Лев Пучков - Чистильщик Страница 39

Поднявшись к себе в кабинет, я некоторое время гипнотизировал взглядом телефон и размышлял, в какой форме преподнести боевому брату свои затруднения. Бо – парень простой, и все проблемы, возникающие у него на пути, решает наипростейшими способами. Он не терпит хитроумных нюансов и многоходовых комбинаций, которые так присущи моему патрону – гиганту мысли Дону Чанкветадзе. Год назад я имел неосторожность слишком прямолинейно попросить его о помощи в решении одной небольшой проблемки, и Бо решил ее моментально – с той же прямолинейностью. Неподалеку от одного из наших магазинов стоит «неблагополучный» дом – там живут сплошь одни алкаши, бичи и уголовники. В один прекрасный день население этого домика пополнилось персоной весьма некстати откинувшегося Кеши Балагура (кличка), отдолбившего семерик от звонка до звонка, приближенного новотопчинского вора Пахома. Этот славный малый начал приставать к симпатичной продавщице магазина – жене одного нашего телохранителя. Муж попытался было дать отпор негодяю, но Кеша с дружками зверски отметелил парня и пригрозил сделать ему и его супруге публично нехорошую штуку (привожу дословно: «…тебя, чмо е…ное, отпидарашу прям на прилавке, при людях, а красючку твою будем е…ть всем кодланом, пока не кончится!»). Меня, как специалиста по связям с периферийной братвой, попросили обратиться к Бо, дабы он как-то вразумил зарвавшегося блатяка. Ну, я попросил. Этим же вечером Бо прикатил со своими тремя «якудзами» к злополучному магазину, дождался, когда Кеша Балагур припрется приставать к несчастной продавщице (я сидел в машине рядом с Бо и показывал ему, кто есть ху), вразвалку подошел к блатному и мягко посоветовал ему сюда больше не ходить.

Кеша отреагировал стандартно – обозвал Бо «узкоглазой сукой» и достал выкидной нож. Это было последнее в его жизни движение – Бо убил блатного страшным ударом кулака в лоб. Зафиксировав агонию, глава периферийной группировки вернулся в машину и поинтересовался у меня: «А ты что – сам не мог этого придурка рассчитать?» А когда я со смятением в душе принялся повествовать, какая это важная персона в блатном мире и как могут осложниться условия существования того, кто осмелился поднять руку на оную персону, Бо ласково заметил: «А я фуй ложил на все эти персоны – ты же знаешь…»

После этого случая Пахом потребовал Бо на «стрелку» – для разбора. На «стрелку» Бо явиться не счел нужным, зато позвонил вору по телефону и выдал ему нечто в таком контексте: «Сиди, чмо, где стоишь, пока жив. Попадешься кому в моем районе – убью. Свободен, чмо…» – и бросил трубку.

Вор объявил на всю периферийную группировку «крест» и поклялся, что самолично вырвет Бо глаза. Бо на этот «крест», пользуясь его излюбленным выражением, «фуй положил». Он, кстати, за время своего сидения в кресле главы периферийной группировки ни разу не заплатил в общак – Пахом на это безобразие закрывал глаза, зная заочно о скверных манерах нового хозяина периферии и памятуя об удаленности и самостоятельности этого бандформирования, совершенно независимого как от города, так и от городских авторитетов. И хотя Бо ни разу не обмолвился о несложившихся взаимоотношениях с воровским миром Новотопчинска, я чувствовал себя виноватым в том, что втянул своего боевого брата в эту передрягу. Мог бы поговорить предварительно с Кешей Балагуром, представил бы ему Бо – глядишь, не было бы такого печального финала…

Так вот. Решив позвонить Бо, я хорошенько продумал, как преподнести ему свои заморочки, чтобы это не вызвало обвальных последствий регионального масштаба.

Дождавшись, когда на том конце телефонного провода раздастся ритуальное сопение моего боевого брата, я представился:

– Это я. У меня проблемы.

– Ну, – сонно сказал Бо (наверняка пообедал и валяется в предбаннике с какой-нибудь толстенной книгой).

– Я тут одного парнишу из центральной группировки уложил. Случайно, естественно… м-м-м… короче, он меня хотел пристрелить, а я его стукнул неудачно – пьян был.

– Ну?! – удивился Бо.

– Ага… Так вот, теперь они требуют сто двадцать штук баксов и публичные извинялки перед всей братвой.

– Во как! – оживился Бо. – Ну и что ты?

— Дон согласен отдать им бабки. Дело в том, что нам нельзя ссориться с этой… с этими бригадирами. Они нас кормят – сам знаешь Но вот извиняться… понимаешь – они же сами виноваты! И тогда – на вокзале, и в субботу, около кабака… Знаешь, братан, я вот сейчас размышляю, как мне поступить…

– Кого-то надо замочить? – деловито осведомился Бо.

– Нет-нет, что ты! – всполошился я. – И так уже… А еще я с мамедами поцапался – кажется, очень неудачно упал там один. Даже и не знаю, как там оно обернулось…

– Возле овощного рынка? – уточнил Бо. – В субботу?

– Да-да, возле рынка. И именно в субботу, – подтвердил я и поинтересовался: – Откуда информация?

– Болтают, – уклончиво произнес Бо. – Тот мамед сдох. Теперь они ищут «СААБ-9000» цвета электрик. Номера не знают.

– А-а-а-а, вон как, – уныло протянул я. – Плохо дело… Но то, что номера не знают, – уже лучше, уже лучше…

– Да им по барабану, что номера не знают. Один хер – найдут скоро, – успокоил меня Бо. – У нас в области таких тачек – раз-два и обчелся.

– Ну, спасибо, командир, – успокоил, – поблагодарил я Бо. – Теперь я даже и не знаю, что делать…

– Прорвемся, – оптимистично пообещал Бо. – Если совсем припрет, бросай все в задницу и рули ко мне. Тут тебя никакая падла не достанет. Это я тебе гарантирую.

– Да я вот тоже подумываю, – несколько приободрился я. – Только жалко все бросать! Дона жалко, жалко дом, фирма – как родная… ну, сам понимаешь…

– Не понимаю, – не согласился Бо. – Дон без тебя не помрет – это сто пудов. Дом продадим – купишь себе в Верхнем Яшкуле дворец. Работу я тебе дам – всяко-разно. Что еще?

– Да все так, все так, братан, – сказал я. – Только вот… ну, не знаю. Я попытаюсь, конечно, выкарабкаться, а ежели не получится – тогда жди в гости насовсем. Я и то рад, что у меня есть запасной вариант, – если что, ноги в руки – и айда!

– Ну смотри, выкарабкивайся, – разрешил Бо. – А может, кого надо мочкануть, а? Тут ведь как – лучше, бывает, сразу мочкануть, а потом уже разбираться. А то как бы не пожалеть потом…

– Ну что ты, что ты! – воскликнул я. – Ни в коем разе! Пока тихо-мирно все идет – дышать можно…

– Ты где живешь? – прервал меня Бо.

– В смысле? – удивился я. – В какой стране?

– Да на хер мне сдалась твоя страна! – обиделся Бо. – Страна! Ха! Ты после того, как завалил «быка», съехал с хаты?

– Ну, съехал, – подтвердил я, подивившись прозорливости Бо. – А ты откуда знаешь?

– Че тут знать – и так ясно. Был бы дураком, если бы не съехал. Завалили бы тебя – и всех делов… Так где живешь?

– У Оксаны пока, – смущенно признался я. – У нее муж на неделю в командировку укатил. Стас с Милкой и нянькой – у Милки, так у них там перенаселение… Ну, пока перебьюсь, а потом видно будет. Может, утрясется все.

– Утрясется! – язвительно передразнил Бо. – Оно само по себе никогда не утрясется. Ты вот что – не живи у Оксаны.

– В смысле? – не понял я.

– Мамеды, – коротенько пояснил Бо.

– И что мамеды? – продолжал упорствовать я.

– Они тачку быстро вычислят, заявятся к Оксане и грохнут тебя, – нарисовал перспективу Бо. – Поэтому давай так – жить будешь пока у меня. Лучше ты утром будешь час тратить на дорогу, чем тебя грохнут – я так думаю.

– А Оксана? – несколько обескураженно поинтересовался я. – Как с ней?

– Пусть пока уедет куда-нибудь – на время, – посоветовал Бо – в голосе его я не уловил ни малейшего намека на озабоченность. – У нее муж есть, связи – она выпутается. И еще – это же ведь не она грохнула мамеда, а ты. Ее, если поймают, привлекут только в качестве приманки. Чтобы повязать тебя. Че непонятно?

– Да все понятно, все так, – засомневался я. – Только вот…

– Короче! – не выдержал Бо. – Я и так уже много сказал, малыш. Все бросай в задницу, езжай ко мне – там видно будет.

– Ну ладно, – сдался я. – Сейчас заеду, посмотрю, как там Милка со Стасом, – и к тебе. Идет?

– Не хер никуда заезжать! – рассердился Бо. – По телефону позвонишь – и хватит с них. Они уже большие – без тебя перебьются. Все – у меня уже язык болит. – Бо зарычал что-то нечленораздельное и бросил трубку.

– Ну – раз так… – сказал я в коротко загудевшую трубку и пошел к Дону – отпрашиваться.

Вопреки обыкновению, Дон не стал выговаривать мне о необходимости интенсивной работы в это трудное для фирмы время – он был сосредоточенно-хмур и о чем-то напряженно размышлял. Я набрался наглости и попросил недельный отпуск – дескать, мне необходимо утрясти кое-какие проблемы семейного характера и вообще…