Сергей Соболев - Титановая гильотина Страница 4

Официант доставил заказ. Первые минуты, пока они закусывали, Уралов говорил преимущественно о начавшейся в Ираке войне. Сказал, что отказался сегодня от работы в прямом эфире — все отечественные звезды, видные аналитики и комментаторы уже с утра, сменяя друг друга, вернее, меняя этажи и студии в Останкине, работают на вновь открывшемся фронте информационных битв в поте своего лица — и вообще не намерен подключаться к данной теме, потому что не хочет быть «как все», толкаться и тереться на одном клочке телепространства и напрягать голосовые связки, пытаясь переорать других записных говорунов. Он сказал, что ему не нравится сам по себе выбор. Нет, не выбор между войной и миром, поскольку он уже кое-кем сделан вопреки воле большинства. А выбор между Бушем и Саддамом, который сейчас предлагают, навязывая уже готовое решение сделать всех и каждого из живущих или, если угодно, временно проживающих на этой вдруг ставшей тесной и какой-то неуютной общей жилплощади под названием Земля. Два полюса, молот и наковальня, между которыми, пусть ненадолго в этот раз, оказалась человеческая культура и вся цивилизация…

— Кстати, а почему вы с Маркеловым, находясь почти в самом эпицентре, в самый разгар «страды», вдруг бросили все и сорвались обратно в Москву? — поинтересовался Уралов. — Проблемы с аккредитацией?

— Всех денег не заработаешь, — пожала плечами Зеленская. — Можно было, пожалуй, зацепиться в Эль-Кувейте или Аммане. Но зачем? Штатовцы сделают все, чтобы перекрыть доступ к правдивой информации. Зацепиться в Багдаде мы и не пытались. Мы, конечно, ребята рисковые, отважные, но не сумасшедшие. Как-то не хочется подставлять лоб под «томагавки», особенно если у тебя нет на руках страхового полиса хотя бы на миллион долларов… К тому же я обещала родителям, что как только там запахнет жареным, то я не задержусь в тех местах и одного дня.

— А что Маркелов? — дождавшись, когда официант уберет со стола использованную посуду, спросил Уралов. — Я смотрю, вы последнее время исключительно вдвоем работаете, в отличие от других наших ребят и тех же западников, которые предпочитают вояжировать группами в три-четыре человека… Что, Аня, третий лишний?

— Я знаю, Андрей, что ты мастер задавать колкие… порой даже неприятные вопросы, — нимало не рассердившись на него, сказала Зеленская. — Я думаю, тебе известно, что Маркелов женат и что у него есть ребенок. Просто мы уже притерлись с ним друг к дружке, установили общие правила, разделили наши обязанности, и теперь — в этом ты прав — мы берем к себе в компанию кого-нибудь лишь в исключительных случаях.

— Я потому и спросил, что меня такой расклад устраивает, — неторопливо отпив из наполненного очищенным апельсиновым соком бокала, сказал Уралов. — Как насчет того, чтобы поработать на внутреннем фронте?

— В принципе не против… У тебя что, есть какое-то конкретное предложение для нас?

— Да. Я уже говорил с Маркеловым. Война войной, но жизнь-то продолжается… На днях я получил удивительный… кошмарный материал с Поволжья. Ты знаешь, даже я с подобной наглостью, с откровенным бандитизмом на уровне губернской власти и ее связей из числа крупных федеральных чиновников как-то не сталкивался… Одного того, что там творится с Новомихайловским титано-магниевым комбинатом, уже достаточно для личного вмешательства самого президента страны!..

Зеленская, не удержавшись, бросила на него ироничный взгляд.

— Аня, я не занимаюсь мелочовкой, — чуть более эмоционально, нежели обычно, сказал Уралов. — Я решил пробить эту тему не потому, что есть какие-то крупные убытки для государства. Да хоть и поэтому. Цена вопроса… то, что не будет получено уже в этом году, — тут он чуть понизил голос, — по моим предварительным прикидкам, около полутора миллиардов долларов.

Зеленская, посерьезнев, убрала улыбку с лица. Уралов редко преувеличивал масштабы расследуемых им крупных афер, к тому же он был не только редким умницей, но и в своих «инвистигейшнс», в своих журналистских изысканиях, подкрепленных связями в спецслужбах и среди серьезных политиков и бизнесменов, шел так далеко, как никто, кажется, из его коллег… а это, если учитывать названную им «цену вопроса», может быть делом далеко не безобидным и безопасным.

— Главное, что действуют настолько нагло, как будто государства и федеральной власти вообще не существует, — продолжил Уралов. — Ко мне попали копии материалов оперативного назначения по линии УБЭП, а также по линии ФСБ. Есть фрагменты «прослушки» и видеозаписи, сделанные в том числе скрытой камерой. Один из двух моих добровольных источников работает в органах, но целиком раскрываться опасается, предпочитая прятаться за маской анонима…

— Ты хочешь, Андрей, чтобы мы с Маркеловым выехали на место и проверили ту компру на местных бугров, что тебе кто-то вот так втемную слил?

Уралов немного помолчал, затем утвердительно кивнул.

— Да, я хочу, чтобы кто-то из людей, кому я доверяю, перепроверил ставшие нам известными факты, — сказал он. — Предупреждаю сразу, что сделать это будет далеко не просто. Нужно будет действовать умно, с оглядкой, осторожно. Вы, как бывалые волки, подходите для таких целей идеально. Маркелов уже сообщил мне ваши расценки. Конечно, дерете вы с клиентов круто… но и шкурой своей, надо сказать, тоже рискуете. Мы со своей стороны тоже теперь люди не бедные и можем себе позволить услуги такой команды, как ваша… Кстати, я думаю, что за четыре, максимум за пять суток вы на месте сможете пробить и перепроверить все, что меня интересует, Маркелов сразу потребовал крупный аванс… ну что ж, будет вам аванс!

— Чертов трудоголик, — буркнула Анна. — Просила же его, чтобы дал хоть неделю передохнуть…

— Там, куда я хочу вас заслать, кое-что важное происходит уже сейчас, в эти дни, — удовлетворенный ходом разговора, сказал Уралов. — Завтра утром, а если хотите, то и прямо сейчас, мой помощник доставит вам пакет с дубликатами тех документов и записей, о которых я уже упоминал. Вы ознакомитесь с этим добром, посовещаетесь промеж собой и уже после этого, но не позднее завтрашнего вечера, сообщите мне окончательное решение…

Глава 2

НЕ ПЛАЧЬТЕ НАД ТРУПАМИ ПАВШИХ БОРЦОВ

Милицейская машина, подвывая сиреной и тем самым принуждая автомобилистов прижиматься к обочине, неслась по проспекту Победы в направлении Центрального парка, в южной оконечности которого размещается комплекс зданий областного кардиологического центра. За ней следовала довольно внушительная вереница машин, состоящая из четырех лимузинов, два из которых, «шестисотый» «Мерседес» и «BMW» 7-й модели, были приписаны к Хозу обладминистрации, а также пары иссиня-черных джипов с охраной и еще одной машины ГАИ, которая шла в этом «правительственном» кортеже замыкающей.

На заднем сиденье «мерса» восседали двое мужчин. Один из них, вальяжный, плотный, несколько даже грузноватый для своих сорока двух лет господин, одетый в классический — импортного, «арманиевского», естественно, пошива — костюм и темное пальто с выпущенным наружу белоснежным кашне, занимает должность председателя КУГИ[3], а также по совместительству является вице-губернатором области. Другой мужчина, шатен лет тридцати четырех в очках, за которыми прячутся вечно неспокойные, рыскающие по сторонам глаза, Геннадий Аркушин, в недавнем прошлом главный редактор либерального толка газеты «Волжские ведомости», возглавляет нынче пресс-службу администрации Н-ской области (кстати, пост этот ему достался благодаря протекции именно вице-губернатора Воронина; последний, прежде чем губернатор, которого попривыкший к нему за без малого восемь лет служивый люд чаще всего называл за глаза — Хозяин, вышел ненадолго на работу после перенесенного им инфаркта, успел за три недели его отсутствия поставить на некоторые второстепенные, казалось бы, должности преданных ему лично людей).

— Слушай сюда, Гена, — не поворачивая головы к собеседнику, сказал вице-губернатор, — часу эдак в пятом… да, думаю, раньше с этим не стоит затеваться… нужно будет организовать пресс-конференцию для наших телевизионщиков и журналистов… по событиям, так сказать, последнего дня.

— У нас, в здании обладминистрации?

— Ну не в кабаке же!

Аркушин, нервно шмыгнув носом, сказал:

— Я к тому, что городской голова тоже созывает народ на «брифинг», и тоже ближе к вечеру… Ага, Виталий Алексеевич, понял вас, понял… Мы эту инициативу мэра нейтрализуем на корню, можно даже сказать — похерим!.. У меня все уже «на товсь»! Я еще с утра обзвонил своих коллег! Мне тоже многие звонили… Слухи о тяжелой болезни Хозяи… извините, губернатора, уже как-то просочились за пределы Кардиоцентра. Теперь вот население ждет новостей об этом, а заодно простых граждан интересует реакция властей…

— Ты можешь заткнуться хоть на минуту, Гена?! — грубо перебил его вице-губернатор. — Слушай сюда! К пяти часам собери в конференц-зале писак и телевизионщиков! Я попрошу, чтобы на это мероприятие подтянулись наш начздрав и главврач Кардиоцентра. Заключение медиков о состоянии здоровья… уважаемого Николая Дмитриевича к этому времени, думаю, будет уже готово. Ты позаботишься о том, чтобы выдержки из этого документа попали в прессу. На пресс-конференции будем также я, наш спикер и предизбиркома. Главная тема такая: губернатор болен, тяжело болен… можно сказать, уже при смерти… поскольку он недееспособен… найдешь какое-то другое определение для своих писак…