Михаил Нестеров - Слабое звено Страница 39

Даже скупые данные на Марковцева позволяли угадать его почерк в захвате самолета: тщательно выверенный, не без доли артистизма, в то же время дерзкий, едва ли не открытый. Где-то, несомненно, он путал карты, но где? Как отделить прямоту его действий от изощренности?

Совершил несколько заказных убийств, организовал преступное сообщество, похищал людей с целью выкупа. Человек с таким послужным списком мог пополнить его очередными жертвами. Марк не станет держать гранату в стакане, профи такого класса если и минируют самолет, то надежно, на высоком уровне. Теперь показания толстяка Николая Васильевича относительно минирования самолета не казались блефом террористов.

Но вот вопрос: способен ли Марковцев расстаться с собственной жизнью? Если грохнет в самолете, Марк вряд ли пострадает. Но он должен понимать, что при штурме его скорее всего убьют как особо опасного преступника.

Марк задал много вопросов – за неделю не решить, однако времени нет ни у него, ни у силовых структур. А риск возрос в связи с именем Сергея Марковцева.

На что он рассчитывает? – в очередной раз задался вопросом Кричанов. Ни одна страна не даст убежища профессиональному террористу. Исключение – несколько стран из списка «изгоев». Но вылететь ему туда не дадут. А с другой стороны, у российского правительства достаточно рычагов воздействия, чтобы потребовать выдачи террористов.

Итак, Сергей все же делает упор на одну из своих военных специальностей. Выходит, карта, найденная в квартире Бильдановых, всего лишь досадный промах Марковцева, точнее, одного из его помощников.

Тем временем из Казани пришло еще одно сообщение: по оперативным данным, мусульманская школа, которую посещал Равиль Яфаров, – ваххабитского направления. Прославилась тем, что шакирды в 1995 году захватили здание бывшего медресе «Мухаммадия», что в Казани. Через год в столичной Исторической мечети во время пятничного намаза устроили кровавую драку с последователями традиционного ислама. В данное время ФСБ нащупала нить, которая может вывести на исполнителей взрывов, прогремевших на рынках Ставрополья. Бомбисты скорее всего обосновались в школе, которую активно посещал Равиль Яфаров.

«Этого только не хватало!» Кричанов понял, что его ожидает очередной сюрприз. Косвенное подтверждение тому – нежелание Марка вступать в переговоры с директором департамента "А". Словно он специально дает собрать на себя как можно больше информации, чтобы переговорщик владел пакетом, а не разрозненными данными.

– Затребуйте, если найдется такая возможность, образец почерка Марковцева, – отдал Кричанов очередное распоряжение. – Меня интересуют только цифры. Возможно, это будут даты в письмах, номера домов и квартир на конвертах.

Генерал все же хотел узнать: цифры на карте – дело рук самого Марковцева или нет.

33

За марлевой повязкой Марка пряталась улыбка. Она вместила в себя многое: уважение к бойцам «Альфы», немного досады, что он сейчас на другой стороне, ностальгию по военной форме.

То ли самостоятельно, то ли по приказу снайпер на крыше сменил положение, и блики от оптического прицела больше не бросались в глаза.

Валентин Мезенцев успешно контролировал первый салон самолета, где разместились все оставшиеся пассажиры и члены экипажа. Они не могли пожаловаться на плохое обращение. Террористы вели себя вежливо, разрешали по очереди подходить к двери, курить. Стюардессы разносили прохладительные напитки. Многие пили коньяк. Исключая бортпроводниц – чисто мужское общество. Мальчишник.

– Саша, – окликнул Марковцев стюардессу, – принеси мне кофе.

– Вам с кофеином или без? – Девушка улыбалась террористу, как старому знакомому. Сколько времени прошло с тех пор, как Марк пустил пулю в затылок пассажиру? Немногим более двух часов, а Саша уже забыла об этом инциденте. Может, потому, что пассажир с самого начала полета вызывал антипатию, или потому, что оказался ненужным даже для своих? Теперь ни для кого не было тайной, что Яфаров – сообщник террористов, но ничтожно пустой, как магазин пистолета, выщелкнувший последний патрон.

– Есть и тот и другой? – удивился Сергей вопросу бортпроводницы.

– Бывают разные пассажиры, – пояснила девушка, пытаясь представить губы, нос Сергея, его лицо целиком. – У кого-то давление, – продолжала она, – у кого-то пошаливает сердце, а кофе хочется. Хотя бы потому, что его пьют другие пассажиры. Так вам какой кофе?

– Покрепче. Черный. Без сахара.

– Пить будете через фильтр? – Девушка с глаз Сергея перевела взгляд на марлевую повязку.

Марковцев рассмеялся и... неожиданно снял маску.

Его лицо оказалось несколько другим, чем представляла себе девушка. Для нее оно стало, наверное, просто новым, а другое, возникшее в воображении, стало предметом для сравнения. «Старое» было чуть слащавым, что ли. Хотя нет, это неверное определение, просто его губы представлялись четко очерченными, словно подкрашенными, тогда как у нового лица четких очертаний губ не наблюдалось. Чуть бледноватые, они шли к его крупным зубам, резкой складке, обозначавшей волевой подбородок, поросший короткой щетиной. Крылья носа с едва приметной горбинкой оказались чувственными – ей так показалось, потому что, когда Сергей засмеялся, крылья носа пришли в движение.

Единственно, в чем она не ошиблась, – это в возрасте. Сорок один – сорок два – определила она тогда еще для врача инфекционного отделения.

– Зачем вы открыли лицо?

– "Если страна нас не знала, значит, мы ее не подвели". Это сказала одна супружеская пара советских разведчиков, вернувшихся на родину. А меня как облупленного знают все силовые структуры. Наверное, на этот раз я подвел страну, – Марковцев снова рассмеялся. – А маска – не больше чем маскарад.

– Знают не только в лицо, но и по имени? – Саша подумала, что заходит далеко, непрозрачно намекая на то, чтобы террорист представился ей.

– Сергей, – назвался Марковцев, перекладывая «гепард» в левую руку, а правую протягивая бортпроводнице.

Настоящее лицо Сергея не казалось личиной. Что-то суровое и резкое сглаживалось по мере того, как она все внимательнее изучала его. Зная, однако, что, если понадобится, воспроизведет каждую его черту правоохранительным органам. Предаст? – вдруг возник нелепый до абсурда вопрос. И вслед за этим быстрый ответ: «Все равно его знают как облупленного».

Теперь Саша не спрашивала себя, а просто разговаривала, забыв про кофе. Она не вправе вести себя так с террористом, вот если бы ей намекнули, что, мол, попробуй, Саша, расположи его к себе – путного ничего не выйдет, однако делу не помешает.

Но это он располагал к себе. А это одно и то же или разные вещи? Наверное, разные, смотря от кого идет инициатива. А если от обоих сразу? Обоюдная инициатива и симпатия. Все проще простого.

Саша обругала себя и направилась в камбуз.

А Марковцев с минуты на минуту ожидал звонка. На этот раз он услышит голос ответственного за операцию и вступит с ним в переговоры.

Сергей достал из сумки последние две вещи, находившиеся в ней, – легкие, пулестойкие, не стесняющие движений, пригодные для скрытого ношения под одеждой бронежилеты. Они были сделаны из высокопрочной армидной ткани типа «кевлар» и весили всего полтора килограмма. Просторная рубашка навыпуск надежно замаскировала бронежилет.

34

... – Вы наверняка слышали термин – измененный центр самосохранения. По-русски говоря, мой центр скособочился напрочь. Начните штурм самолета и убедитесь, что в моей голове не ветер, а биохимическая буря. Кстати, не утруждайте себя пометкой денег, не переписывайте номера купюр. Этими деньгами я не воспользуюсь. За десять-пятнадцать процентов я обменяю их на «чистые» банкноты.

– Сергей, ты – русский человек. Зачем тебе Султан? – Кричанов около десяти минут вел переговоры. Каких-то положительных сдвигов, или подвижек, как любят выражаться политики, пока добиться не удалось. Измененный центр самосохранения, о котором сказал Марковцев, относился собственно к теме минирования самолета, точнее, к детонаторам.

О подобном типе детонаторов Кричанов слышал не раз. Очень сложный, импульсный, на основе сейсмологического датчика. Практически мог сработать от незначительной детонации, даже от выстрела вблизи него. Этот датчик отметал мысль о штурме и заставлял взвешенно относиться к слову «провокация». Любое подозрительное действие со стороны спецслужб, и в салоне мог прогреметь нечаянный выстрел, а затем и взрыв.

Со слов освобожденного заложника, мины установлены в первом и во втором салонах. Опять же с его слов, мины «открытого» типа, на тротиловых шашках, «похожие на кусок хозяйственного мыла».

По полтора кило на каждый отсек, подсчитал Кричанов. Многовато.

Террорист для наглядности и в качестве образца передал лишний детонатор вместе с заложником. Примерно в это же время «отрубился» радиомаяк в спецтрубке. Теперь она годилась лишь для обычных телефонных разговоров и, разумеется, сканировалась аппаратурой службы безопасности аэропорта.