Александр Тамоников - Майор, который мечтал убить Страница 4

– Давайте, если сможете, – усмехнулся Одинцов. – Но предупреждаю, дернетесь – жалеть не буду, отделаю так, что вас в морге не опознают. Ну, что, Черный, глядишь? Давай команду «шестеркам», и начнем забаву.

Павел повел плечами, приготовившись отбить нападение, однако старший пошел на попятную. Он не ожидал, что мужчина не испугается заточек, и увидел в нем скрытую угрозу. А на таких местные волчата не нападали. Им слабого до смерти забить ничего не стоит, никто не удержит, но с сильными связываться не в масть.

– Хрен с ним, пацаны, пусть живет пока, уходим, – бросил своим дружкам Черный.

– Э нет, ребятки, разговор еще не окончен, – остановил банду Павел. – Ты, Черный, передашь Грачу, Вороне, Чижу или как там твоего грозного шефа кличут, что он, – кивнул Одинцов на соседского парня, – никому ничего не должен. А если с ним что-то случится, то вся ваша шобла заимеет очень крупные неприятности. Ты понял меня?

Черный ничего не ответил, только повторил:

– Сваливаем.

Троица скрылась в кустах. Одинцов с парнем вышли на аллею и направились к выходу, не обращая внимания на мелкий, не по-летнему нудный дождь.

– Я знаю вас, – сказал парнишка, – вы над нами живете.

– Верно.

– Зря влезли, неужели и вправду думаете, что Грач послушает вас?

– Тебя как зовут?

– Колька.

– Николай, значит. Так вот, Николай, я не думаю, я уверен в том, что эти козлы больше к тебе даже не подойдут. Я эту шакалью породу знаю.

– Ага, не подойдут. Грача вы не знаете. Он сам полный отморозок, и кореша его такие же. Точняк в подъезде подкараулят и порежут.

– Нет, Коля. Грачу лишние проблемы не нужны, с его-то делишками. Черного он вздрючит, а тебя не тронет. Ты в школу-то ходишь?

– Хожу.

– Учишься, наверное, плохо?

– Нормально.

– Что-то я сомневаюсь. А как насчет спорта?

– А чего спорт?

– Спортом занимаешься?

– Дался он мне!

– Лучше по улице с такими, как Черный, шататься?

– Да я недавно с ними связался, – шмыгнул носом парень. – Раньше с Вовкой гулял, тот с семьей в другой микрорайон переехал. А че одному делать? Познакомился с Черным. Кто знал, что он меня специально втянуть в дела с наркотой хотел? И в карты подставил. Сначала играли просто так, от нечего делать, а потом появились его «корешки». Кто-то предложил сыграть на интерес. Я в тот вечер почти две тысячи взял.

– А на следующий день проиграл три, так?

– Пять! О них-то и был базар.

– Да, пацан ты еще. Так всегда бывает, когда связываешься с аферистами. Поначалу дадут выиграть, а потом в долг вгонят. И не деньги Грачу нужны, ты нужен как распространитель наркоты. Сам-то Грач торговать не пойдет, хоть и отморозок, как ты говоришь, но не дурак срок тянуть. Пусть другие тянут. Грач подставляться не будет, ему надо тихо сидеть, у него партия наркоты, за которую, если что, дельцы покруче голову в момент снимут. А продолжать наезжать на тебя – это значит подставляться. И из-за чего? Из-за пяти тысяч? Поэтому и отпустят тебя, чтобы шума не вышло. К тому же он не знает, кто я. Считай, соскочил ты.

– А откуда вы знаете о порядках в таких делах? Ментом работали?

– Нет! – улыбнулся Павел. – Просто в детстве тоже таким же уличным был. Тогда про наркоту еще не знали, но было другое, за что тоже вполне возможно загреметь на зону. И загремел бы, если бы мать покойная не отдала в Суворовское училище.

– Так вы военный?

– Был.

Они подошли к подъезду:

– А насчет спорта, Коля, подумай. И занят будешь, и друзья настоящие появятся. В школе дела лучше пойдут. Почувствуешь силу, другим человеком станешь. И не ты будешь бояться какого-то Грача с его шайкой, а они тебя. Так что подумай. Я знаю, что говорю.

– Ладно, – кивнул Николай, – подумаю!

– Давай.

Колька позвонил в квартиру № 6, Павел поднялся на свой этаж. Он слышал, как мальчишку встретила мать:

– Явился! Я тебе что говорила? Что просила?..

Одинцов зашел в квартиру, и дальнейшие разговоры внизу стали не слышны. Прилег на диван в гостиной, включил телевизор. Шел сериал о войне на Кавказе. Он тут же переключил канал, терпеть не мог эти сказки для взрослых. На втором канале шла аналитическая передача. Куча чиновников разного рода и ранга, а еще больше президентов каких-то фондов, политиков с умными физиономиями обсуждали рост преступности в стране. Их бы из телестудии да прямиком в сквер. Нет, не пойдут, это не их дело. Их дело толкать умные речи, запудривать зрителям мозги, а заодно и красоваться перед публикой. Павел снова взялся за пульт, но так ничего подходящего и не нашел. Дождь за окном усилился. Снизу, со второго этажа доносился голос женщины. Слов не разобрать, но голос слышно. Наверное, продолжает ругать Кольку. Да толку? Раньше надо было воспитывать. Хотя одной ей это делать сложно. Павел по себе знал. Странно, он уже год как живет здесь, а соседку снизу видел всего лишь один раз, и то мельком. Он спускался по лестнице, она заходила в квартиру. Худенькая такая, но фигуристая. Лица не видел. Встретит на улице – не узнает. Впрочем, сейчас в подъезде мало кто знал всех жильцов. Жизнь изменилась, каждый живет по принципу «моя хата с краю, ничего и никого не знаю». Неправильная жизнь, но ничего уже не изменить. Как есть, так есть. Выключив телевизор, Одинцов прошел на кухню. Допил бутылку. Подошел к окну, по которому барабанили капли дождя. Надо бы узнать, какая завтра погода, он планировал съездить на кладбище, на могилу матери.

Так прокоротал время в одинокой и холодной, хотя температура была под восемнадцать градусов, квартире отставной майор спецназа Павел Одинцов. Перед сном, по обыкновению, пошел в ванную, чтобы побриться, открыл дверь и чертыхнулся:

– Черт! Это же надо!

Из крана ванной хлестала вода, сливное отверстие закрыло упавшим с держака полотенцем, и вода переливалась через край.

– Твою мать! – Павел попытался закрыть кран, но вентиль проворачивался без всякого результата. Почему его сорвало? Надо срочно останавливать воду, иначе соседке внизу «весело» будет.

Не успел он перекрыть главный кран, как звонок в прихожей взорвался нарастающей трелью.

– Да иду, иду, чего звонить так?

Павел открыл дверь и увидел соседку.

– Что происходит, мужчина? Вы залили нас, – возмущенно проговорила она.

– Прошу прощения, так получилось, кран сорвало, пока заметил.

От него пахло водкой, и женщина, чутко уловив запах, с презрением бросила:

– Напьетесь, а потом краны забываете закрывать.

Соседка была хороша. Даже в гневе лицо ее было красиво. Накинутый наспех халат подчеркивал правильные и довольно привлекательные формы ее миниатюрной фигуры. Растрепанные волосы не портили впечатления.

– Разве я пьян? Зачем ругаться?

– Надеюсь, вы закрыли воду?

– Да, пройдите, если хотите, посмотрите.

– И пройду, посмотрю. Ведь нам надо еще кое-что обсудить, не так ли?

– Все, что угодно.

Они прошли в ванную, и Одинцов указал на кран:

– Вот полюбуйтесь, сорвало, ни с того ни с сего.

– Ни с того ни с сего ничего не происходит. Ну, что вы стоите? Уберите хоть остатки воды с пола.

– Конечно!

Павел быстро протер пол, бросил тряпку в ванну. Его поведение, видимо, пришлось по вкусу соседке. Она впервые улыбнулась.

– А что, кран действительно сорвало?

– Я же сказал, можете проверить. Непонятно, что с ним произошло. Даже побриться не успел, завтра придется сантехника вызывать. А вы хотели поговорить насчет компенсации за причиненный ущерб?

– Я неделю назад побелила потолок. Сама, между прочим, без помощников, электрик новую проводку провел к настенному плафону. А теперь ни побелки, ни света.

– Ну, со светом я сейчас и сам разберусь, а вот потолок придется перекрашивать. Но я оплачу все ваши затраты.

– Со светом хоть сейчас разберитесь, – снова улыбнулась соседка.

– Да, конечно, только обуюсь.

Они спустились в ее квартиру. Николая видно не было, наверное, мать уложила спать после нагоняя.

– И что вы будете делать? – спросила она.

– Ничего особенного. Скорее всего, патрон в плафоне замкнул, на щитке сработала защита.

Одинцов открыл крышку блоков защиты всех четырех квартир этажа. И действительно, одна клавиша была опущена вниз. Он поднял ее вверх, ожидая, что вырубит снова, все же в контур попала вода, но тумблер остался на месте, а в ванной, прихожей и кухне загорелся свет.

– Вот и все!

– Ну, хоть так! Мне еще постирать надо.

– Как вас зовут?

– А вам зачем?

– Как же еще решить вопрос по ремонту?

– Надежда Владимировна, – представилась молодая женщина.

– А я – Павел.

– А по отчеству?

– Алексеевич, но не люблю, когда меня называют по имени-отчеству, особенно молодые красивые дамы.

– Не надо. Вот этого, Павел, не надо. Я в комплиментах не нуждаюсь.

– Я сказал то, что думал. Вы, Надежда… Владимировна, действительно очень красивы, и отрицать это невозможно. Но еще раз извините, я пойду. А завтра вечером, как закончу ремонт у себя, заскочу к вам, если вы, конечно, не против, окончательно обговорим стоимость ремонта.