Евгений Сухов - Пираты офшорного моря Страница 4

Глядя, с какой быстротой улетучиваются марочные сыры, Тимофей едва удержался от напоминания об их дороговизне. Пусть жируют!

– У меня к вам есть дело, – наконец произнес он.

– Что за дело-то? – спросил Алексей, ковырнув ножом толстый кусок сыра.

Ему по вкусу пришелся мягкий сыр, напоминающий по внешнему виду сливочное масло и легко размазывающийся по шершавой поверхности батона. Благоухал сыр отменно; в нем чувствовались ароматы предгорий: альпийские луга, горные цветы…

– На каждого придется по две тысячи долларов, – объявил Тимофей. – Если сделаем хорошо.

– Ого! – довольно протянул Алексей, обратив на приятеля заинтересованный взор.

Бутерброд вдруг выскользнул из его пальцев и упал на пол, перепачкав выставленное колено.

– Едрит твою! – грозно выругался Алексей.

Подняв бутерброд, он, не колеблясь, швырнул его в мусорную корзину. Крякнув, взял со стола салфетку и с гримасой отвращения принялся бережно отирать измазанные брюки.

Тимофей невольно усмехнулся: хорошо, что по соседству не оказалось швейцарских крестьян, иначе, не выдержав подобного издевательства над своим национальным продуктом, они просто подняли бы его на вилы.

– Но мне понадобится ваша помощь.

– И в чем будет заключаться наша помощь? – спросил Алексей. – Нужно постоять на шухере, пока ты будешь тырить из гримерки чью-то ночнушку?

– Не угадал. В этот раз намного серьезнее. Мне нужна будет машина из службы поддержки телефонной связи. Кажется, у тебя на телефонном узле были какие-то знакомые? – посмотрел он на Алексея.

Вино уже было выпито, и в глазах Панкратова понемногу угасал задорный огонек. Через каких-то полчаса он окончательно угаснет и на тонких губах проявится желчное выражение. Неудивительно: Леша всегда был раздражителен, когда застолье заканчивалось. Его настроение было прямо пропорционально выставленному на столе спиртному.

– Есть такое дело. Одноклассник там мой работает. Если я у него попрошу машину, он не откажет. Тем более если мы ему немного заплатим. Только что за дело? Кто на этот раз клиент?

Тимофей допил вино, предварительно взболтав его. Оно показалось ему пресным, а может, это было оттого, что он собирался им сказать.

– Это Матвей Черный.

Алексей и Александр невольно переглянулись. На шутку не походило. Да и выглядела бы она очень уж неуместно. Подобное могло бы испортить аппетит любому. Таких людей, как Матвей Черный, называют артистами оригинального жанра. Лет сорок назад он был популярнее любого политического деятеля, и любой концерт без его участия выглядел тусклым. В те годы Матвея Черного называли королем эстрады. Едкий куплетист, неугомонный, острый на язык, он во все времена обретал своих почитателей. Такое случается редко, но его поклонники невероятно напоминали своего кумира: были столь же остроумны и энергичны. Не прошло ни одного концерта, чтобы они не пришли в зал без транспаранта. В общем, Матвей Черный был осколком прошлой эпохи, оскалом с невероятно острыми краями, о которые можно было порезаться.

В этот раз один из заказчиков (невысокий плотный мужичонка, каким-то мистическим образом походивший на Матвея Черного в молодости) пожелал заполучить кожаный портфель артиста, в котором тот обычно таскал свои записи. Изрядно потертый, посеревший от времени, портфель выглядел таким же старым, как и его обладатель. Поговаривали, что эту вещь Матвей купил на свой первый гонорар. По его потертости можно было предположить, что так оно и было в действительности. Именно с этим портфелем он был запечатлен на многих фотографиях, причем Матвей Черный всегда сжимал его так любовно и непременно обеими руками, что у всякого, кто лицезрел подобный снимок, невольно возникала мысль, что в кожаном нутре портфеля прячутся ассигнации, аккуратно сложенные в пухлые пачки. Действительность была куда более прозаической: на самом деле на дне портфеля, кроме записей, лежал его обед, завернутый в фольгу. Тем, кто видел его за употреблением домашних бутербродов, он говорил, что сидит на специальной диете, опасаясь за свой желудок. Действительность была совершенно иной: осколок минувшей эпохи был скуповат, а потому экономил на обеде.

– Матвей Черный – это круто! – высказал после затянувшейся паузы общее мнение Александр. – И что же нужно стянуть на этот раз?

– Его портфель.

– Ничего себе заказец! И кому же такое взбрело в голову?

– Есть один человек, – туманно произнес Тимофей. – Своего имени он не назвал, оставил только задаток в три тысяч баксов. Сказал, что как только мы принесем ему портфель, получим остальное.

– Говорят, Матвей Черный живет где-то за городом, у него свой дом. Наверняка – охрана. Как же мы к нему проникнем?

– Вот здесь и понадобится ваша помощь. Не забыли, я по военной специальности связист. Я вырубаю телефонную линию, а потом заявляюсь к нему в форменной одежде, говорю, что на линии неполадки. А как только он меня оставляет одного, я прячу его портфель в свой саквояж и спокойно ухожу.

– Портфель большой, – усомнился Александр. – Куда ты его уложишь?

– Саквояж у меня тоже будет немаленький. Я все просчитал! А потом его портфель можно сложить вдвое. Он хорошо складывается.

– Его дом охраняется? – спросил Алексей.

Глаза Панкратова вновь вспыхнули: кроме вина, парня всегда будоражило хорошее дело. Точнее, даже не дело, а риск, связанный с ним. Именно поэтому он оказался в «корпорации». Не подвернись ее, он непременно обрел бы пристанище среди громил, и надо полагать, что в их среде не затерялся бы.

Что отличало Тимофея Воропаева от прочих любителей пикантных трофеев, больше полагавшихся на экспромт и вдохновение, он всегда тщательно изучал клиента, его распорядок дня, наилучшее время для проникновения в его дом. По существу, их деятельность мало чем отличалась от работы квартирных воров, за исключением той малости, что ценности и деньги они никогда не брали.

Последние два дня Тимофей как раз занимался тем, что изучал распорядок Матвея Черного. В загородном доме жили трое: сам Матвей Черный, его жена и охранник, высокий светловолосый мужчина немногим более тридцати лет.

С хозяевами все было предельно ясно: до обеда они спали, как и положено старикам, затем долго обедали, наслаждаясь всевозможными разносолами, а когда заканчивали обед, то выползали на свежий воздух, чтобы растрясти калории. Про охранника можно было сказать то, что в основном он находился в помещении и выходил крайне редко. А чем конкретно он занимался, сказать было трудно. И все-таки послеобеденное время было самым подходящим для проникновения в дом: старики, в надежде вырвать у судьбы хотя бы еще пяток лет, прогуливались по улице под руку и не возвращались до тех пор, пока не покрывались обильной испариной. Так что в запасе у него было полтора часа, чтобы забрать портфель и уйти.

– Мы подъедем в тот момент, когда в доме никого не будет.

– Что, совсем никого? – удивился Александр.

– Точнее, в доме будет всего лишь один мужчина. Непонятно, что он у них делает: не то охранник, не то «мальчик на посылках». Но они ему доверяют. Думаю, что проблем с изъятием не будет. Берем портфель и немедленно сваливаем. Потом отдаем портфель, получаем деньги у заказчика и делим их между собой. Что вы на это скажете?

Ответ Воропаев предвидел заранее, но уж очень хотелось полюбоваться на горящие глаза приятелей.

– Можешь не сомневаться, мы «за», – ответил за обоих Алексей. – Чего же отказываться от выгодного дела?

Глава 3

Деловое предложение

Леша Панкратов не подвел: служебная машина – небольшой белый мини-вэн с надписью «Связь» на боковой стороне – подкатила к дому Воропаева в точно назначенное время. На заднем сиденье лежали три комплекта спецодежды (за что Тимофей расплатился отдельно). Зашторив окна, переоделись в спецодежду (Тимофей с удивлением отметил, что она пришлась ему впору) и покатили к загородному поселку.

Остановились неподалеку от телефонной будки. Закинув на плечо моток телефонных проводов, Тимофей направился прямиком к будке, на ходу перебирая ключи. Служба в войсках связи принесла определенные навыки: при желании он мог обесточить целый квартал, лишить телефонной связи целый район. Сейчас же его задача была куда более скромной: нужно было отключить телефонную линию, ведущую к дому Матвея Черного.

Тимофей посмотрел на часы. Маленькая стрелка преодолела полуденный рубеж. В это самое время престарелая пара с набитыми животами поднялась из-за стола, чтобы совершить свой традиционный променад. Еще через полчаса они скроются в березовой рощице и будут долго гулять там.

Вытащив подходящую отмычку, он открыл дверцу. Уверенно выдернул белый провод из пазов, прервав телефонную связь. Неторопливо, как сделал бы на его месте любой телефонный мастер, прикрыл дверцу и закрыл на замок. Затем столь же неторопливо, размеренной походкой человека, обремененного тягостной службой, направился к припаркованной машине.