Андрей Воронин - Голос ангела Страница 39

Если бы не посторонние, майор Брагин пульнул бы в птицу не задумываясь, только перья полетели бы в разные стороны. Но стрелять в черте города, при церковниках он не отважился. Запустив руку под полу пиджака, майор устыдился своего порыва и почесал бок. Ворона издевательски разглядывала милиционеров, почесывая клюв лапкой, потом лениво замахала крыльями, с криком сорвалась с грабель (те зашатались, задрожали) и сделала вираж. Все присутствовавшие провожали ее взглядом.

Ворона совершила задуманное со второго захода: птица произвела точное “бомбометание”.

Помет угодил сержанту на фуражку, широкую, как аэродром. Сержант стоял неподвижно, боясь снять головной убор.

– – Приведите себя в порядок, – буркнул майор, довольный тем, что ворона не рискнула нагадить на старшего по званию. Никто из милиционеров не рискнул засмеяться, ситуация не располагала к веселью.

Братин лишь из любопытства заглянул в сарай, поцокал языком при виде распухшего утопленника, посочувствовал Пацуку.

– Вот те на, – сказал он, – жил человек, жил, а потом сунул голову в петлю и даже не сказал “прощай”, – затем громко добавил:

– До прибытия криминалистов никому в сарай не входить!

Мрачный сержант сидел на корточках и пытался снять куском старой газеты вороний помет с фуражки, но тот только размазался. Лишь только милиционер собрался перебраться на мостки, чтобы отмыть головной убор в речной воде, как его окликнул Брагин:

– Сержант, успокойте гражданку, чтобы с ней ничего не случилось.

Сержанту пришлось взять жену Пацука под руку и повести в дом.

– Если человек вешается, – глубокомысленно произнес Брагин, – значит, или жена его довела, или другие родственники. Так как у Пацука других родственников в Борисове нет, значит, жена.

– Если он сам повесился, тогда каким образом появился в сарае утопленник, – осторожно заметил Холмогоров, – Стрельцов?

– Вы точно установили его личность? – поинтересовался майор.

– Я его первый раз вижу, но абсолютно уверен, что это он.

Цирюльник подтвердил:

– Он, Стрельцов, я его несколько раз прежде видел, он рядом с моей племянницей живет.

– Странно, – сказал майор и поджал пухлые губы, затем строго посмотрел на Холмогорова. – Странная вещь получается, товарищ советник, как только труп в нашем городе появляется, так вы его первым находите. Странно это, однако…

Андрею Алексеевичу хотелось сказать, что ничего странного в этом нет: если человек стремится распутать убийство, то он и движется по следу убийцы. А ежели искать несуществующих сатанистов, то следствие и в будущем станет топтаться на месте. Но втолковывать милицейскому начальству прописные истины не хотелось – бесполезно.

У Цирюльника задрожали губы:

– Анатолий Павлович, уж не думаете ли вы…

– Нет, не думаю, – оборвал его майор, – я анализирую, – он запустил руки в карманы широких милицейских штанов и покачался на цыпочках. – Хрен знает, что в городе делается! Сатанисты проклятые, житья от них нет! Раньше тихо было, теперь же хрен разберешься, развелось мерзости – скины, панки, под-панки, рокеры, пацифисты, пофигисты, сектанты, сатанисты… Недавно через базар шел в гражданском, меня за рукав схватили – молодой человек, рядом с ним девушка, приятные с виду. “Здравствуйте”, – говорят. “Здравствуйте”, – отвечаю. “Вы в Бога верите?” – “Конечно, верю и в церковь хожу”. – “Тогда и к нам приходите”, – и суют мне приглашение. Тут я и понял, что это сектанты, спорить с ними начал. А их не прошибешь, говорят: “Если вы человек верующий, то ответьте: верите в спасение?” Что им скажешь, вырвал руку и пошел.

– Так вы верите в спасение? – поинтересовался Холмогоров.

Майор Брагин не был приучен рассуждать над такими материями, но как человек служивый не мог оставить вопрос без ответа:

– Не мне это решать. Если положено мне спасение, так оно и будет. Главное – заповеди не нарушать, честно служить, чужого не брать, на чужих жен не смотреть, мать и отца почитать, даже если он алкоголик. Правильно я говорю, товарищ советник?

Холмогоров решил с ним не спорить.

Майор Брагин успел выкурить три сигареты, прежде чем приехали криминалисты. Машина у них была неказистая, костюмы дешевые, но эти люди Холмогорову внушали куда большее доверие, чем майор Брагин, прибывший на новеньком “Опеле”.

"Хоть и провинциалы, но профессионалы”, – решил советник патриарха, глядя на то, как работают, люди. Они не задавали лишних вопросов, только по делу.

Церковный староста совсем забыл, что ему надо еще успеть на службу. Случившееся совершенно выбило его из колеи.

– Можно зайти? – спросил Холмогоров у криминалистов, работавших в сарае.

Молодой мужчина лет тридцати, в очках согласно кивнул. Он сидел на коленях возле упавшей чурки и внимательно рассматривал спил дерева.

– Вы уже разобрались в картине происшедшего?

– Почти.

– Кусок материи на верстаке вас пока не заинтересовал?

– Еще не было времени рассмотреть как следует, я оставил его на потом. Вам что-то известно?

– Да. Помните, когда убили отца Михаила, пропал оклад?

Эксперт вскинул голову, и из-под толстых очковых линз блеснули любопытные глаза.

– Это та самая материя, на которой Михаил Летун расположил оклад, прежде чем его сфотографировать, та самая, в которую оклад был завернут и спрятан в платяной шкаф.

– Вы уверены?

– Почти, – Холмогоров вынул фотографию.

Андрей Алексеевич вместе с криминалистом расположился у верстака.

– Видите, та же самая фактура?

– Согласен.

– Материя вытянута в четырех местах – по углам оклада, там следы серебра.

– Темные следы, – поправил криминалист, – возможно, возникшие вследствие трения материи о мягкий металл, предположительно о серебро.

– Вы любите точность?

– Это моя профессия. За подсказку спасибо.

– По всему получается, что оклад был похищен Пацуком.

– Я не делаю никаких предположений, – мягко улыбнулся криминалист, – моя задача – зафиксировать то, что может пригодиться следствию. С вопросами обращайтесь к майору Брагину, – взгляд криминалиста был лукав. –Он-то представлял себе ту интеллектуальную пропасть, которая отделяет Холмогорова от милицейского начальства.

Говорить с Брагиным Холмогорову пришлось официально. Протокол допроса был заполнен по всей форме, Андрей Алексеевич прочел его и поставил подпись, рядом с ней крест. Брагин долго и пристально смотрел на бумагу, не решаясь спросить, издевается над ним Холмогоров или так положено подписываться советнику патриарха.

Наконец отложил документ в сторону:

– Как вы думаете?

– Насчет чего? – осведомился Холмогоров.

– Я считаю, что все сотворили сатанисты, – твердо сказал милицейский майор, – факты об этом говорят. Связали человека, поиздевались над ним. Если бы кому-то хотелось убить Пацука, он сделал бы это без всяких извращений. А кто, кроме сатанистов, станет вылавливать труп из реки и выставлять его в сарае для устрашения мирных граждан? Все приметы указывают на сатанинский ритуал.

– Извините, Анатолий Павлович, но вы знакомы с сатанинскими ритуалами, хотя бы по литературе?

– Не очень подробно, – неохотно признался майор Брагин.

– А я знаком, – Холмогоров подался вперед. – И ни одним сатанинским ритуалом вылавливание утопленника не предусмотрено. Они могут сердце сырым съесть, печень зажарить, могут пить кровь, могут сжечь человека живьем. На мой взгляд, Пацука пытали, заставляя в чем-то признаться.

– Что мог знать Пацук?

– Например, кто убил Стрельцова. Не зря же утопленника притащили в сарай?

– Если притащили, значит, знали, кто его убил. Что у вас еще есть, товарищ советник?

– Я уже вашему криминалисту говорил о материи. В нее оклад был завернут, вы бы ее матушке показали для опознания.

– Покажем, если посчитаем нужным. Холмогоров, хоть и понимал, что убеждать майора бесполезно, все же хотел иметь чистую совесть. Поэтому предпринял еще одну попытку:

– Это не сатанисты, я вам говорю как специалист.

– Вы не специалист, специалисты погоны носят, – самодовольно заявил майор Брагин, – а советник. Вот советы и давайте, а слушать их или нет – наш вопрос, – сказав это, Брагин звонко ударил кулаком по колену и тут же скривился от боли. – Ножом меня пырнули, – пожаловался он Холмогорову, – еще когда лейтенантом был, сухожилие на одном волоске висело. Значит, так, товарищ советник Андрей Алексеевич Холмогоров, не нравится мне все, что произошло. Отца Михаила вы обнаружили, два новых трупа тоже на вашей совести. Если еще один труп найдете, то уж не взыщите, разбираться с вами придется. Взял бы я с вас подписку о невыезде, но вы, говорят, до сорока дней по Михаилу Летуну оставаться в Борисове все равно собираетесь, так что поверю на слово. Вы уж Бога не гневите, если надумаете уехать, позвоните мне по телефончику. А теперь вы свободны, – и майор Брагин залихватски козырнул.