Александр Афанасьев - София в парандже Страница 4

– Он мог просто испугаться.

– Нет, Александр, не мог. Дело в том, что этот человек не был виновен ни в чем… уголовном. Он не мог испугаться, только если ему не сказали.

– Хорошо, что вы сделали потом?

– Я пришел и спросил.

– Кого?

– Стоянова.

– И что?

– Он все отрицал. А через день меня уволили, якобы за нарушение порядка работы с секретной документацией.

Только большим трудом мне удалось сохранить бесстрастное выражение лица. Вот представьте себе, приходите вы к начальнику и спрашиваете: Сидор Карпыч, а не являетесь ли вы агентом МОССАДа? Ну как? По-моему, после такого шансы сохранить работу становятся просто минимальными.

– Когда это было?

– Два года назад. – Генерал постучал ладонью по капоту: – Да вы угощайтесь…

– Благодарю.

– Как видите, я не бедный человек, я нашел работу… но происходящее не дает мне покоя. Когда меня уволили, многое из того, что произошло – тогда и представить себе было нельзя. Не было ИГ… точнее, они были, но про них никто не знал. Не было расстрелов в Париже, не был взорван ваш самолет над Синаем. А теперь… Болгария стала одним из мест, где через границу с Турцией просачиваются беженцы. Мы не знаем, кто они и что они замышляют. Недавно я был на границе… есть такое село Звездец. Это бывшая военная часть, раньше в военном городке жили цыгане, а теперь цыгане пропали, и там мусульмане. Нас заставляют принимать все больше и больше беженцев. Я – болгарин, как только я вижу их – душа моя кричит о тех временах, когда наш народ находился под оккупацией. А теперь я думаю о том, что, если мой учитель Драгомир Стоянов является тайным сторонником ИГ, нам всем конец. Теперь понимаете, почему это так важно?

Я смотрел генералу в глаза, и мне не нравилось то, что я видел. Дело в том, что любой детектив должен быть психологом, причем намного большим, чем полицейский. У нас нет УПК, и потому нам надо понимать человеческую природу и распознавать ложь лучше, чем это делают полицейские. Бывает, когда человек просто лжет. Бывает, когда у него не все дома.

Бывают состояния, пограничные между адекватностью и неадекватностью. Но я не видел у генерала Иванова ни одного признака, свидетельствующего о его душевном расстройстве или неадекватности. Он был полностью адекватен и беспокоился за свою страну. Вот и все. И он на самом деле верил, что Стоянов принял радикальный ислам. А я должен был что-то делать с этим.

– Стоянов мог продать информацию за деньги?

– Этого не может быть, – энергично закивал головой Иванов. – Мы боролись с мафией. Можно было продаться мафии и стать миллионером, так многие делали. Но он не продался. Он не брал деньги, хотя ему предлагали. Это самое простое оправдание… но нет. Он принял ислам. Отуречился. Другого объяснения нет.

Я помолчал, потом кинул в рот кусочек колбасы и прожевал. Действительно вкусно.

– Мне нужна машина. Неприметная… такая, чтобы не выделялась в потоке. И квартира.

– Будет.

– Бинокль, видеокамера, фотоаппарат с объективом. Телефон, и… знаете, есть такое приложение, чтобы незаметно снимать на ходу. Ноутбук и переходник к нему, ридер для карточек[1].

– Будет.

– Какие-нибудь документы на мое имя. Чтобы недосматривали.

– Будет. Только фото надо сделать.

– Еще знаете… такие камеры, веб-камеры для наблюдения. Для улицы. И адреса генерала Стоянова. Дом… работа.

– Будет.

– Охрана у генерала большая?

– Три человека. У государства нет денег на охрану.

– Профессионалы?

– Да.

– Хорошо. И пока я проверяю информацию, выясните, куда делись американцы. Я так понимаю, вы это можете.

Генерал покачал головой. На языке болгар, это означало «да».

Информация к размышлению

(Документ подлинный)

В среду на популярном среди россиян болгарском курорте Бургас совершен теракт. Смертник подорвал в местном аэропорту автобус с израильскими туристами, прилетевшими на отдых.

Информация из оцепления приходит крайне скупая и противоречивая. Аэропорт Бургаса по-прежнему блокирован полицией. Туда никого не пускают. Здесь скопилось большое количество пассажиров, которых сейчас автобусами отправляют в близлежащий аэропорт – в Варну. А некоторые отказываются лететь и уезжают своим ходом, например, в Софию.

Известно, что взрыв произошел примерно в 17.30 вечера по местному времени, в 80 метрах от выхода из аэропорта, в крыле прилета – это парковка, где расположены автобусы. Взрыв прогремел в автобусе в тот момент, когда в нем находились 40 израильских туристов, которые прилетели в Болгарию на отдых. Бомба находилась в багажном отсеке автобуса ближе к первой двери.

ГРАНИЦА БОЛГАРИИ И МАКЕДОНИИ РАЙОН БАНСКО, ПЕРЕХОД ДЕВЕ-БАИР

18 сентября 2016 года

Мы сфотографировались в ателье, на следующий день утром я встретился с охранником генерала на том же месте. Он передал мне удостоверение полицейского сотрудника с моей фотографией, два больших чемодана с аппаратурой и ключи от «Шкоды Октавиа» серого цвета.

Со всем этим я выехал в Банско.

Банско – это популярный в Болгарии и за ее пределами горнолыжный курорт, аналог нашей Красной Поляны или украинского Буковеля. Это самый юго-запад Болгарии, где проходит граница и дорога, ведущая на македонский курортный город Охрид (он на берегу огромного вулканического озера, там очень красиво). Сам Банско осенью – хлебосольнейшее место, все богатство болгарской земли здесь, и оно сопровождается вкуснейшей речной рыбой, которую подают запеченной, лепешками и оливковым маслом. Я не большой любитель речной рыбы – но здесь не остановиться и не отведать просто не мог.

Дорога от Банско до границы вывела меня на переход Деве-Баир – Гюешево. Пограничный переход Деве-Баир был совсем новым, явно построенным за деньги ЕС. Здание с красной черепицей, три огромных флага – ЕС, Болгарии и Македонии, и все это на фоне покрытых лесом гор. Примета нового времени – огромная очередь в сторону Македонии, полиция обыскивает все машины. Ищут беженцев – беженцы и нелегалы никому не нужны. В обратную сторону дорога пустая, редкие машины почти не удостаиваются внимания таможенников. Почему?.. На другой границе болгары повесили плакат специально для беженцев. На нем написано: Добро пожаловать в Болгарию. Нет денег, нет работы, нет будущего. Поворачивайте назад…

Думаю, этими словами можно исчерпать описание судьбы Болгарии после вступления ее в ЕС. В Румынии то же самое, там в парламенте человек в знак протеста бросился с балкона. Из пяти основных стран Восточной Европы успешными оказались две… теперь уже три. Чехословакия разделилась на Чехию и Словакию – но успешны обе. Словакия занимает место мирового лидера по объему выпуска машин на душу населения – дело в том, что там крупный совместный завод малолитражек открыли и еще что-то. А Чехия выпускает, как всегда это делала, оружие, автомобили, тяжелую технику, станки, плюс к этому – пиво и доходы от туризма: Прага один из самых посещаемых городов континента. Успешной с оговорками можно назвать Польшу – хотя в Англии слово «полиш пипл» стало синонимом гастарбайтера, поляки шинкуют капусту и подмывают задницы в больницах по всему западу континента. В Польшу активно вкладывают две страны – Германия и США. Германия по указке США, а США… догадайтесь, зачем? Как только поляки сбросили коммунистическую власть, американцы списали им пятьдесят миллиардов долларов долга. Не отсрочили, не снизили процент – а списали вчистую. И все равно – достаточно приехать в Варшаву, прошвырнуться не по туристическим местам, а по окраинам, чтобы понять: успешность Польши искусственная и зависит от огромной поддержки со всех сторон. Не будет ее – и Польша рухнет.

А вот все остальные страны Восточной Европы… Венгрия, Румыния, Болгария… это весьма мрачное зрелище. Болгары – тихие и незлобливые люди, они постоянно ждут, когда кто-то придет и освободит их. Но ждать в двадцать первом веке придется долго…

Я поставил машину на обочине, носом против направления движения, открыл окно, сидел, смотрел на горы и ждал…

Огромный черный джип с угрожающей хромированной решеткой «кенгурятника», даже не подумав остановиться на границе, на скорости прошел пост, свернул на обочину и остановился, затормозив в метре от моей радиаторной решетки.

Хлопнула дверца. Я тоже вышел.

– Алекс…

– Пламен…

Пацанов привез Пламен, на громадном «Форде». Я его знал по событиям в Косово, он работал на человека, дочь которого я спас из банды наркоторговцев и отморозков. Теперь этот человек был мне должен и знал это.

Мы обнялись. Пламен был все таким же – пожилой, полысевший, в черной кожаной куртке-бандитке и с волчьими глазами. За его спиной мялись мои подопечные – морские пехотинцы, с которыми мы сильно покуролесили в прошлом году в Албании, а недавно сильно умножили число шахидов на пути к Аллаху в Турции.