Андрей Костин - Канатные плясуны Страница 4

— Вы люди солидные, к тому же пожилые, на дорогой машине. Вы не станете эксплуатировать бедную сироту, которая спасла вам жись, — делано плаксивым голосом сообщила девица.

— Жизнь, а не жись, — снова поправил Дмитрий.

— Чего ты хочешь? — настаивал Ренат.

— Прокататься с вами. Я ж говорила — всего-то за еду и дорогу. Захотела устроить себе отпуск. Ну как, по рукам? Прокатаемся?

— Прокатиться, а не прокататься, — пробормотал Дима себе под нос.

— Если бы не она, неизвестно, были бы мы теперь живы, — выразил свое мнение Семен.

— Я что, я не против, — Ренат пожал плечами. — Стащить у нас она все равно ничего не сможет, так как сумка с продуктами осталась на дороге… Но только прошу тебя, — обратился он к девушке, — отлепи жвачку, которую ты только что приклеила к дверной ручке…

— Ох, все мои приправы в той сумке, посуда… — застонал Семен. — Мы все оставили на дороге…

— Да плевать на приправы. Деньги и документы при нас, кое-что из вещей сохранилось, остальное купим при первом же случае, — беззаботно заметил Дима.

— А вдруг я убил этого парня, стукнув его сумкой со сковородой?!.. По этой сумке могут нас найти… Надо ехать в ближайшее отделение милиции и все самим рассказать, — подвел итог Семен.

— Что рассказать? — поинтересовался Дима.

— Да и сумка ваша — тю-тю, — весело добавила девица. — Вместе с приправами. Нет больше вещественного доказательства.

— Как это — тю-тю?

— Если джип они не отобрали, то хоть чем-нибудь поживятся, — пояснила она. — А труп своего подельника, если, конечно, вы на самом деле его умудрились убить своей сумкой, сами же и зароют. Вместо ваших трупов, — уточнила она, отклеив жвачку от ручки и снова засунув ее в рот. — Наверняка, яму они предварительно откопали где-нибудь в лесу, чтобы потом время не тратить. Так что все будет чисто.

— Я бы сейчас же вернулся в Москву, — сказал Семен.

— Кстати, о Москве, — девица обернулась к нему. — Заметили, какие номера были на их машине? Московские.

— Ну и что?

— Ваш джип «пасли» с самой Москвы.

— Не слишком ли много чести? — Ренат пожал плечами.

— Не знаю, папаша, тебе лучше знать, — передразнивая его, девица тоже пожала плечами.

— А если… — начал Дима.

— Что — если? — Номера автомобиля — московские. Газета, которую они, а это были именно они в придорожном ресторане, забыли на столе — тоже, московская, сегодняшняя. К тому же твой сосед по офису… Трупин… Которого застрелили…

— Ну и что? — повторил Ренат.

— В газете написано — после убийства видели отъезжающую от здания машину.

— Ну и что?

— А что, если видели именно их машину? Именно эти лжепатрульные, а проще говоря, бандиты, и убили твоего коллегу, и теперь гонятся за нами, а вовсе не за тем, чтобы нас ограбить.

— А зачем они за нами гонятся? — недоумевал Ренат.

— Вдруг кто-то из нас троих, а мы все находились рядом с местом преступления, смог что-то такое «лишнее» увидеть? И теперь является опасным свидетелем, которого необходимо устранить.

— Фантазер. Писатель.

— Папашки, — весело воскликнула девица, — вы что, успели влипнуть еще в какое-то преступление? А с виду — порядочные…

— и засунула в рот новую пластинку жевательной резинки.

— Подожди ты, — отмахнулся Дима. — Там в газете… Под сиденье засунул, достань… Надо перечитать заново… — он съехал с основной трассы, и теперь машину покачивало на ухабах.

— Там еще насчет коммерческой деятельности потерпевшего было написано… У меня появилось еще одно соображение…

— Хватит соображать и вести машину одновременно, — решил Ренат, — Ты мне на этих кочках все раздолбаешь.

— Подожди, впереди какие-то строения… — При чем здесь строения?

— Выглядят заброшенными.

— Тем более, зачем нам какая-то брошенная фазенда?

— А ты собираешься появиться в гостинице в залитой чужой кровью одежде? — спросил Дима. — Переночуем здесь, приведем себя в порядок. Чтобы никаких следов.

Временный забор из сетки-рабицы окружал массивное трехэтажное здание из красного кирпича. Вместо окон в здании зияли пустые провалы, а бетонные плиты, служащие дорожкой к дому, обросли лишайником.

— Веселенькое местечко, — заметил Семен, вылезая из джипа.

— За последние лет пять мы здесь первые живые люди, — согласился Ренат. — Это просто рок какой-то, — сменил он тему.

— А вот каждый раз за последние двадцать лет я появляюсь в этих краях с разбитым носом, — и сам засмеялся, а остальные промолчали.

Он с сожалением принялся рассматривать испачканную кровью спортивную куртку.

— Примета времени, — с пафосом сообщил Дима, оглядывая место предстоящей ночевки. — Какой-нибудь новый русский — вроде тебя, Ренат, — уточнил он, — начал строить особняк. Вид, особенно на речку и дальний лес — по-отрясающий. Но насладиться не успел. По носу дали.

— Я не новый русский, а старый татарин, — обиделся Ренат.

— Ну что ж, — Дима временно взял командование на себя, пока Ренат не придет в себя от пережитого. — От ветра спрятаться есть где, машину загоним в недостроенный гараж, ее и не видно будет. Теперь за водой на речку, и поужинаем…

— Надо сначала обследовать дом, — осторожно предложил Семен. — Не нравится мне он что-то. Мрачный какой-то.

— Это от освещения, — легкомысленно заключил Дима. — На закате все кажется мрачным. Вот в маленьком литовском городе я знаю костел, так на закате кажется, что с него слетают гаргулы.

— Кто-кто?

— Я где-то читал это слово, — вступился за Диму Семен. — Это такие с крылышками, зубастые, из камня… Я знаю это слово, я его только забыл.

— Бр-р-р, — эмоционально отреагировала девица. — Я лучше пока за водой на речку схожу.

— Сейчас, — Ренат на мгновение скрылся в машине и появился, держа в одной руке канистру, а в другой — спиннинг. — Речка обещает быть интересной. Если я не принесу через час пару-тройку щучек, а то и судаков, можете сломать удочку об мою голову.

И направился вниз, по сбегающей к реке тропинке.

— Куртку оставь! — крикнул ему вслед Семен. — Я постираю…

Остановившись, Ренат передал спиннинг и канистру девушке, стянул с себя куртку и бросил. Куртка упала аккурат под колеса.

— Ждите, пацаны, с добычей, — несколько гундосо из-за распухшего носа крикнул он.

Девица захихикала.

У реки Ренат быстро собрал спиннинг, затянул кольцами катушку и одному ему известным узлом привязал «хвост». Девица тем временем стащила через голову желтую, запачканную на плече в машинном масле блузку. Под блузкой у нее ничего не было.

— Чего уставился, папашка, — хохотнула она. — Забыл, поди, как сиськи выглядят? Смотри, хорошенькие молоденькие сиськи.

— Доченька, — только по дрожанию кончика спиннинга можно было догадаться, как злится Ренат. — Я много чего видел… И провалами памяти не страдаю. Что же касается твоих…

— Ладно, ладно, проехали, — согласилась девица. — Просто искупаться хочу, а то некогда было. Неделя пришлась тяжелая. Могу себе устроить личную гигиену?

И она стала стягивать джинсы, вращая коленями, словно репетировала твист.

— Ты только воду в канистру набери прежде, чем помоешься, — хмуро заметил Ренат.

— Папашка, река-то проточная, — отпарировала девица. — Какая разница?..

— Как можно быть спокойным? — пробормотал Семен, подняв брошенную Ренатом куртку. — Я — я! Ударил по голове человека. Пусть бандита. Кстати, был там еще другой, который с этой девушкой в кусты отошел, помнишь? — он обратился к Диме. — Мы выстрел услышали… А она ведь одна вернулась? А куда тот, что с ней удалился, делся? А вы тут про рыбалку, про ночевку…

— Расслабься, — посоветовал Дима. — Что нам теперь, пеплом голову посыпать? Постой, — он достал из кабины свою сумку, покопался в ней и выудил увесистый томик. — Счас, зачту. «Так говорил Заратустра» называется. Дело вот в чем. Этот самый Заратустра наблюдает, как над рыночной площадью пляшет на канате плясун. Плясун, естественно, падает. «Теряя жизнь, я ничего не теряю, — сообщает перед смертью канатный плясун. — Я немного больше животного, которого ударами и впроголодь научили плясать.» Ну и, естественно, так называемый Заратустра взваливает труп плясуна на плечи и тащит, чтобы где-нибудь похоронить, бормоча при этом: «Поистине, прекрасный улов был сегодня у Заратустры. Он не поймал человека, зато труп поймал его». Так вот, подхожу к главному. Шел он и шел с трупом на плечах, сначала по городу, и люди смеялись и шушукались между собой: «Заратустра уносит с собой мертвую собаку: браво, Заратустра обратился в могильщика! Ибо руки наши слишком чисты для этой поживы. Не хочет ли Заратустра украсть у черта его кусок? Ну, так и быть! Желаем хорошо поужинать! Если только черт не более ловкий вор, чем Заратустра! — Он украдет их обоих, он сожрет их обоих!». А потом уже в лесу, прикидывая, как пристроить труп, чтобы защитить его от волков, Заратустра вдруг захотел кушать. «Голод нападает на меня как разбойник, — с удивлением заметил он. — В лесах и болотах нападает на меня голод мой и в глубокую ночь»…