Михаил Нестеров - Морские террористы Страница 4

— Вертолеты, Шон, — доложил Райнер.

— Отлично, — сухо обрадовался Накамура.

Он вышел на палубу и, заслонившись от солнца рукой, глянул в небо.

— "Хайнды", — Накамура назвал русские «вертушки» согласно классификации НАТО. Скрестив на груди руки, он обернулся, показывая этот жест рулевому. Тот сбросил скорость. — Скип, готовьте «стингер», — последовала очередная команда капитана.

Время действий Скипа Зинберга и стрелка-оператора исчислялось мгновениями. Оператор подключил батарею блока энергоснабжения и охлаждения к бортовой сети ракеты через штепсельный разъем, а емкость с жидким аргоном к системе охлаждения — через штуцер. Скип легко, без видимых усилий бросил шестнадцатикилограммовый ракетный комплекс на плечо и первым делом поймал цель в оптический прицел.

— Не жди от меня команды, Скип, — на всякий случай предупредил ветерана Накамура.

К этому времени «Интерцептор» шел на самом малом.

Шон видел «вертушки» невооруженным взглядом. Они могли атаковать «Интерцептор» неуправляемыми ракетами или управляемыми «скорпионами». Но прежде должен дать предупредительную очередь из пушек или четырехствольных пулеметов поперек курса флагмана. А перехватчик, сбросив скорость, показывал летчикам, что не собирается уходить от преследования.

Скип перевел спусковой крючок «стингера» в первое рабочее положение, активируя блок энергоснабжения и охлаждения. Гироскопы раскрутились, готовя ракету к пуску. «Хайнд» торчал в прицеле сопровождения цели и был обречен. Вьетнамские пилоты угодили в западню и перед фактически сдавшимся судном не стали отстреливаться тепловыми ловушками, разве что включили инфракрасную систему создания помех «Липа».

Скип перевел спусковой крючок во второе рабочее положение, активируя бортовую батарею. Моментально сработал воспламенитель стартового двигателя ракеты, и она с оглушительным шипением вылетела из пускового контейнера. Стартовый двигатель отделился после десяти метров полета ракеты, в работу включился маршевый двигатель и разогнал ее до скорости два Маха.

Только что в небе было два вертолета. Теперь один и то, что осталось от второго, — огненный шар, рассыпающий вокруг горящие обломки.

— Он кое-чему научился, — с усмешкой заметил Накамура. Второй «Хайнд» резко сошел с курса и, отстреливаясь наконец-то ловушками, стал набирать высоту и уходить прочь от смерти, поселившейся в капитанской каюте «Интерцептора».

Команда «Полный вперед!», и флагман возобновил движение.

Через тридцать минут бешеной гонки судно вошло в островную бухту. В самом ее конце открылись решетчатые шестиметровые ворота, замаскированные вьющимися тропическими растениями, и рулевой провел «Интерцептор» в грот, где остановился впритирку с острыми гранями этой природной пещеры.

Накамура первым покинул борт судна. Прежде чем выбраться из грота через люк по металлической лестнице, капитан без особого воодушевления поблагодарил команду:

— Хорошо поработали, ребята...

Малазийские пограничники натолкнулись на российский корабль поздно вечером. Он молчаливой громадой вторгся в территориальные воды Малайзии и на запросы по радио и громкоговоритель не отвечал. Пользуясь прикрытием огневых средств второго патрульного катера, пограничники рискнули подняться на борт.

Командира группы едва не вырвало от картины, представшей перед его ошалелыми глазами. Верхняя палуба была усеяна трупами. Запекшаяся кровь выкрасила палубу в красный цвет...

Военные сообщили об инциденте на базу и обшарили все судно. В машинном отделении они нашли радиста. Минаев забился за дизель-генератор, мотал головой и твердил, как сумасшедший, одно и то же: «Нет, нет! Нас не слышат...»

Лишь две недели спустя в госпитале Куантаны он дал показания, с трудом и страхом выговорив название пиратского судна: «Си Интерцептор».

Глава 2

Надежда

1

Вашингтон... два года спустя

...Она уже во второй раз назвала свое имя и сокращенное название агентства, в котором возглавляла отдел дешифровки, и все больше недоумевала: какого черта медлит этот недоумок! Почему бы ему просто не ответить на приветствие? Что, для этого нужно вторично поздороваться?

— Меня зовут Николь Накамура, — снова представилась женщина, не скрывая раздражения. — Я работаю в Агентстве национальной безопасности.

Николь была одета в белые брюки и ярко-синюю джинсовую куртку с броскими желтыми строчками. Сейчас все клепки на куртке были расстегнуты, показывая белоснежную майку.

Сегодня Николь проснулась рано — не было и семи. Она никуда не торопилась, тем не менее на прическу затратила не больше пяти минут. Просто разделила волосы, стриженные «под мальчика», на косой пробор, зачесала прядки и зафиксировала их лаком. От укладки и следа не осталось — едва она вышла из гостиницы на улицу, как сразу же попала под шквалистый порыв ветра.

Николь посмотрела в окно. Полицейский в солнцезащитных очках, поставив ногу на колесо ее «Хендая», заполнял на колене квитанцию. Сейчас он оттянет «дворник» и отпустит его, ловко подставив к стеклу квитанцию об уплате штрафа, и ленивой походкой направится к следующей машине.

Человек, сидевший напротив Николь, часто завтракал в этом кафе с русским названием «Витязь». Во всяком случае, Николь, приезжая из Форт-Мида в Вашингтон на один или два дня, всегда видела его в этом кафе. Иногда он приезжал чуть раньше и тогда мог позволить себе выпить две чашки кофе и неторопливо выкурить сигарету. Когда у него не хватало времени, он проезжал мимо и, скорее всего, пил растворимый кофе в российском посольстве. Это даже не привычка, а некий ритуал, настройка на рабочий день. Николь по себе знала, что значит иметь свой уголок, где тебя ждут приветливые взгляды официантов и завсегдатаев.

Она не знала, как часто он заезжает в кафе после работы. Ей было достаточно одного визита этого человека в «Витязь» в начале восьмого вечера. То случилось ровно шесть месяцев назад. Выбор пал на подержанную, но все еще солидную машину марки «Додж» серебристого цвета. Она выехала из ворот российского посольства, и Николь на своем «Хендае» увязалась за ней. Когда водитель остановил машину напротив кафе и вскоре скрылся за стеклянными дверями, Николь расценила это как профессиональный ход посольского работника: если он принадлежал к разведке, то наверняка заметил слежку. С другой стороны, «хвосты» — постоянные спутники как оперативников, работающих под прикрытием, так и карьерных дипломатов. Накамура знала и другой факт: ФБР частично переключила свое внимание на терроризм. Теперь для наблюдения за русскими уже нет достаточного количества бригад контрразведки.

Она записала номер его машины и на следующий день сделала на него неофициальный запрос.

— Вас зовут Михаил Иванов?

— Допустим.

«Черт бы побрал этих русских!» — выругалась она. И выплеснула злость и недоумение в лицо этому человеку.

— Вы готовы платить за геологические карты любой части США, включая военные базы. Это при том, что в магазинах за десять долларов можно купить любую карту. Готовы платить за информацию по стоимости содержания американских военных баз за границей. Однако эти данные можно получить бесплатно: просто найти эту базу в телефонном справочнике Пентагона, доступном любому человеку, и позвонить туда. При этом никто никого не будет обвинять в шпионаже. Я ни цента не затратила на то, чтобы узнать ваше имя. Открыв электронную версию документа, озаглавленного «Список сотрудников СВР и ГРУ в Америке», я нашла среди прочих вашу фамилию. Кроме того, ваше имя фигурировало в диплистах, списках сотрудников посольств и консульств России в нашей стране. В распоряжении АНБ — а эта мощная служба, которая занимается электронной разведкой и противодействием информационным атакам, — есть ваши установочные данные и фотографии. Я без труда получила их, задействовав на этом этапе своего знакомого из агентства.

— Вы работает в АНБ. Значит ли это, что меня сегодня в кафе обслужат бесплатно?

— Это означает вопрос. Вас, российских разведчиков в нашей стране, за последние годы прибавилось вдвое. И я хочу спросить: лично для вас поездка в Штаты — это награда, возможность кайфовать вдали от родины? Не хотите отвечать на этот вопрос?

Николь резко подалась вперед и буквально задышала в лицо собеседнику.

— Послушайте, вы, тупица, дело не в том, есть ли у меня информация для вашего резидента! Я занимаюсь дешифровкой данных в Агентстве национальной безопасности, «сижу на анализе», и этим все сказано.

— Извините, я вас не понимаю. Я удивлен вашей настойчивости. Вероятно, вы меня с кем-то перепутали?

Все, это конец разговора. Николь даже не пыталась продолжить его, дабы не выставить себя упрямой, а значит, некомпетентной дамой.

Она встала из-за столика и поправила сиреневую салфетку.