Данил Корецкий - Допрос с пристрастием Страница 4

Фомичев обиженно выпятил губу.

— Ну что вы, Филипп Михайлович, меня крайним делаете? Я разрабатываю активного члена Речпортовской ОПГ, собрал все, что мог, и представляю вам на утверждение. А уголовное дело возбуждать, расследовать да в суд направлять — это не моя компетенция. Я же не прокурор области! Кстати, если бы прокуратура захотела, то упаковала бы его как миленького, даже по моим материалам. Только время-то сейчас какое?

— Какое? — хмыкнул Коренев и снова придвинул дело к себе.

— Время невиноватых! — зло сказал майор. — Кого ни возьми — все чистые, как младенцы. Одного подставили, другому подбросили, третьего оклеветали… И у всех есть защитники! Притом непростые…

Начальник оперативного отдела Тиходонского РУБОПа подполковник Коренев, которого уголовный мир хорошо знал под прозвищем Лис, покрутил головой, наложил резолюцию и протянул ДОУ[1] исполнителю.

— Ладно, Саша, не обижайся, это я так… Документируй дальше. А время — оно может и поменяться в любой момент. И тогда наши клиенты загремят туда, куда им положено…

— Как бы мы раньше не загремели, — негромко буркнул Фомичев на пути к двери.

Коренев откинулся на спинку кресла, сцепил руки в замок, потянулся, хрустнул пальцами.

Да, время наступило другое. Считается, что беспредел девяностых канул в прошлое, оставив лишь огромные помпезные памятники на Аллее Славы тиходонского кладбища. Изображенные в полный рост на полированных гранитных плитах мрачные бритоголовые мальчики прославились отнюдь не на полях боевых действий в Афганистане или Чечне. Бандитская «пехота» сложила голову в битвах за передел социалистической собственности. А их «старшие», нахапавшие окровавленные куски этой самой собственности, превратились в респектабельных буржуа — тех самых «владельцев заводов, газет, пароходов», которых беспощадно клеймила идейно выдержанная советская сатира. Но государство признало новый капитал и приказало считать передел завершенным.

Бывшие воры и бандиты исчезли. Вместо них возникли президенты акционерных обществ, председатели фондов или, на худой конец, директора предприятий. Забыты кликухи и погоняла, под которыми фигурировали эти господа в криминальных сводках прошлых лет, теперь они возводят особняки рядом с разнокалиберными начальниками, которые раньше заседали в райкомах и обкомах, а потом, словно по мановению волшебной палочки, тоже превратились в богачей новой поры.

Такие метаморфозы, как и удивительные финальные совпадения совершенно разных биографий, почему-то не привлекали внимание объективной демократической прессы, которая вдруг посчитала, что правовое государство уже построено, и сосредоточилась на соблюдении прав и законных интересов граждан. Уважаемые люди города, обретя новый социальный статус, тоже заговорили о правах человека. Они выступают за презумпцию невиновности и против конфискации имущества, за расширение прав адвокатов и ограничение полномочий оперативников и следователей, за смягчение Уголовного кодекса и против применений смертной казни. И находят в этом полное понимание со стороны правозащитников, законодателей, прокуроров и судей…

Коренев встал, прошелся, разминая ноги, еще раз позвонил домой. Никто не ответил. Странно, Ребенок должна в поте лица писать диплом. Он набрал номер мобильного.

— Абонент находится вне зоны досягаемости, — отчеканил металлический голос.

Вздохнув, Филипп Михайлович подошел к огромному сейфу, с лязгом открыт толстую дверцу. Набившие железное чрево толстые папки оперативных дел свидетельствовали, что на самом деле благостных изменений в подлунном мире не произошло. Те же заказные убийства, невиданные ранее миллионные хищения бюджетных денег, мошеннические «пирамиды» повыше знаменитых египетских, беспримерные захваты фабрик, магазинов, гостиниц…

Взяв три тома о банде Колдуна, Лис вернулся за стол. Он лично занимался этим делом, ни на минуту не выпускал его из рук, не обсуждал материалы на общих оперативках и требовал немедленно докладывать ему любую информацию. Бегло просмотрев первый том, который и так знал наизусть, он отодвинул толстую папку, в очередной раз безуспешно прозвонил домой и вновь набрал номер мобильника молодой жены.

— Абонент находится вне зоны досягаемости, — привычно отчеканил автоответчик.

— Хрен вам! — разозлился Лис, придвигая городской аппарат. — Для меня все находятся в досягаемости! Сейчас запрошу местонахождение Катюшкиной сим-карты…

Но в этот миг его телефон заиграл «Наша служба и опасна и трудна…». Эта мелодия была присвоена доверенным лицам из правоохранительных органов. Он взглянул на экран. На нем высвечивались все номера, даже имевшие защиту от автоматического определителя.

— Слушаю, Иван Михайлович! — бодро отозвался Лис, хотя где-то в районе солнечного сплетения ворохнулось неприятное предчувствие.

— Их освободили, — приглушенно сказал судья. — За отсутствием состава преступления. К председателю пришел Золотов, а с ним еще три адвоката, один — московский. Заявили кучу ходатайств. В том числе и о возбуждении против тебя уголовного дела. За превышение должностных полномочий…

— Подожди, Иван Михайлович, я что-то совсем отупел. — Лис говорил спокойно, хотя в душе бился яростный крик. — Как освободили? А заявление Хондачева? А звукозапись? А вещдоки?

— Это все есть, — ответил судья. Он был честным и педантичным человеком. Когда-то Лис оказал Ивану Михайловичу большую услугу и считал, что может ему доверять. — А состава преступления нет.

— Как нет?! Они чуть не убили его! Я лично изъял шприцы с отравой и оружие! — Он все-таки сорвался на крик, но тут же взял себя в руки. — Извините.

— По существу, никаких угроз не было. Были коммерческие предложения, возможно, сделанные в не вполне корректной форме. У гражданина Хондачева просто поинтересовались, не склонен ли он к сердечным приступам. А насчет шприцов… По заключению экспертизы, в них содержится витамин В6— пиридоксальфосфат. Широко применяется для укрепления нервной системы и лечения хронических сердечно-сосудистых заболеваний…

— А оружия тоже не было?!

— Не было, — вздохнул судья. — Был массо-габаритный макет пистолета «ТТ», который свободно продается за восемь тысяч рублей в сувенирном магазине. Для стрельбы он непригоден, оружием не является…

Лис молчал. Как всегда, судья разложил все по полочкам. И возразить ему было трудно. Хотя оба прекрасно понимали, что к чему.

— Кто рассматривал ходатайство? — спросил он. Собственно, это не имело никакого значения, но Коренев привык выяснять все детали.

— Синицын. Но если бы рассматривал я, решение было бы тем же.

— Понятно.

Лис вскочил, нервно прошелся взад-вперед по кабинету, осторожно выглянул в зашторенное окно.

Здание РУБОПа на дальних подходах окружали фундаментные блоки с красными поперечными полосами, прилегающая территория охранялась патрульной службой, по верху бетонного забора отблескивала колючая проволока «егоза». Так укрепляют штабы в зоне боевых действий. Но танков, военных грузовиков и людей с оружием видно не было, не раздавались выстрелы, не рвались снаряды. Вдали, по улице Ленина подошел к остановке троллейбус, послушно замерли перед светофором машины, стайка школьников, размахивая ранцами, перебежала проезжую часть. Иллюзия мирной жизни была полной.

Хотя атака на Тиходонск уже началась.

Резкой трелью прозвонил внутренний телефон.

— Коренев.

Начальник РУБОПа генерал Нырков, по прозвищу Колорадский Жук, здороваться не стал.

— Зайди!

По резкому тону Лис понял, что сейчас его будут драть. Так и вышло. Сидящий за полированным столом хозяин кабинета — невысокий коренастый брюнет с черными усами — был мрачнее тучи.

— Это что за самодеятельность?! — рявкнул Нырков, едва Лис переступил порог. — Почему без санкции задействован СОБР?! Почему я ничего не знаю о задержании этих московских коммерсантов?!

— Вас не было на месте, — скромно сказал Лис. — А человеку угрожала опасность…

Нырков вскочил и, уперевшись кулаками в столешницу, наклонился вперед. Глаза под густыми бровями сверкали молниями.

— Опасность угрожала Обществу защиты… этого долбаного бизнеса! Офис разгромлен, они выставили счет на восемьсот тысяч рублей! Плюс сломанные ребра, перебитая рука, вывихнутая челюсть! Какого черта ты полез в этот гадючник?!

«Интересно, с чего он так завелся? — подумал Лис. — Или получил втык от руководства, или…»

Думать о том, что Колорадский Жук куплен со всеми потрохами, не хотелось. Но ведь теперь такое время, что удивляться ничему не приходится…

— Они похитили председателя правления «Золотого круга», пытались поставить ему «крышу», запугивали, хотели насильно сделать укол… У меня было официальное заявление, — нарочно тихо сказал Лис, понимая, что убедительность его объяснений зависит от ответа на тот вопрос, который он только что задал сам себе. При первом варианте они могут быть приняты, при втором — только усугубят гнев начальника.