Борис Бабкин - Кровавый план египтянина Страница 39

– Боевики «Аль-Каиды». – Иван кивнул на людей, отрабатывающих приемы рукопашного боя с холодным оружием. – Похоже, здесь все только начинается. Увязнут америкашки в Ираке и Афганистане. Скоро снова начнутся демонстрации протеста против присутствия американских солдат в Афганистане и Ираке. А вот на Северную Корею они не торопятся нападать, хотя там в открытую заявляют о наличии ядерного оружия. Америкашки только требуют свернуть программу, и все, на большее их не хватает. Это им не Ирак, где армию купили, или Афганистан. Хотя нам сейчас на все это плевать. Знаешь, я понял сейчас, что вот-вот в России окажемся, и что-то внутри вроде как потеплело… – Он вздохнул. – Правда, представляю, что будет, если увидим какого-нибудь паренька безногого, просящего подаяние. Ведь внутри шевельнется: а может, из-за меня он калекой остался?

– Да у тебя никак совесть начала просыпаться? – насмешливо осведомился Валерий.

– Да я просто к слову. Какая, на хрен, совесть, если меня родина готова на пожизненное упрятать. Тот подполковник, сука, сам виноват. В ресторане что-то о войне в Чечне начали говорить. А я высказался, что чеченцы народ свободолюбивый и воевать с ними бесполезно. Уничтожим Басаева, Масхадова, вроде все успокоится. Но пройдет время, и вырастут новые воины, и по-новой все покатится.

– Популярная тема, – усмехнулся Валерий. – А ты его из-за этого и убил?

– Просто ударил. Вот так и попал в розыск. Укатил в Югославию, дрался за словенцев. Потом Абхазия, там напоролся на вербовщика из Чечни. Правду говорю, сейчас врать смысла нет.

– Ты готов на подвиг ради того, чтобы прославиться, а подвиг будет направлен против России.

– Да плевал я на все и на всех. Сейчас я вплотную подошел к своей детской мечте. Мое имя узнает мир. И долго его помнить будет. И чхать мне на все и на всех. Пусть большинство будет говорить обо мне плохо, но наверняка найдутся такие, кто добрым словом помянет. Скорей бы все началось.

– Я такого же мнения, – согласился Валерий. – Устал я, от всего устал. От войны, от бессильной злости, устал ненавидеть и бояться, что убьют и ничего я не успею. На могиле отца я клятву дал отомстить. Конечно, плохо, наверное, что мстить буду, играя под дудку ваххабита, но выбирать не приходится. Так что скорей бы все началось. И я пойду до конца.

– Как думаешь, Абу с нами будет?

– Не знаю. Но то, что мы его увидим, точно. Непонятно мне в нем многое. Он вроде как тоже отомстить хочет. У него кого-то шлепнули в России. По крайней мере я так понял. Что он сам все это решил, точно.

– И получается, что мы двое его устроили, – усмехнулся Иван.

– В России у Абу кто-то есть. О нас узнали быстро.

– Домой попадем, к матери поедешь?

– Нет, не надо этого. Она же меня никуда от себя не отпустит. А уехать, пообещав вернуться, хотя буду знать, что уже никогда больше не увидимся, не смогу. Не поеду я к ней.

– А думаешь, деньги получат мать и ее сиделка?

– Думаю, что да. Абу не похож на афериста. Тем более чеки уже будут готовы к оплате. И отправят их при мне. Правда, с пометкой – вручить после моей смерти. Скорей бы все это началось и закончилось.

– Но что делать-то будем? – вздохнул Иван. – Хоть приблизительно скажи…

– Узнаем, – перебил его Валерий. – Да и не важно. Цель атаки – Кремль, вот из этого и надо исходить. По Кремлю можно нанести удар, прорвавшись на заминированной машине. Шансов, правда, почти нет, но попытка не исключена. Можно шарахнуть с Красной площади из гранатомета, смешаться с толпой зевак и лупануть. Но это тоже призрачно. Зайти с поясом шахида в Мавзолей. Но это будет на руку коммунистам, а значит, Абу на это не пойдет. Можно захватить самолет и попытаться с воздуха атаковать Кремль. В этом случае шансов больше. Мы не летчики, но умеем драться, так что вполне возможно, Абу хочет, чтобы мы помогли захватить самолет и дать возможность пилоту-камикадзе взять управление в свои руки. Эта версия мне кажется наиболее подходящей, так как она более-менее выполнима.

– Самолетом по Кремлю?.. – задумчиво пробормотал Иван. – Класс! Представляешь, газеты пестрят заголовками: Иван Степанович Крылов захватил на аэродроме самолет, следующий по маршруту Москва – Санкт-Петербург, и самолет врезался в Кремль. Повторение одиннадцатого сентября в Москве по-русски. – Он засмеялся. – Мне это подходит.

«С головой у тебя точно не все в порядке», – мысленно отметил Валерий.

– А ты как думаешь, – спросил Иван, – получится захватить самолет?

– Не знаю. Я раньше никогда об этом не думал. К тому же я не организатор, но у меня есть свое мнение, и я его, если что-то мне покажется фантастическим, выскажу.

– А ты нормальный мужик! – Улыбаясь, Иван протянул руку.

– О тебе, – пожимая его руку, усмехнулся Валерий, – я бы этого не сказал.

Иван рассмеялся:

– Да мне так с пятого класса говорили.

– Правильно делали, – засмеялся и Валерий. – Хотя ты уже близок к своей цели, но твои знакомые, конечно, вспомнят эти разговоры, и будут плеваться, матеря тебя.

– Вот здесь, – указал на карту плотный афганец, – мы начнем переход каравана. Здесь, – он чуть сдвинул конец указки, – пойдет на прорыв группа шахидов. В этом месте, – он перевел указку дальше, – перейдете вы. Тут, – он ткнул указкой на территорию Таджикистана, – вас встретят. Мы получили за проведение этой акции деньги, и вы перейдете без всяких проблем.

– Хорошо бы, – буркнул чеченец.

– Придется поверить, – по-русски проговорил второй афганец в российском камуфляже. – Если бы не российская застава, мы бы ходили на ту сторону, как к себе домой. Гяуры плотно держат границу и умеют воевать. Мы еще при талибах несколько раз пытались покончить с ними, но ничего не вышло, только людей потеряли. В последнее время гяуры перехватили несколько больших караванов с оружием и наркотиками. Но вы перейдете без стычки. Нам уплачено, а мы умеем отрабатывать деньги.

– А где твои спутники? – спросил чеченец.

– Отдыхают гяуры. Но к ним относятся с уважением. Одного узнали, он дрался с нами против американцев. Хорошо воевал. Да и второй тоже был в наших рядах. Сейчас дела становятся все лучше…

– Меня это не касается! – отрезал Шарафутдин. – У нас своя война, и нам тоже нелегко. Конечно, когда в Афганистане у власти находились талибы, было легче. Когда выходим?

– Когда стемнеет. Дойдем до границы и подождем рассвета. Потом начнем. Когда услышите звуки начавшегося второго боя, пора переходить границу.

– Там паника, – недовольно проговорил Туркин. – Все считают, что Лобынов убит, а столкновение его машины с поездом на переезде не что иное, как…

– Какое мне дело, – перебил его Бурич, – что считают? Тебе уплачены деньги, и ты должен сделать все, чтобы эти трое отточили летное мастерство. Надеюсь, больше мы разговаривать на эту тему не будем.

– Но там охранник пытается что-то разнюхать. А у него в Москве какой-то родственник в милиции, то ли майор, а то ли даже подполковник.

– Ну и что? – Бурич насмешливо улыбнулся. – Почему это тебя волнует? Пусть проверяют.

– Да я просто к слову. Ты же говорил, что они к седьмому сентября уедут.

– Машины в Саратов придут десятого. Так что девятого они уже уедут. А что касается подозрений вашего охранника, нам бояться нечего. Ты отдал деньги родным Палыча?

– А как же, передал через Ромова. Кстати, он тоже как-то странно начал вести себя в последние дни. И тоже намекал на…

– Я больше слушать ничего об этом не желаю! – резко прервал его Бурич.

– Все считают странным, что Палыч был пьян.

– Я сказал, хватит! – отрезал Бурич. – Погоди, ты, кажется, намекаешь на то, что гибель Палыча неспроста?

– Да, – твердо сказал Туркин, – я действительно боюсь, что Палыча убили. Может, ты и не знаешь всего, но эти трое вызывают подозрение. Тем, как они летают, тем, как держатся с остальными. И согласись, что слышать от троих россиян «Аллах акбар» по крайней мере странно. А Палыч говорил, что он это слышал.

– Палыча больше нет. – Бурич перекрестился. – Да будет земля ему пухом. А тебе жить. Сейчас ты прикроешь свою лавочку с незаконным обучением на легких типах самолетов и займешься чем-нибудь другим, законным и приносящим прибыль. Тебе давали деньги на это. Я, кстати, удивлен, как ты смог продержаться так долго с обучением.

– Знаешь, чего мне это стоило? К тому же с этими тремя… Вообще не понимаю, как я сумел…

– Не ты, а деньги, которые якобы дает отец одного из курсантов. Выпутывайся как хочешь, но парни будут готовы к полету только девятого. И утром они уедут. Вот! – Бурич положил на стол дипломат и открыл крышку. – Может, это тебя утешит, – кивнул он на ровный ряд пачек евро. – Твои три тысячи. Тысячу охраннику, полторы Ромову. И мой тебе совет – отдай каждому столько, сколько я сказал. Иначе… – Не договорив, он холодно улыбнулся.

– Конечно, отдам. – Туркин суетливо складывал деньги в сумку.