Николай Мороз - Ловушка для тигра Страница 39

Максим вернулся на съемную квартиру еще до темноты, осматривать остальные достопримечательности не поехал. Что он там увидит? Набитые охраной огромные, как космодром, помещения? Зомбированных служащих? Или очередной «броневик», по-хамски перегородивший вход? С него хватит сегодняшней поездки — цель выбрана, метод ее устранения тоже. Осталось исследовать окрестности будущего театра военных действий и купить недорогой, но эффективный реквизит. И запастись терпением — неизвестно, сколько придется ждать часа икс. Младший сын «куратора» может оказаться в нужном месте в нужное время уже завтра или через неделю. Или через две — неважно. Максим будет ждать сколько потребуется. И дождется, своего не упустит.

На выполнение первой части плана понадобилось несколько дней. Максим оказался рядом с дорогим, «элитным», как значилось в рекламном объявлении, конным клубом рано утром. Осмотрел издалека здание конюшни, крытого манежа, леваду и плац, но приближаться к ним не стал. Нечего там делать, и так понятно, что местечко действительно не их дешевых. На таких «постоялых дворах» жизнь у лошадей сказочная. Кормят по восемь раз на дню, водят в солярий, моют с шампунями и бальзамами. «Расчистка» и ковка по графику, выводка, берейтор, ветеринар — все как положено. Стоит весь набор услуг тысячи две долларов в месяц, если не больше. Сущие копейки для такого обеспеченного человека, как «куратор». И его младшенького — любителя лошадей. Максим с особым вниманием изучил страницы «желтушного» журнальчика, где живописалась любовь младшего сына к животным. Лошадей, судя по фотографиям, у него было две, и обе стоили, как иномарка представительского класса. И обе «стояли» в этой конюшне, а может, и весь загородный клуб в пяти километрах от МКАД принадлежал бандитам. Максима такие интимные подробности не интересовали, сейчас ему было важно другое. Территорию он осмотрел издалека — входы, выходы, ворота, посты охраны — и на этом успокоился. И двинулся по утоптанному проселку в лес, который начинался сразу за левадой. В последний месяц осени она не пустовала, закутанные в попоны лошади свободно гуляли в ней, две особо резвые носились, взбрыкивая, и шарахались от изгороди с «электропастухом». Максим дошел по проселку почти до кольцевой дороги, остановился, услышав впереди звуки работающих двигателей, двинулся назад. Только уже не по схваченной морозцем грязи, а по лесу, параллельно прогулочной тропе. Добрался до развилки, прошел по боковой, узкой и заросшей дорожке до глухого бетонного забора, постоял немного. Ну, вот и все, место выбрано, осталось определиться со временем. А для этого нужно выяснить, как часто наведывается сюда младшенький, какой маршрут прогулок предпочитает. То, что он не станет проводить время в крытом манеже или на плацу, это понятно. Скорее всего будет носиться по лесу — до МКАД и обратно, пока не надоест. Или пока лошадь не выдохнется.

Первое же появление сына «куратора» подтвердило предположения Максима. Это произошло уже на второй день наблюдения. Конюшня располагалась недалеко от съезда с Щелковского шоссе, и «броневик» со знакомыми номерами остановился на парковке. На этот раз из машины вышел только один человек, грохнул дверцей, направился к зданию клуба. Все, время пошло. Максим бегом рванул на свой наблюдательный пункт, добрался до развилки за пятнадцать минут, успел отдышаться. Встал за ствол огромной сосны, приготовился ждать. Топот копыт по мерзлой земле отлично слышен издалека, и он предупредил Максима о приближении всадника. Погодка не для прогулок — резкий ветер швыряет во все стороны мелкий снег, холодно и мерзко. За весь вчерашний день мимо Максима по лесу проехали только два человека, больше желающих не нашлось. Зато в манеже наверняка столпотворение — машин на парковке полно, людей в клубе тоже. Зато здесь все спокойно, оно и к лучшему, свидетели не нужны.

Максим выглянул из-за укрытия, пригнулся, подбежал к кромке леса, затаился в кустарнике. И вовремя: из-за изгиба дороги уже показался всадник на гнедой лошади, промчался мимо, поскакал дальше. Этих мгновений Максиму хватило, чтобы рассмотреть все детали. Да, все пока шло так, как он и предполагал. Это был первый круг дистанции, скоро всадник промчится мимо еще раз. А лошадь у него великолепная, то ли арабской, то ли ахалтекинской породы. Красавица кобыла-трехлетка, не старше. И сидит на ней это существо, как на заборе, за такую посадку Максима тренер бы убил на месте. И даже не потому, что вылететь из седла при таком положении корпуса и ног — раз плюнуть, не говоря уже о том, чтобы через препятствия прыгать. Но ведь можно на раз угробить лошадь, сбить ей спину так, что на восстановление уйдут недели. Но младшенький о таких мелочах не задумывался — эта сдохнет, папа новую купит, еще дороже. Или еще одну, пока около этой ветеринары и конюхи прыгать будут, — надо же джигиту на чем-то ездить?

Минут двадцать все было тихо. Перед взгорком, за которым открывался вид на МКАД, лесная дорога делала поворот, и в замерзшей грязи там Максим видел множество отпечатков подков. «Младшенький» сделает полный круг и скоро снова будет здесь. Максим ждал, слушал, как шумит лес, рассматривал опавшую листву у себя под ногами. Снег, падавший на нее, уже не таял. Глухой ритмичный стук заставил насторожиться. Максим привстал, выглянул из-за укрытия — так и есть, джигит пошел на второй круг. Вот и хорошо, вот и славненько. Максим достал из кармана куртки петарду, зажигалку, приготовился. Момент броска надо рассчитать так, чтобы напуганная взрывом лошадь рванула в сторону глухого забора по узкой тропе. Поджег фитиль и швырнул шипящий искрящийся снаряд почти под копыта лошади. И следом — для верности — бросил вторую петарду. Эффект превзошел все ожидания: кобыла от взрыва прыгнула вбок на всех четырех ногах одновременно. Всхрапнула, закусила трензель и понесла, но только не по тропе, а прямо через лес. Максим едва успел убраться с дороги обезумевшего животного, вскочил, помчался следом. Вспомнилось, как учил тренер: если чувствуешь, что лошадь пошла вразнос, а остановить ее не можешь, бросай стремена и падай немедленно. Целее будешь. Но джигит до такого опуститься не мог, гордость не позволяла. Он мешком телепался на спине лошади, бросил повод, вцепился в гриву и что-то орал, как женщина в истерике. Максим уже решил, что придется изменить первоначальный план и все-таки пристрелить младшенького, когда все вернулось на круги своя. Кобыла тащила всадника по лесу, между деревьями, не разбирая дороги. Повод давно болтался у нее почти на ушах, и взять его всадник даже не пытался. Поэтому сделать ничего не смог — врезался коленом в ствол сосны, заорал не своим голосом и вылетел из седла. Вторая нога застряла в стремени, и трюк «волочение за лошадью» джигит исполнял еще минут пять. До того момента, пока лошадь не остановилась перед бетонной плитой забора.

С такой скоростью бегать по пересеченной местности Максиму не доводилось давно. Больше всего он боялся, что «младшенький» придет в себя и попытается удрать. Но опасался этого Максим зря — тот лежал неподвижно, нога в остроносом лакированном ботинке так и торчала в стремени. И была неестественно вывернута. «Вывих или перелом», — на глаз определил Максим, но уточнять диагноз не стал. Двинулся осторожно с левого бока к лошади, заговорил с ней спокойно и даже ласково:

— Тихо, дурочка, тихо, не бойся. Иди сюда, моя хорошая, иди. — А сам подбирался мелкими шагами, стараясь двигаться плавно.

Кобыла — настоящая красотка, невысокая, метра полтора в холке, маленькая сухая голова с чуть вогнутой переносицей и белой проточиной по ней, шея длинная, черный «петушиный» хвост держит высоко. Лошадь косилась на незнакомого человека огромными блестящими глазами, всхрапывала, вздрагивала всем телом, шарахалась из стороны в сторону. И тащила за собой по кочкам и корням еще живого всадника — тот слабо стонал в ответ на каждое движение лошади. Максим не сдавался, шел слева и чуть позади лошади и в конце концов прижал ее к забору. Схватил поводья, взял кобылу под уздцы, погладил по храпу, потрепал по шее. Лошадь фыркнула, дернула головой, но вырваться не смогла. Максим обмотал поводья вокруг тонкого ствола молодой ольхи, обошел лошадь, остановился. Джигит слабо шевелился, его рука тянулась к карману кожаной куртки, где заливался мобильник. Максим вытащил телефон у него из кармана и с силой швырнул мобильник в забор. Пластиковая коробка уцелела, отлетела только крышка, лязгающий восточный мотив испугал лошадь. Она заржала коротко, рванулась назад, чуть присела на задние ноги. Седло со спины съехало набок, пустое стремя лежало почти на спине лошади.

— Тихо, тихо, сейчас, — негромко произнес Максим, подобрался к орущему мобильнику, поднял его и добил о бетонную плиту.

Телефон разлетелся вдребезги, трель оборвалась. Надо спешить — этого урода могут начать искать, если уже не начали. Максим снова огладил лошадь, и она почти успокоилась, только дрожала всем телом, но уже от холода. Простаивать после такой скачки лошадь не должна, ее надо поводить полчасика, желательно под попоной. Иначе — пневмония и мясокомбинат, а губить такую красоту у Максима не поднялась бы рука.