Дмитрий Черкасов - Потоп Страница 39

— Допустим, все так и случится. А что будет потом?

— Суп с котом.

— Хорошо, — повторил Афиногенов. — Но предупреждаю: вы даже представить не в состоянии, чем все это для вас закончится. Вы не понимаете, с кем связались.

— А что тут понимать? — удивился Рокотов. — С бандой. Дело знакомое. Веди себя, значит, смирно. Я чуть отойду, но ты на прицеле всего, что у меня при себе. А у меня при себе очень много всего.

Влад чуть отступил, и доктор теперь мог его худо-бедно рассмотреть. Действительно, бугай в солдатской форме. Только вооружен, будто в компьютерной стрелялке.

— С чего мы начнем?

В эту секунду со стороны лазарета послышался оглушительный рев:

— Он здесь! Здесь! Тревога!

Кричал Коротаев.

Афиногенов лихорадочно соображал, как обернуть эту неожиданность к своей пользе.

— Отвяжите меня! Я найду его по следу!..

Особых последствий это не возымело, но кое-где зажегся свет, да лучи прожекторов принялись активнее шарить по территории. Ничего такого они не выявили: вот идет доктор, а с ним солдат.

— Вы все сгорите! — кричали из лазарета.

К несчастью, в штате у доктора состояли вышколенные доктора. Буяна сейчас успокоят. Он лично подбирал ассистентов, и сейчас их профессионализм сыграет над ними всеми дурную шутку.

— Зачем вы его привязали? — поинтересовался Влад.

— Он опасен, — буркнул доктор.

— Но не опаснее меня. Веди меня к штабу. Начальство на месте?

— Увидите сами.

— Боровиков у вас?

Афиногенов вздохнул:

— Да, он у нас. Он плохо себя чувствует. Не трогали бы вы его пока. Хоть его, бедолагу, пожалейте.

— А вы собирались его пожалеть?

Доктор лишь раздраженно махнул на это рукой.

Глава семнадцатая

ИВАН ИВАНОВИЧ

Рокотов опасался напрасно: Хозяин, он же «Иван Иванович», находился на базе.

Он долго колебался, решая, стоит ли отправляться в столь опасное место. Ведь неизвестно, чем кончится дело.

Когда под землей, пусть и на большой глубине, одновременно взорвутся два ядерных — ну почти ядерных — заряда, можно ждать любых неожиданностей.

Но он был руководителем от Бога — от черта — и просто не мог оставаться в стороне от такой ответственной операции.

Он уже принял меры противорадиационной безопасности, действуя примитивно и опираясь на гуляющие в народе верования и слухи: выпил бутылку водки, закусил таблетками с высоким содержанием йода.

Под полом штаба находилась толстая свинцовая пластина.

На трогательных плечиках висел противорадиационный костюм. Впрочем, если случится беда, ничто из этого не поможет.

До акции оставались уже даже не часы — минуты, и он отдал соответствующие распоряжения. Например, уже отвязали и доставили в бункер упиравшегося Коротаева, которому отводилась роль не то рычага, не то кнопки.

Короче говоря, в определенный момент датчики должны были отреагировать на присутствие живого существа, его тепловое излучение, и цепь замкнется.

Ивану Ивановичу казалось, что там будет очень и очень жарко.

Выпить еще?

Нет, голова должна быть свежей.

Он воображал, что после поллитровки она у него вполне свежая.

Хозяин закурил и положил ноги на стол, представляя себя кинематографическим боссом. Дверь распахнулась, и вошел доктор Афиногенов в сопровождении какого-то детины-солдата.

Хозяин не помнил такого и чуть нахмурился.

— Здравствуйте, Иван Иванович, — поздоровался верзила.

Хозяин нахмурился еще больше. Что это еще за панибратство?

— Это наш гость, — спокойно объяснил доктор. — Видите, как он вооружился. У него вполне определенные намерения, которые полностью противоречат нашим.

Хозяин снял ноги со стола.

— Как?.. — только и мог выговорить он.

Афиногенов пожал плечами:

— Я предупреждал вас: учетверите охрану. Удесятерите ее. Вы пожадничали. На все вот это, — доктор сделал неопределенный жест, — денег не пожалели, а на безопасность…

— Ты чересчур болтлив, — заметил ему Рокотов.

— У меня есть и другие несовершенства, — парировал тот.

— Не сомневаюсь. Я тебя в телевизоре видел не раз, депутата, пальцем сделанного.

Щеки доктора вдруг запылали. Он не привык к оскорблениям такого рода.

— Почему — Иван Иванович? — спросил Хозяин. — Может быть, вы ошиблись, господин диверсант?

— Это условное прозвище, — объяснил Влад. — Кликуха. Погоняло. Прозвища для вас слишком много. Я знаю, кто вы, вас я тоже видел в прямом эфире. Вы рассуждали о культуре и духовности. И еще перерезали ленточку: открыли новый детский садик. Там скважину не забыли пробурить?

— Экий вы теле…ман, — пробормотал Хозяин, не находясь со второй частью слова.

Рокотов продолжил:

— Погонялом наградили вас мы, с вашим оппонентом. Помните гоголевскую историю?

Афиногенов сделал незаметный шаг в сторону.

— На пол! — приказал ему Влад. — На брюхо! И помалкивать, пока не спросят!

— Как некрасиво вы с доктором разговариваете, — отважно сказал тот, но приказание выполнил.

— Ты еще и доктор? Представляю, что было бы, окажись я у тебя на койке…

— Операция была бы, — глухо процедил Афиногенов.

— Что с заложниками? С санитаркой и шофером?

— Операция, — повторил Афиногенов уже с новой, гадостной интонацией. В ней явственно звучало торжество.

Рокотов испытал острое желание незамедлительно, сию же секунду применить похожую операцию к самому доктору и сдержал себя лишь величайшим напряжением воли.

— Где трупы?

— Операция прошла неудачно. А неудачно прооперированных больных обычно кремируют, — Афиногенов усугублял свое не слишком завидное положение. — У нас тут военное поселение, трупы возможны, так что содержится и соответствующее оборудование. Урны для праха, к сожалению, не предусмотрены. Фондов на них нет.

Рокотов стиснул зубы. Концы в воду, следов не найти.

С великим усилием он взял себя в руки.

— Так, вернемся к нашим баранам, — продолжил он, изучая бесхитростную обстановку штаба. Штаб как штаб. Конечно, не без привнесенных удобств — и кондиционер тут тебе, и видеосистема с плазменным экраном, и встроенный бар, но в остальном… Очевидно, здание готовили под снос, что было вполне понятно. Но чего-то недоставало… Чего же? Чего-то обязательного, без этого никуда.

Чего бы это? Влад мучительно размышлял. А! Вот чего!

Портрета Президента!

Ну, с этим тоже ясненько.

— Итак, Иван Иванович с Иваном Никифоровичем — близкие друзья, соседи, коллеги, члены одной парламентской фракции и черт знает кто еще — поругались из-за пустяка… из-за ружья… Один назвал другого гусаком…

— Можете не продолжать, — Хозяин выставил ладонь. — А с моим противником вы знакомы? С Иваном, стало быть, Никифоровичем?

— Отлично знаком.

— Вы знаете, какая это сволочь?

— Не вполне, но воображение и опыт у меня богатые.

— Вы знаете, какие убытки понесла бы страна, не вступи я с ним в единоборство?

— Догадываюсь. Догадываюсь даже, какие убытки она уже понесла.

Иван Иванович глубоко вздохнул:

— Тогда вы должны понимать нас. Меня, я имею в виду. Я был вынужден…

— В результате вашей деятельности страна понесла бы еще большие убытки. В отличие от вас, — тихо проговорил Рокотов, — Иван Никифорович не собирался топить город. А посему, по здравом размышлении, я пришел к выводу, что тоже вынужден… занять его сторону.

— И полагаете, что он оставит вас в живых? Он ведь отправил вас на верную смерть.

Рокотов покачал головой. Афиногенов пошевелился на полу, и Влад прижал его ботинком.

— Покамест я этого не ощущаю. Пока я вижу, что здесь вокруг полно сумасшедших. Из-за своей ссоры вы сгоряча сбросили бы на Землю Луну…

— Вы не исключение. Вы тоже ненормальный.

— Давайте прекратим все это, — Рокотов непринужденно расположился на диване. — Кстати: руки положите на стол. И не убирайте, пока я вам не разрешу.

Изучая Хозяина, он диву давался его сходству с Иваном Ивановичем из старого фильма. Прямой антипод оппонента: высокий, сухой, длинноносый — в отличие от шарообразного Ясеневского.

С Ясеневским тоже придется разбираться, когда он вернется… и если вернется.

Что скрывать — у Рокотова были на сей счет серьезные сомнения.

Но когда же ему назначат нормальное, не коррумпированное начальство?

— Итак, — заговорил Влад. — Когда планируется начать операцию?

Иван Иванович пожал острыми плечами:

— Она уже началась.

— Не играйте словами. Вы знаете, что я имею в виду.

— А я и не думаю играть.

— Тогда о чем вы? — Только сейчас Влад отметил, что вопли Коротаева прекратились. Лицо его закаменело. Он прислушался еще: снаружи доносился какой-то шум — как будто кто-то выступал на митинге.