Илья Рясной - Наше дело — табак Страница 38

— И как все это называется? — попер на него Шестаков.

— Это называется следственное действие. Обыск.

— У него в «Блейзере» несколько ящиков с документами, — доложил оперативник, сопровождавший заместителя генерального директора «Титана».

— Понятых сюда, — приказал Ушаков.

«Шевроле-Блейзер» был под завязку загружен картонными ящиками. Их вытащили из машины, занесли в офис и поставили на пол в центре кабинета замдиректора «Титана». Хозяина кабинета усадили на диван.

— И что в коробах? — полюбопытствовал Ушаков.

— Документы, — произнес зло Шестаков. — Вас они не заинтересуют.

— А чего их из офиса повез?

— Это мое дело… Вообще, я буду разговаривать только в присутствии адвоката.

— Да-а, — протянул Ушаков, извлекая из ящика первую папку, просматривая ее вскользь и ощущая, как возносится на крыльях вверх — это же надо сразу угодить в точку! — Адвокат тебе, Пантелей, скоро понадобится хороший. От убийства придется отмазывать.

— Что?! — крикнул Шестаков.

— Действительно, что это?

Начальник уголовного розыска открыл альбом. Там были классические, оформленные в лучших традициях КГБ фототаблицы к сводкам наружного наблюдения. А на снимках — покойный ныне Глушко и его жена.

Глава 2

РАБОЧИЙ ДЕНЬ ПАХАНА

С утра голова у Шамиля Зайнутдинова, табачного короля в настоящем и, как он надеялся, теневого короля всего Полесска в недалеком будущему раскалывалась.

В последнее время его замучили головные боли. В недавнем прошлом слишком много приходилось получать по этой голове — и на ринге, и на улице, и на зоне. Одно утешало — другие получали от него по тому же месту куда больше и больнее. Потому что с детства он взял привычку — бить противника до упора, пока не вышибешь из него дух. Потом можно поиграть в благородство, может быть, кого-то и простить, но это позже. Перво-наперво из противника надо вышибить дух. И в бою на ринге, и в драке на улице, и в разборке, и в бизнесе. Пока Шамиля эта жизненная установка не подводила.

В целом Шамиль был доволен собой. Не каждому дано начать в жизни с официанта третьеразрядной забегаловки, а через пятнадцать лет ворочать миллионами долларов, стать совладельцем фешенебельного отеля, хозяином роскошного казино и ресторана, проталкивать нужных тебе депутатов в областную Думу, покупать особняки в России, Германии и машины за триста тысяч долларов. Ну а еще — породниться в буквальном смысле с самой властью, пускай и не так близко, как хотелось, но все-таки — вторая жена Шамиля, с которой он сочетался законным браком в позапрошлом году, была племянницей самого всемогущего Ломова, губернатора Полесской области. Нельзя сказать, что все проблемы Шамиля после этого династического брака решились сами собой, но путь во властные коридоры для него заметно облегчился. А Шамиль, как любой человек, поднявшийся с самого низу, испытывал рабский трепет перед высокими властными коридорами и, следовательно, мечтал о том, что когда-нибудь будет открывать там двери в кабинеты заляпанным грязью башмаком и харкать смачно на ковры. Деньги деньгами — это штука немаловажная. Но ничто не может сравниться с ощущением, когда властвуешь над окружающими. Когда вот так держишь их в стальном кулаке. Когда дергаешь за ниточки и играешь людьми. Это настоящий кайф.

Он прижмурился блаженно от этих мыслей, но тут в затылке опять отдалась боль.

— Вот черт, — Шамиль зашипел и полез в стол за лекарствами. Вытряхнул из круглой коробочки на ладонь желтую капсулу безумно дорогого немецкого лекарства, проглотил, не запивая водой. Боль отступила минут через пять.

Он потянулся к еженедельнику, где были расписаны дела на сегодня. Это одна из расплат за высокое положение — чем выше забираешься, тем более плотно становится расписанным твой день. Потому что дела расширяются, и, если не хочешь прослыть лохом, чтобы подданные тебя надували, утаивали деньги и делали за твоей спиной, пользуясь твоим именем, левые делишки, нужно быть в курсе всего. Самые верные помощники втайне мечтают об одном — залезть тебе в карман, в этом Шамиль убедился давно и карал в таких случаях строго.

Нажав на кнопку селектора, Шамиль вызвал к себе Леву Гутмана, того самого, который провернул дельце с морячками в аэропорту, утерев нос Корейцу. В последнее время табачный король стал приближать к себе больше вот таких цепких мальчиков в тщательно выглаженных костюмах, дорогих галстуках, с дипломом о высшем университетском образовании, лишенных каких-либо глупых иллюзий и жаждущих, как и положено жаждать нормальному человеку, одного — денег. Вопросы с ними Шамилю решать было куда проще, чем с бывшими корешами, с которыми сиживал на нарах, — у кого-то из них голова была забита всяким мусором, глупыми идеями, дурацкими принципами, излишними предубеждениями, кто-то был переполнен злобой на весь мир, что тоже мешало делу. Братва потихоньку начинала роптать, что сопляки в организации забираются все выше и выше. Но Шамиль, освоив, искусство разделять и властвовать, хитро — сеял, а потом гасил раздоры. Умение управлять — это умение разделять людей, стравливать, затем мирить, но всегда выступать кем-то, кто над ними. Быть разводящим по всем проблемам. Пускай братва живет в напряжении, чтобы ни одной падле не приходили в голову всякие дурные мысли типа подсидеть любимого пахана и самому стать разводящим. К сожалению, практика показывает, что такие мысли возникают очень часто даже между лучшими корешами, когда выясняется, что есть что делить, а тем более если речь идет об очень больших деньгах.

— Ну что, доктор Гутман, — поглядел испытующе Шамиль на университетского выпускника. — Излагай дела наши многотрудные…

— В клинику эту сладкую парочку отвезли, — начал деловито докладывать Гутман. — Врач сказал, что на ноги их быстро поставит. А дальше только от них будет зависеть — продолжать в том же духе или нет.

— Продолжать? — усмехнулся Шамиль. — Не, доктор Гутман, у нас не забалуешь… В гробу они будут продолжать.

Пара «торпед» — боевиков подсела на наркоту. С одной стороны, после такого падения надлежало сразу гнать их в три шеи. С другой — кадры ценные. А новых набирать — это риск. Каждый новый человек в организации — это опасность, что тебе внедряют его конкуренты или менты. Поэтому Шамиль для подобных случаев, которые, к сожалению, возникали в связи с тотальным падением нравов все чаще, договорился с частной наркологической клиникой, и парней потихоньку ставили на ноги. Если после этого они на ногах стоять не хотели, им эти ноги просто ломали и братков выкидывали прочь.

— Блатные узнают, скажут: «Там какой-то вытрезвитель, а не серьезная организация», — усмехнулся Гутман.

— О людях надо заботиться, Левчик. Когда люди знают, что к ним относятся по-человечески, они за тебя глотку выгрызут. Из-под палки работают рабы.

Гутман кивнул. Спорить он, естественно, не собирался, хотя в душе ненавидел этих больных коровьим бешенством «быков», которые составляли пехоту организации, непосредственно вышибали деньги, осуществляли грубую работу и без которых, понятное дело, не обойдешься.

Тут раздался звонок. Шамиль поднял трубку.

— Слушаю вас, — произнес он густым голосом, который в прошлом году ему небезуспешно ставил старейший диктор областного радио.

— Шамиль, брат, — в трубке послышалось какое-то хрюканье. — Это я.

— Я уже понял, что это ты, Шар.

— Тут пидоры наехали, да… Наехали, представляешь, на меня. Пидорня такая…

Шар успел надраться с утра и еле вязал лыко. Да, под'износился парень на бандитской работе. Он верховодил шайкой по торговле крадеными автомобилями и прикрывался в многочисленных разборах авторитетом Шамиля, отстегивая ему кое-какие деньги.

— Тут ко мне азербайджанцы приходили, интересовались, кто такой Шар, — спокойно произнес Шамиль. — Так кто ты?

— Азербайджанцы, да?.. Они что, меня пришить хотят, да? — жалобно простонал Шар.

— Хотят…

— Суки… Суки черные… А ты что, Шамиль?

— Я им сказал, что ты из наших близких.

— А они что?

— Отвалили.

— Отвалили, да…

— Зарвался ты, Шар. Со всеми на ножах. Лечить тебя пора.

— Да не на ножах я ни с кем. Суки, все на меня прут. — Дар всхрюкнул еще жалобнее. — Шамиль, ты же меня знаешь…

— Знаю…

— Не отдавай меня никому… Пожалуйста.

— Ты еще зарыдай…

— Шамиль… Я же за тебя, — Шар всхлипнул, — кого хочешь…В дугу!..

— Не отдам.

— Спасибо, Шамиль. Ты мне друг. Друг, да…

— Все, пока. — Шамиль положил трубку и кивнул на телефон Гутману. — Еще один клоун.

Да, это была еще одна забота. Чем выше забираешься, тем больше вокруг тебя вьется мошкарой людей, за которых надо отвечать. И сдавать этих людей никому нельзя, поскольку если начнешь их сдавать, то люди побегут к твоим врагам. Шар — козел натуральный. Пора его укорачивать чуток. По-свойски.