Сергей Зверев - Должок кровью красен Страница 39

Хоть и татуирован Кирюха, как покойный Коля Михеев, хоть последние годы и не в ладах с законом жил, хоть и гадостей в своей жизни короткой натворил немало, но сын он хороший.

Все, с мамой связанное, для него свято. Гладит Катю по голове, отворачивается, чтобы та скупых мужских слез не видала, да приговаривает:

– Не плачь, мамка… Проживем как-нибудь.

– Никуда больше не удерешь?

– Да нет! А удрал потому я, что на Колю твоего смотреть не желал. Кстати, а где он?

Потупила взор хозяйка.

– Позавчера похоронила.

Не успела Катюша ответить – из-за окна шум невнятный донесся. Будто приливы-отливы морские гудят.

Выглянула она в окошко, обомлела.

– Кирюша, куда это столько народа скопом валит?

– Наверное, на Климовку идут, «черных» бить. Слышал я, мужики сегодня говорили: мол, девчонку они какую-то ну, того… изнасиловали да замучали. Ладно, мамка. Спасибо, что накормила. Пойду посмотрю, что там происходит…

4

Идет злая толпа улицей широкой, живою стеной колышется, словно орда Батыева. Ежеминутно набухает толпа людьми, на глазах разрастаясь. Впереди – мужики дюжие, с дрекольем, из заборов выдранным. Рядом ребята плечистые, в камуфляжах, в которых на дембель из армии вернулись. Пацаны молоденькие за спины старших прячутся.

А в толпе странные личности то и дело снуют. Слухи распространяют. То о взрывчатке какой-то, которую якобы у «черных» уже обнаружили. То о девочке пятилетней, якобы климовскими на части порезанной.

В другой бы ситуации любой мало-мальски думающий человек вопросом задался: а откуда эти свидетели? Кто им о взрывчатке поведал? Как имя-фамилия той девочки?

Но не та теперь ситуация. Тем ведь толпа от человека разумного и отличается, что не мысль ею правит, а инстинкты звериные. Толпе-то не выкладки логические нужны, а кровь, да чтобы побольше, чтобы фонтанами во все стороны!

Дошла толпа до улицы Красноармейской, свернула налево – и в центр повалила. А отсюда до Климовки – минут десять пешего ходу…

5

Идет Иван в самой гуще людской. Полчаса назад он, в склепе-убежище проснувшись, вышел с Дмитровского кладбища, да закрутила-завертела его толпа, волною морской следом поволокла. Слушает Иван, что в толпе говорится. На дюжих мужиков с дрекольями смотрит, на ребят в камуфляжах, на пацанов-малолеток…

Может, другой кто-нибудь, на месте Зарубина оказавшись, с толпой бы солидарность проявил. Кто-кто, а Иван от наших «черных» больше других пострадал. И памятник мародеры климовские с могилы родительской увели, и по голове он от них получил, и на жизнь его джигиты кавказские несколько раз покушались…

Но тем наш Иван от людей толпы и отличается, что проблемы свои привык не в кодле решать, а самостоятельно. В том числе и проблемы с долгами. Но и это еще не все. Понимает Зарубин: нельзя все мыслимые и немыслимые преступления в одну кучу валить. Нельзя у слухов сомнительных на поводу идти.

А толпа уже к Климовке подошла.

Вон слева от дороги коттедж Амирова возвышается: из «кремлевского» кирпича домина, о трех этажах, с витражами многоцветными, с крыльцом мраморным, с белоснежной тарелкой сателлитарной антенны на крыше.

Ах, Булат удалой, бедна сакля твоя!..

Кто-то камень с земли поднял и – в витраж! Дзинькнули стекла жалобно, сыпанули осколки вовнутрь. А мужик один из-под полы бутылку достал. Но не с водкой – пахнуло от той бутылки резким бензиновым запахом…

Схватил его Иван за руку.

– Ты чего, идиот? Что делать собрался?

– Жечь! – сообщил мужик радостно и хохотнул насосавшимся упырем. – Ты чё за руки-то хватаешь! По-хорошему отвали!

И пришлось Зарубину отступить… Не переубедить ему толпу. Не исправить. Когда толпа власть захватывает, переворачивается мир наизнанку. Никто никого не спасет. И ничем не поможет. Никто – даже человек с ружьем…

6

Если уж не везет человеку, то не везет во всем. Как вот теперь Хомуталину.

Оказывается, лимузин роскошный сломался всерьез и надолго. На месте с починкой не справиться, надо бы техпомощь вызвать. Да где уж тут вызовешь, если в городе такое началось!

Опустил порученец капот, на руль плюхнулся, на шефа вопросительно смотрит. Столкнулся Хомуталин с ним взглядом и тут же заметил, как медленно смещаются глаза водителя куда-то в сторону. Обернулся Петр Владимирович по направлению взгляда и видит: прямо к машине выходит из-за угла какой-то мужик.

Высокий, плечистый, с кудрями смоляными, чуть сединой тронутыми.

Обрадовался Хомуталин сперва – может, мужик этот в автомобилях разбирается, может, с ремонтом поможет? Но, лицо подошедшего рассмотрев, едва чувств не лишился.

Потому что узнал, кто это…

7

Климовку разгромили за какие-то полтора часа. Что там было – лучше не вспоминать. Булата через пять минут убили булыжником в висок. Дом Магомеда тоже сожгли.

И лишь когда насытила толпа инстинкт кровожадный, появился на Климовке ОМОН. На шести автобусах с решетчатыми окнами прибыл. Высыпали омоновцы из автобуса – со щитами блестящими, с резиновыми дубинками наперевес. Вот тут-то толпа и дрогнула. А дрогнув, назад повалила.

Тем погром на Климовке и закончился.

8

Смотрит Петр Владимирович на Ивана как зачарованный кролик на удава. Слов ответных найти не может.

Дернул Зарубин ручку.

– Может, откроешь?

– Зачем пришел? – Хомуталин, голосом одеревеневшим.

– Да просто так подошел. Не искал я тебя, Петя, специально. Случайно наткнулся. Но, коли встретиться довелось, давай побеседуем.

– Не о чем мне с тобой беседовать. – Олигарх зашипел и, в руки себя наконец взяв, ткнул в спину порученца, за рулем сидящего: разберись, мол!

А у помощника наглоглазого во внутреннем кармане пиджака обычно пистолет лежит. С официальным разрешением. Вылез порученец из салона, пистолет лениво достал и – властно так:

– Слышь, мужик, отвали на хрен, пока я добрый! Застрелю при попытке разбойного нападения.

Взглянул Иван на пистолет, в руке порученца зажатый, и понял: не застрелит. По крайней мере в ближайшие несколько секунд. Потому что предохранитель снять позабыл.

А Хомуталин в истерике бьется:

– Стреляй, стреляй!.. Этот преступик убить меня пришел!

Тут-то и понял Зарубин: промедление смерти подобно.

Метнулся к мужику с пистолетом, свалил ударом пудового кулака на спину и, не дожидаясь, пока тот рычажок предохранителя сдвинет, обрез выхватил.

Выстрел гулким эхом по пустынной улице прокатился. Удачен выстрел – как раз посередине лба порученца пуля вошла. Поднял Иван его пистолет, осмотрел внимательно, обойму достал, затвор передернул и через полуопущенное стекло в салон «Кадиллака» бросил.

– Забирай, Петя. Мне чужого не надобно. Ну, может, хоть теперь позволишь мне с тобой побеседовать?

А лицо Петра Владимировича мокро и блестяще от пота. Но даже влага секреторная не может скрыть его бледности.

Потянулась рука трясущаяся к рычажку внутри двери.

– Что ты от меня хочешь?

Уселся Зарубин рядом, дверку захлопнул.

– Подвинься… Хочу я тебе пару вопросов задать.

9

Как увидел Кирилл толпу, широкой улицей идущую, как узнал, куда и зачем люд направляется, так и присоединился к погромщикам. Не потому, что руки чесались сотворить чего-нибудь эдакого! Стадный инстинкт проснулся. Да и вообще интересно! Где еще такое увидишь? Только в кино…

К тому же по дороге на Климовку даже водярой угощали.

Всех без разбору. Какие-то добрые люди бутылки «Пшеничной» в толпу передавали, и, что удивительно, «совершенно бесплатно»! И потому к «дагестанской слободке» подошел подросток слегка навеселе. Но когда дрогнула толпа под напором омоновским, побежал Кирюха в числе первых. Потому как не входит в его планы общение с ментами.

Добежал до Дмитриева Посада, за углом спрятался, закурил, чтобы нервы успокоить. Присел на корточки и увидел в траве нож. Хороший такой нож, с рукоятью наборной. С лезвием длинным, узким и блестящим. Понравился нож малолетнему уркагану, забрал он его с собой.

А теперь спрятаться надо. Но не дома, потому как до сих пор стыдно мамке в глаза смотреть. Да и менты после погрома небось по хатам шастать будут. А вот во дворе времянка дощатая темнеет, с виду – сарай сараем. Туда менты вряд ли сунутся. Вот там-то и пересидеть можно.

10

– …Уж и не думал, Петя, что встречусь с тобой когда-нибудь. Ну, рассказывай, дорогой одноклассник. Как поджог организовал. За что Василия Захаровича из родного дома выгнал. Как с татуированным мальчиком Кириллом познакомился.

Уселся Зарубин в салон «Кадиллака» и на Петра Владимировича смотрит. Внимательно смотрит, изучающе. Смотрит и понимает: не выйдет у них разговора. Зря он, наверное, решил с Хомуталиным переговорить. Тут не говорить, тут действовать надо…