Сергей Зверев - Идеальное погружение Страница 4

А еще Филиппины в моем сознании ассоциировались с непролазными джунглями, бесконечными белоснежными пляжами, изумрудно-бирюзовой водой, в которой играют лучики яркого солнца; с пальмами и абсолютным спокойствием. Знаете, такой незатейливый, но безумно приятный глазу образ из рекламы известного шоколадного батончика. Этакая красивая сказка из телевизора. В общем, знаний было маловато, поэтому я и подался на юго-восток азиатского континента.

Сказка на деле закончилась прямо в самолете. Вначале я лоханулся с выбором авиакомпании. За билет из Москвы до Манилы заплатил в два с половиной раза дороже, чем если бы полетел из любой европейской страны. Затем ужаснулся бестолковости аэропорта Манилы, где в очереди к службе пограничного контроля проторчал битых два часа.

И вот после долгих мытарств я наконец в столице Филиппин — огромном мегаполисе, состоящем из нескольких городов, которые в результате расширения слились в один. Таксист долго кружил по запутанным улицам, прежде чем подвез к парадному входу названной мною гостиницы.

Я остановился в комфортабельном отеле «Linden Suites» рядом с деловым центром Pasig City. Прямо напротив окон моего номера зеленел парк с диковинным зданием в виде пирамиды с цветущим садом на каждом ярусе. До залива от гостиницы было далековато, но такси, как мне сказали в офисе турфирмы, доставит в любую точку города за полчаса. Так что по поводу отдыха на песочных пляжах у лазурного моря я не парился.

На второй день пребывания в этой стране я подметил странное отношение аборигенов к людям с белой кожей. Во-первых, всех белых здесь уважительно называли «сэр». Во-вторых, нам откровенно завидовали. Загорая на крыше отеля у небольшого открытого бассейна, я вдруг ощутил на себе неодобрительные взгляды филиппинцев, которые почему-то жались в тень или плескались в бассейне. Расположившись на лежаке, я принимал солнечные ванны в одиночестве. Позже в СПА-салоне массажистка объяснила мою «ошибку».

— Зачем портить загаром такую прекрасную белую кожу?! — искренне попеняла она. — Белая кожа — это же красиво! Именно поэтому днем многие филиппинские женщины ходят под зонтиками и в одежде с длинными рукавами, чтобы ни один солнечный луч не оставил на теле свой темный след…

Таковыми были мои первые впечатления об этой стране.

Молодые подчиненные называют меня по имени и отчеству: Евгением Арнольдовичем. Или обращаются по уставу: «Товарищ капитан второго ранга». Друзья зовут просто Евгением или Женей. Шеф обращается так же, а будучи не в духе, вспоминает о фамилии «Черенков». Скоро исполнится десять лет, как я командую особым отрядом боевых пловцов «Фрегат-22». Мне тридцать семь, я чистокровный славянин ростом под два метра и весом чуть более центнера.

Мои коллеги по отряду — люди особого склада. Мы обладаем редкими навыками, невероятной закалкой, прошли сложную и длительную подготовку. Во времена исторического материализма таких, как мы, было около трехсот человек на всю огромную страну. Сейчас осталось не более сотни, что невероятно мало по сравнению с элитой сухопутных спецподразделений. Методика нашей подготовки являет собой тайну за семью печатями. Когда-то давным-давно — после трагической гибели крейсера «Новороссийск» — советским боевым пловцам приходилось учиться у итальянцев, немцев и англичан. Сегодня эти господа не прочь позаимствовать кое-что из наших технологий создания идеального подводного убийцы.

Моя карьера стартовала так давно, что я с трудом припоминаю, с чего и как начинал. Мама была профессиональным музыкантом и служила пианисткой в штате Саратовской филармонии, получая гроши. Однако мы никогда не бедствовали: она давала мне двадцать копеек в день, и я умудрялся прилично питаться в школьном буфете.

В первые двадцать пять лет жизни мне отчаянно везло: я рос здоровым, получил бесплатное среднее, а затем и высшее образование; верил в могущество Родины, в справедливость и никого не боялся: ни бандитов, ни педофилов, ни врачей, ни милиционеров. В далеком детстве мама водила меня в общедоступный бассейн, находившийся в трех кварталах от дома, и отдавала тренеру — седовласому здоровяку Вениамину Васильевичу. С ним тоже сказочно повезло: во-первых, он был заслуженным мастером спорта и чемпионом Европы по подводному плаванию, а во-вторых, когда я вырос, поумнел и окреп, он взял меня с собой на берег Черного моря, где к обычному снаряжению добавилась диковинная штуковина — акваланг. С той незабываемой поездки морские глубины стали для меня мечтой и делом всей жизни.

Так незамысловато и буднично легкое увлечение, навязанное мамой «для общего развития мальчишеского организма», превратилось в серьезную спортивную карьеру: я набирал мышечную массу, навыки и опыт, показывал неплохие результаты, побеждал на чемпионатах, выигрывал кубки. И каждая спортивная победа работала на мое будущее.

Суть конфликта девчонки и стайки местного подрасстрельного быдляка я понять не успел. Просто услышал со стороны многолюдного продуктового рынка возню, жалобный голосок юного создания — почти ребенка и задиристые выкрики филиппинской шпаны.

Вообще-то филиппинцы по своей натуре очень дружелюбный и жизнерадостный народ — в этом я убедился в первый же день пребывания в гостеприимной стране. Общаться с ними легко и приятно, однако на первом плане у них всегда стоит достижение собственных целей, а уж потом все остальное. Какая цель была у пяти недоростков — так и осталось для меня загадкой.

Подлость с несправедливостью я ненавидел ровно столько, сколько помнил самого себя. А потому без раздумий рванул через дорогу и раскидал пятерых ушлепков. Те бросились на меня, завязалась драка, в которой я чувствовал себя Гулливером в стране лилипутов и вынужден был махать кулаками вполсилы, дабы ненароком кого-нибудь из них не убить.

Крики, стоны, визг, звонки в полицию… Красота. К появлению полиции (а появилась она быстро) трое лежали на горячем асфальте, один ползал на четвереньках, а последний висел у меня под мышкой, дергая всеми четырьмя конечностями и выкрикивая ругательства на своем родном языке. Девчонка все это время стояла, забившись в угол подворотни; вокруг потасовки быстро собиралась толпа зевак.

Нас скрутили, усадили в машину и доставили в участок.

В полиции я пробыл не более получаса. Офицер опросил девчонку с тремя свидетелями заварушки, после чего занес в протокол мои данные, вернул документы, пожал руку и вежливо проводил до двери.

Подивившись простоте процедуры освобождения из кутузки, я не спеша отправился гулять по городу. Каково же было мое удивление, когда виновница происшествия вновь возникла на горизонте. Догнав, она тронула меня за руку и что-то пролепетала по-английски. Сам я на этом языке могу виртуозно материться и сказать десятка три заученных фраз. Зато других понимаю запросто. В общем, изъяснялись мы с ней по-испански, насколько для этой цели хватило моего французского…

Мы шли по деловому центру и жестикулировали, как глухонемые в пятом колене. Дитя еще не научилось фальшиво сушить зубы за доллар, демонстрируя всю «любовь» филиппинцев к иностранцам; лицо выражало искреннюю благодарность и любопытство. А когда я предложил перекусить в кафе, то в глазах вспыхнули искорки счастья.

«Боже, — подумал я, — какой же ты неизбалованный ребенок…»

К моменту окончания средней школы я набрал приличную коллекцию из кубков и медалей различного достоинства: дважды побеждал на чемпионатах России среди юниоров по подводному плаванию, дважды становился серебряным призером и несколько раз выходил в финалы престижных международных соревнований.

Где-то в череде спортивных мероприятий меня и приметили сотрудники засекреченных спецслужб. За три месяца до выпускного вечера я получил вежливое приглашение в Управление КГБ в виде аккуратной повесточки с известным адресом. В задушевной беседе мне предложили зачисление без вступительных экзаменов в Питерское высшее военно-морское училище.

Помню, в конце беседы я задал единственный вопрос:

— А к подводному плаванию моя будущая служба имеет отношение?

— Только к нему и имеет, — заверил серьезный дяденька в штатском костюме.

Дав согласие, я вскоре надел курсантскую форму и в течение двух лет постигал азы военной службы с практикой на кораблях и подводных лодках.

КГБ тем временем судорожно лихорадило от реформ и бесконечных переименований. Как только не называли нашу «контору» — КГБ РСФСР, АФБ, МБ, ФСК… К моменту моего перевода из военно-морского училища в закрытую школу боевых пловцов первые лица государства наконец-то определились, и правопреемницей ФСК стала Федеральная служба безопасности.

Занятия в школе были гораздо интереснее жизни в училище, где много времени уделялось муштре, нарядам, хозяйственным работам… Два года напряженной, но крайне интересной учебы пролетели незаметно. Сдав последние экзамены, я получил диплом, лейтенантские погоны и направление в недавно созданный специальный отряд боевых пловцов «Фрегат-22». С тех пор минуло много лет. И все это время моя жизнь была неразрывно связана с «Фрегатом».