Валерий Горшков - Фраера Страница 4

Тем временем течение в Неве все усиливалось, и каждый метр продвижения «против ветра» заставлял нас с Павловым, наклоняясь вперёд, сильнее «шевелить поршнями». Мы шли, контролируя трос, как полярники во время урагана ходят от модуля к модулю, держась за леера.

В наушниках то и дело раздавались дежурные рекомендации кэпа и старика Дмитрича. Мы пропускали их мимо ушей, отвечая односложными фразами: «Да», «Нет», «Хорошо» и «Понял», мысленно посылая командиров куда подальше. За нами с Хаммером были десятки рабочих погружений, и мы считали, что знаем Неву и её акваторию как свой родной кубрик и удивить нас теперь весьма проблематично.

Мы прокладывали кабель, вылавливали утопленников, занимались подводной сваркой и резкой, делали ещё дюжину всяких работ, чувствуя себя при этом настоящими асами водолазной службы. И сегодняшний случай, несмотря ни на что, мы не считали слишком сложным.

Проходящие по реке «пароходы» регулярно цепляли со дна всякую гадость, учитывая небольшую глубину фарватера, но ещё не было такого, чтобы мы в конце концов не решили возникшую проблему.

Глава четвёртая

Парочка дорожных неприятностей

Отмотав семилетний срок за грабёж, Профессор вышел на волю в восемьдесят девятом и поразился произошедшим в стране переменам. До зоны доходили слухи о благоприятном криминальном климате в нынешнем СССР, но чтобы до такой степени…

Используя свои связи в уголовной среде, он быстро сумел создать собственную группировку, объединив несколько разрозненных бригад рэкетиров.

После короткой, но кровопролитной серии разборок с конкурентами криминальному формированию Профессора удалось взять под контроль вполне приличный фрагмент коммерческого Питера, и вот уже три года он пасся на этом куске земли.

Однако авторитет был убеждён: такой фарт – дело временное. Или скосит тебя пуля киллера, или изменится ситуация в стране. Он раньше многих других криминальных лидеров решил: нарежу побольше зелёных – и за кордон.

Профессор даже нанял репетитора по английскому языку, с которым занимался каждый день по часу у себя в офисе. Братве, понятно, он о своих планах не докладывал. Репетитора называл адвокатом и, закрывшись с ним в кабинете, давал строгий наказ секретарю, чтобы их никто ни в каком разе не беспокоил.

Но необходимая сумма в баксах с семью нулями никак не складывалась. Только было развернулся Профессор, как к власти в городе пришли новые, горластые и голодные, чиновники. Мгновенно возросли накладные расходы. Сразу же расширился штат у ментов – опять плати.

А ещё и собственную братву надо содержать, и в общак отстёгивать…

В отличие от большинства других авторитетов он не доверял шустрым финансистам и не прокручивал с их помощью непонятные ему коммерческие афёры, ограничиваясь банальным рэкетом, который приносит гарантированный, но все же недостаточно быстрый доход.

А сваливать за бугор, считал Профессор, уже пора. Потому-то наводка искусствоведа на десять зелёных лимонов – может, меньше, но, может, и больше! – пришлась как нельзя кстати.

Босс рэкетиров начал проверку информации Саввы Родионовича по всем правилам.

Его специалисты из группы радиотехнического обеспечения поставили телефон коммуналки Алины на прослушку.

Парочка боевиков круглосуточно дежурила в машине напротив подъезда скупщицы с её фотокарточкой, добытой из паспортного стола.

Сыщики из контролируемого Профессором частного детективного агентства проверяли наличие у Алины Серафимовны друзей и близких родственников.

Сотрудники того же агентства установили слежку и за Саввой Родионовичем. Они также должны были составить досье на двух бессемейных соседок.

Через неделю авторитет получил все необходимые данные.

Наблюдение за самим искусствоведом ничего интересного не дало, но его информация подтверждалась: бабка Алина никуда не выходила, по телефону ни с кем не общалась, не считая девицы из муниципальной службы соцобеспечения, друзья и близкие не обнаружены.

И ещё – в блокаду она действительно находилась в Ленинграде.

Судя по всему, рыжье, если оно действительно существует, Серафимовна хранит или в своей квартире, что казалось Профессору маловероятным, или в каком-либо тайнике.

Имелся, правда, ещё один неприятный вариант – Алина могла действовать не в одиночку. В этом случае сокровища поделены на части, и у соседки искусствоведа окажется гораздо меньше цацек.

Но так или иначе, Битюг и Кислый – а они специалисты в этом деле – выбьют из бабки и место хранения драгоценностей, и имена сообщников, если таковые были. Тогда дойдёт очередь и до её подельников. Или до их потомков.

Согласно плану Профессора, скупщицу следовало брать под утро и везти в надёжное место на расколку.

Другой вариант: завалить двух жиличек и произвести шмон конуры Алины в её присутствии – авторитету не приглянулся. Наводчику тогда уж точно не отмазаться: о старушке некому особо беспокоиться, а у её соседок, как выяснилось из представленных сыщиками досье, есть и братья, и сестры.

Конечно, можно замочить и деда-искусствоведа, но в группировке у Профессора состоит его внук. Надо, выходит, итого…

Нет, чересчур длинный шлейф потянется. Ни к чему лишний раз светиться. Да и реализацию рыжья надёжнее проводить через Савву Родионовича – тот наверняка знает этот предмет досконально.

Имелся у «убойного» варианта и другой серьёзный минус. Профессор хотел добраться до «клада» лично, а не в присутствии понятых в лице собственных боевиков. Значит, мочить баб пришлось бы ему самому, что авторитету западло.

Нет уж! Пусть пацаны выбьют из старухи ответ на вопрос «где?» и кончают болезную. Он же заберёт приданое бедной девушки чистыми руками.

Правда, как сказал её сосед Савва, на ночь она свою дверь запирает.

Впрочем, к операции будет привлечён Жетон – мастер на все руки. Врезной замок довоенного образца, опять-таки по сведениям Саввы Родионовича, для Жетона плёвое дело. А квартирную дверь откроет наводчик.

В группировке Профессора не так давно вошедшими в моду мобильниками пользоваться не любили: у братвы сложилось стойкое мнение, что их сотовые аппараты будут прослушиваться органами в обязательном порядке. Поэтому сразу договорились обо всем.

Битюг, Кислый и Жетон, объявил авторитет, в четыре утра вяжут бабку и везут на известный им пустырь.

Услышав это, боевики переглянулись. То, что босс распорядился ехать к котловану, а не на традиционное место колки несговорчивых бизнесменов – личный хутор Профессора с пилорамой, для бойков означало одно: клиент на этом свете не заживётся.

Сам он, продолжал главарь, к их прибытию, скорее всего, будет уже на месте, но, если задержится, можно начинать без него. Дело обычное – требуется расколоть девушку на предмет бабок и цацек.

Но все пошло наперекосяк – поначалу из-за пустяковой дорожной неприятности. Размечтавшись об открывающихся перспективах, авторитет слишком поздно затормозил и поцеловал в зад стоящую на светофоре «копейку».

Он сразу возмутился – чего ради этот козёл остановился на красный свет в пятом часу утра! Но тут Профессор увидел машину дорожно-постовой службы…

Гаишник попался упёртый. Руку с баксами отвёл в сторону и повёз проверять авторитета на алкоголь. Потом составление протокола, то да се…

Освободился главарь криминальной группировки часа через два, а приехав к котловану, увидел, что боевики отводят глаза…

Возможность их сговора с последующей экспроприацией его десяти миллионов долларов (десяти лимонов баксов!) до сего момента не бралась Профессором в расчёт. Но, когда он услышал от быков, что у них якобы тоже произошла авария, а бабка за это время самопроизвольно испустила дух, то не смог поверить в такое тройное стечение неблагоприятных обстоятельств…

Глава пятая

Затонувший буксир

Блуждающие по сторонам лучи наших фонарей выхватили из мрака силуэт повалившегося на правый борт и расколовшегося почти надвое буксира.

Судя по виду, он провёл в состоянии «полного погружения» не один десяток лет, наполовину осев в серый песок и для полного счастья зарывшись носом в дно. Вот почему даже «Волго-Балт», достаточно сильное судно по сравнению с массой «утюга», не смог сдвинуть этот памятник кораблекрушения с места.

Как мы и предполагали, трос, накрутившийся на винт сухогруза, смотался с небольшой носовой лебёдки буксира. Каким именно образом тяжёлый стальной канат смог напрыгнуть на винт, идущий на расстоянии двух метров ото дна, я даже не задумывался. Нева порой вытворяла такие немыслимые пируэты, о которых любой не посвящённый в тонкости нашей профессии мог бы сказать, что такого не может быть, потому что не может быть никогда. Но это – для чайников, а мы мастера аварийно-спасательной службы, за два года хорошо научились ничему не удивляться.