сам задав свой вопрос:

– Босс на месте?

Качок от невиданной наглости даже привстал с дивана:

– Ты че, в натуре, не понял, с кем разговариваешь, кухарка? Мне че, типа повторить вопрос?

– Босс на месте? – повысил голос Роман.

Это вконец взбесило телохранителя:

– Нет, ты никак, ишак отвязанный, чердак потерял? Или в хлебало давно не получал, говнюк?

Роман решил пройти мимо охранника, но тот поднял ногу, упершись ею в стену, закрывая проход:

– Я тебя, урод, сейчас ботинки свои заставлю вылизать! А ну...

Договорить телохранитель не успел.

Роман присел на корточки и резким движением влепил хлесткий удар охраннику по яйцам. У того аж глаза из орбит чуть не вылезли от болевого шока. Дыхание сперло, нога опустилась, а сам он упал на бок, отбросив помповое ружье, свое штатное оружие, схватившись обеими руками за промежность.

Молодой человек подобрал помповик, зашел с ним в кабинет Шеленгера.

Тот сидел за своим рабочим столом и побледнел, увидев вошедшего вооруженного Романа. Но бывший слуга бросил ружье в широкое, кожаное кресло, сказав:

– Ваш телохранитель, босс, повел себя по-хамски, за что был наказан! Потрудитесь, пожалуйста, господин Шеленгер, предупредить свою охрану о том, что если эти ребята и впредь будут пытаться унизить меня, помощника Палача, то я просто убью первого, кто рискнет даже словом оскорбить меня! Убью так же спокойно, как совсем недавно пристрелил и вашего дружка, господина Кедрова. Вот та папка, которую я должен был забрать у него!

Роман бросил папку на стол босса.

Шеленгер никак не ожидал подобного поведения от всегда такого послушного и тихого Романа и смог только произнести:

– Мне не нужна эта папка. А охрану? Хорошо! Я предупрежу своих парней, что твой статус изменился! Но и ты особо не зазнавайся.

Понемногу банкир пришел в себя.

– Времена нынче ой какие изменчивые, в чем ты имел возможность убедиться сам! Иди! Бориса, охранника, если тот оклемался, пригласи ко мне!

Роман, ничего не ответив, вышел из кабинета.

Борис немного отошел от коварного удара. Он сумел подняться, кривясь от боли. Увидев раба, так внезапно вырубившего его, телохранителя самого босса, прохрипел:

– Ты что, урод? Знаешь, что тебе теперь хана? Ты труп, коз...

И вновь не договорил не слишком сообразительный охранник, второй раз получив жестокий удар носком полуботинка в лицо.

Борис охнул, опрокидываясь на спину. Из сломанного носа ручьем хлынула кровь, на скривившуюся, разбитую физиономию, одежду, паркет.

Роман нагнулся над ним.

– Может, еще что-то желаете сказать, господин личный телохранитель самого босса? Но уже третий выпад окажется для вас последним! Я сверну твою бычью шею, скотина! Поднимайся! И следуй к хозяину. Он очень желает тебя видеть.

Сказав это, Роман вышел из приемной.

В холле в тот же камин бросил папку генерала. Поднялся к себе в комнату.

И почувствовал в себе прежнюю силу и прежнее достоинство. Теперь ни одна мразь в этом гадюшнике безнаказанно не посмеет даже повысить на него голос! Особенно те, кого он вскоре будет убивать, мстя и за себя, и за Ольгу.

Глава 5

Чечня. Временное расположение бригады специального назначения Федеральной службы по борьбе с терроризмом. 29 июня 2002 года.

Полковник Скориков сразу же после утреннего развода объявил экстренное совещание с командирами отрядов.

Собрав их в штабной палатке, он довел до офицеров дешифрованный текст полученной из Центра секретной шифрограммы:

«Вчера вечером 28.06.02, предположительно около 22 часов, у себя на квартире застрелился генерал-майор Кедров Ю.С. Причины самоубийства выясняются. По данному факту возбуждено уголовное дело. Полковнику Скорикову Ю.Ф. срочно прибыть в Центр. Майору Таранову с подчиненным подразделением убыть к месту постоянной дислокации для доукомплектования. Исполняющим обязанности командира бригады назначить начальника штаба соединения подполковника Баранова Г.В. Бригаде оставаться в Чечне. Несение службы продолжать в прежнем режиме боевой готовности «Военная опасность».

Директор Службы, генерал-полковник Пахомов В.П.».

Сообщение, прибывшее из Москвы, вызвало в бригаде неоднозначную реакцию. Генерала Кедрова мало кто лично знал, пожалуй, только комбриг, его заместитель и начальник штаба были знакомы с куратором их бригады. Сам же Кедров в Чечне ни разу не появлялся и имел среди боевых офицеров репутацию одного из паркетных генералов, прослужившим все время при штабах или в различных управлениях и ни в одной боевой операции участия не принимавшим. Таких не уважали! Так что большинство офицеров бригады восприняло это известие безучастно. Некоторые недоумевали, с чего это столичному генералу, сидящему на теплом местечке, стреляться? Самоубийство ли это? На что Скориков ответил, что, кроме шифровки, ночью имел личную беседу с директором Службы. Тот сказал, что версия самоубийства следствием подтверждается, хотя не все там ясно до конца. За самоубийство говорит то, что перед тем, как покончить с собой, генерал Кедров облачился в парадную форму. Так и должен был поступить офицер. Затем в его квартире не обнаружено посторонних следов, и выстрел был произведен в упор, рукой генерала. А перед этим он принял солидную дозу спиртного, для храбрости, наверное. Против версии самоубийства говорит лишь то, что он, вполне имея доступ к служебному оружию, хранящемуся у него дома, вдруг использовал трофейный пистолет из арсенала расстрелянного в Келое подразделения внутренних войск. Откуда у генерала оказалось это оружие? Что-то, видимо, связывало Кедрова с Чечней, кроме кураторства над бригадой спецназа? И предчувствие близкого разоблачения могло стать причиной самоубийства. Ну, и так далее! Окончательный ответ даст следствие! И разбирательство, как положено в таких случаях, назначено серьезное, поэтому вместе со следственной бригадой, работающей в столице, в бригаду прибудет специальная комиссия отдела внутренних расследований Службы для выяснения возможных контактов в Чечне покойного Кедрова. Что откладывает решение вопроса о переброске под Переславль всей бригады на неопределенный срок.

Более прозорливые офицеры проявляли озабоченность вызовом в Москву Скорикова, нежели самострелом какого-то там Кедрова. Эти понимали и небезосновательно полагали, что полковника вызывают на место покончившего с собой генерала. И бригада лишится командира, к которому все уже привыкли. Которому доверяли и с которым готовы были идти на самые сложные задания. Баранов тоже был мужиком стоящим, своим, но утвердят ли его на должности комбрига? Этого со стопроцентной уверенностью утверждать не мог никто. И только в одном все офицеры были единодушны. В хорошей зависти майору Таранову, которому распоряжением высокого начальства предстояло свалить со своим отрядом из этих проклятых мест и от этой изматывающей физически и психологически службы, от постоянных рейдов по горам и схваток с противником. А Таранов месяца три передышки получал гарантированно! На войне это срок немалый!

Сам же новоявленный майор и кавалер ордена Мужества, полученного за разгром банды Палача, приказ о передислокации воспринял спокойно. Скориков говорил, что наверху вроде уже принято решение о переброске к Переславлю всей бригады, но все планы спутало это самоубийство их куратора. Но отряд самого Таранова все же решили вывести из зоны боевых действий. Да иначе и быть не могло. Не было смысла держать неполноценный отряд. Так что доукомплектование диктовалось и логикой, и тактическими соображениями. Поэтому Таранов был готов к переброске в родной гарнизон, где, впрочем, его никто не ждал! Семьи он не имел. Даже квартиры, и той не было, обитал в офицерском общежитии. И все же он был рад хоть на время уехать отсюда. События последнего времени измотали отряд, да и его самого. Сильный стресс перенес Таранов после гибели одной из своих групп и личного друга Сергея Захарова. Да и на Койота вышел он в ходе полномасштабной операции по зачистке обширного горного района юга Чечни. Именно его ослабленный отряд первым обнаружил противника и связал его боем до подхода основных сил бригады и уничтожения банды. Таранов устал. Это было по нему заметно! И вот теперь гарнизон, размеренная, по распорядку мирного времени, жизнь.