Максим Шахов - Автограф ликвидатора Страница 4

Лихо завернув на ведомственную стоянку, Виктор заглушил двигатель. Откуда-то из-за деревьев тут же выглянул откормленный сержант с красной мордой и с воинственным видом направился к машине. Однако, увидев выбравшегося с пассажирской стороны Крунина, сержант свой пыл поумерил и даже лениво козырнул прибывшим.

Номинально дело о самоубийстве старшего лейтенанта ФСБ Ломацкого вела прокуратура. Но следователя давно и след простыл. Зато на месте оказался начальник ГОВД подполковник Комаров. Лет тридцати пяти, фигурой напоминавший борца, резкий и энергичный, Комаров вызвал у Логинова невольную симпатию.

После представления он не стушевался, а, наоборот, как-то очень естественно перешел на «ты» и угостил гостей чаем, по ходу дела откровенно высказав о случившемся свое мнение:

– Если ты, Логинов, приехал только из-за Ломацкого, то зря. Я, конечно, понимаю, что вы, фээсбэшники, как и мы, менты, с подозрением относитесь к таким случаям, но тут криминалом и не пахнет. Поверь моему опыту. А он у меня большой. Я до Неженска в Челябинске пахал «на земле». От рядового опера до начальника РОВД все ступеньки прошел. И бытовое самоубийство от криминального «жмура» отличить смогу с закрытыми глазами. На нюх. О покойниках, конечно, плохо не говорят, но Ломацкий этот был слабаком. Во всех смыслах. Вот по тебе сразу видно, что ты опер от бога. И нутро человека на раз просечешь, и меня в «рукопашке» сделаешь, хотя я по молодости, было дело, здоровенных бандюков штабелями укладывал. А Ломацкий этот был ни рыба ни мясо. Научный сотрудник, одним словом. Ему бы и заниматься наукой, а он в вашу Контору завербовался. Интересно было бы посмотреть, какой только дурак его туда взял…

– Я его взял, – самокритично вздохнул Крунин, опустив голову. – В связи с изменением вектора…

– Ну извини… – спохватился Комаров. – Не знал. Только я говорю то, что думаю. Откровенно. Поэтому если вы решили, что со смертью Ломацкого какие-то непонятки, типа, мои орлы к этому каким-то краем причастны, а я их покрываю, то вы глубоко не правы. Оно, конечно, в жизни всяко бывает. И менты конторских мочат. И наоборот. Но здесь не тот случай…

– Да я твоих орлов ни в чем не подозреваю, – пожал плечами Логинов.

– И правильно делаешь, – спокойно согласился Комаров. – Если бы что было, я бы лично это дело раскрутил. А тут крутить нечего. Прокурору на две минуты работы – чтоб вынести постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Сломался просто ваш Ломацкий, ребята, вот и все. Ты, Логинов, о нем последнюю хохму знаешь?

– Нет, – покачал головой Виктор. – А что за хохма?

– Насчет сидирома! – хмыкнул Комаров.

Крунин вздохнул:

– Было дело две недели назад…

– Да не дело, а посмешище! – махнул рукой Комаров. – В общем, в «забабаховке» корпуса института опечатывают и снаружи их ночью пацаны молодые охраняют из дивизии внутренних войск. По одному на корпус. У каждого штык-нож и тревожная кнопка для вызова караула. Но дело не в этом. Дело в том, что пару недель назад из одного такого опечатанного и бдительно охраняемого корпуса из персонального компьютера пропал сидиром. Кипиш, конечно, поднялся нешуточный. У них же в этих компьютерах супер-пупер секретная информация. И хотя винты компьютеров на ночь после окончания работы сдаются в секретную часть в сейф, все встали на уши. Потому как прецедент вышел очень тревожный. Тем более что все печати и замки наутро были целы-целехоньки. Ну и примчался туда, значит, этот Шерлок Холмс местного розлива, Ломацкий, я имею в виду. С ходу всю эту инфо проанализировал и методом дедукции вычислил, где собака зарыта. После чего согнал всех сотрудников корпуса в актовый зал и выдал такую заморочку. Мол, поскольку все печати и замки на месте, то свистнуть сидиром мог только кто-то из своих. Научных сотрудников и персонала, то бишь. И сделать это он мог только одним способом – остаться после работы на ночь в корпусе, а наутро как ни в чем не бывало влиться в трудовой коллектив. – Логинов покосился на поникшего Крунина и прикурил сигарету. А Комаров с насмешкой продолжил: – А в конце своей речи Ломацкий сказал, что злодей этот глубоко просчитался, потому что изловит он его на раз. Все тем же методом дедукции. Короче, заставил он поголовно всех сотрудников корпуса писать объяснительные. И в них указать, кто с кем в это утро ехал на работу в автобусе или шел пешком до КПП…

– Логично, – хмыкнул Виктор. – И что?

– Да что, полдня народ писал объяснительные. Обстановочка, сам можешь представить, в этом актовом зале была еще та, все друг на друга косятся и в воровстве подозревают. Потом Ломацкий вернулся сюда с этой кипой бумаг, закрылся в своем кабинете и три дня эти объяснительные анализировал и сопоставлял. А на четвертый день, когда у него уже крыша задымилась, пришел к выводу, что на работу ехали все. И в корпусе никто не ночевал. Полтергейст, короче, в чистом виде. Но самое смешное не это…

– А что?

– Самое смешное, что на следующую ночь в этом корпусе опять раскурочили компьютер. Только свистнули на этот раз не сидиром, а звуковую карту.

– И что Ломацкий сказал?

– Что Ломацкий сказал, не знаю, но директору института это надоело и он звякнул ко мне. А я послал к нему Васю Жукова, есть у меня такой опер в уголовке. Закладывает в последнее время регулярно, но мозги еще не до конца пропил и, самое главное, про дедукцию слыхом не слыхивал. Короче, приехал мой похмельный Вася к этому корпусу, узнал, что, как и в прошлый раз, печати были целы и замки не сломаны, и задумчиво почесал свою опухшую репу. А поскольку он не только дедукцию, но и полтергейст не признает, то побрел мой Вася вокруг корпуса с понуренной головой. Следы искать. И аккурат напротив лестничной площадки с тыла корпуса таки углядел два таких глубоких отпечатка, очень похожих на следы солдатских сапог… Дальше рассказывать?

– Валяй, раз начал, – усмехнулся Логинов.

– Да рассказывать-то дальше особо нечего. Покряхтел мой Вася, но на козырек черного хода взобрался. И обнаружил, что одно из окон лестничной площадки на шпингалет не закрыто. И сразу понял, что за полтергейст в корпусе орудовал. Солдатик, который перед тем, как принять под охрану корпус, обходил помещения, втихаря на лестничной площадке окошко открывал. А ночью влезал через него в корпус и по заданию «дедов» потрошил компьютеры. Короче, после этого над Ломацким вся «забабаховка» потешается… то есть потешалась. А у него еще и с женой нелады. Вот он, бедняга, и шкертонулся. Я, во всяком случае, уверен в этом на сто процентов.

– Я тоже так думаю, – кивнул Логинов. – Но с протоколом осмотра места я все-таки ознакомлюсь. И в морг на всякий случай проеду.

– Дело твое, я свое мнение высказал, – пожал плечами Комаров. – Чаю еще хотите?..

ГЛАВА 7

Протокол осмотра места суицида Ломацкого был составлен наспех и бестолково. Чувствовалось, что следователь прокуратуры с порога принял версию самоубийства, поэтому к осмотру отнесся спустя рукава. Бегло проглядев этот бессмысленный опус, Логинов поблагодарил Комарова за чай и спросил, как проехать к моргу. Оказалось, что находится тот на окраине Неженска, на территории городской больницы.

Майор Крунин остался помогать коллегам погибшего утрясать вопрос с организацией погребения, поскольку что-то у них там не ладилось. Логинов был даже рад этому. Он ничего не имел против майора, но как оперативник тот был ноль без палочки. И смысла тащить его с собой в морг не было абсолютно никакого.

Отъехав от милиции, Логинов пару раз повернул и уже через пять минут оказался у больницы. Неженск был со всех сторон окружен тайгой. Здесь же, на окраине, вековые сосны подступали к домам практически вплотную. В опущенное окно в салон «девяносто девятой» влетали ни с чем не сравнимые запахи хвойного леса. Москвича Логинова, привыкшего дышать хроническим столичным смогом, эти запахи буквально пьянили. И, несмотря ни на что, настроение у Виктора вдруг улучшилось. И даже мысль не совсем хорошая промелькнула: «Ну и идиот же был этот Ломацкий! Жить в таком раю и добровольно сунуть голову в петлю…»

Свернув на территорию больницы, Логинов на малой скорости проехал около пятисот метров и узнал по описанию, данному Комаровым, приземистое здание морга. Оно стояло особняком, окошки были завешены черным крепом. Только вот попасть в последнее пристанище неженских покойников оказалось не так просто.

Парадный вход по старой совковой привычке не функционировал, даже крыльцо травой заросло. Теребя в руках ключи от машины, Логинов двинулся вокруг здания и с тыла обнаружил запасной выход. Дверь была закрыта, пришлось довольно долго стучаться. Наконец в одном из окошек появилась крайне недовольная физиономия и грубо объяснила через стекло, что нехрен тут барабанить, поскольку вход сбоку.

Свернув еще раз за угол, Логинов действительно обнаружил еще одну дверь, на этот раз приоткрытую. Шагнув на невысокое крылечко, он нырнул в темный предбанник, осмотрелся и повернул влево, в узкий коридорчик. Из-за двери, расположенной в его конце, доносились звуки радио, ребята из группы «Корни» пели о какой-то Вике, смывшейся в Лондон.