Фридрих Незнанский - Славянский кокаин Страница 4

Денис открыл глаза и, к своему удивлению, увидел бесшумно, словно по волшебству, возникших перед ним крутобедрую в супер-пупер-мини-юбке официантку Свету — ее имя было обозначено вышивкой на кружевном белоснежном передничке, — и крупногабаритного, почти двухметрового молодого парня в ослепительно-белой униформе и такой же круглой белой тюбетейке на голове; вышивка на его нагрудном кармане гласила: «Тимур».

Света сладко улыбнулась, протянула Денису толстое меню и открыла блокнотик:

— Чего желаете?

Денис быстро полистал несколько страниц и с силой захлопнул сей талмуд:

— Светик, это не меню, а какая-то кулинарная энциклопедия, я не могу все это читать. Лучше на словах, что у вас выпить и закусить?

— У нас все! — радушно объяснила Светик. — Любые горячие и холодные закуски, алкогольные напитки — двести десять видов, от тридцати марок пива до коктейлей, текилы и сакэ; безалкогольные напитки — около семидесяти наименований…

— Ого! Ну хорошо, пусть будет какое-нибудь пиво, «Очаковское» например, две кружки… Рыбка красная какая-нибудь, вобла… — наугад начал перечислять Денис.

— Вобла, — быстро записывая, повторила Света.

— Что, и вобла есть? — удивился Денис.

— Конечно.

— Ну вы, блин, даете! Ну, раз и правда все есть, пусть тогда душа развернется: значит, мой приятель, который запаздывает, он любит коньяк КВВК и маслины, мне водку «Финляндия», но непременно со слезой. Она, конечно, безвкусная, но не хочу пьяным париться, грибочки маринованные…

— Опята, маслята, белые, шампиньоны… — затараторила было Света, но Денис ее прервал:

— Да любые! Ну хорошо, пусть будут опята. Чегонибудь из салатов и горячее — какой-нибудь нежный шашлык, на твое усмотрение. Еще «боржоми» обязательно и клюквенный сок.

Света захлопнула блокнотик и, размашисто виляя бедрами, по-хозяйски принялась пододвигать к белому дивану длинный низкий стол на колесиках, инкрустированный перламутровыми цветами. Справившись со столом, она, усиленно раскидывая свои роскошные бедра по сторонам, удалилась.

— Если понадобится парильщик, то я свободен, — сказал дожидавшийся, когда Денис обратит на него внимание, Тимур.

— Ладно-ладно, это потом, а пока принеси, Тимур, для моего друга все, что нужно: халат, полотенца там всякие, надеюсь, он скоро подъедет.

— Сей момент. — Тимур исчез так же бесшумно, как появился.

Денис поднялся с дивана и стукнул костяшками пальцев по инкрустированным красным деревом панелям — дуб или бук, определил он; затем дернул за старинную медную ручку. Как он и предполагал, под инкрустированной деревянной панелью оказался маленький холодильник, в котором лежали упаковка немецкого аспирина и пачка презервативов.

Кроме закамуфлированного холодильника в просторном кабинете находились два резных шкафа для одежды, два белых кожаных дивана — мягкий и твердый, — три таких же белых кресла; телевизор с видео, телефонный аппарат, два изящных торшера, два огромных зеркала. Висели картины — пейзаж на закате и обнаженные купальщицы на озере.

— А этот артист, кстати, сегодня у нас будет, — раздался за спиной Дениса, засмотревшегося на картину с купальщицами, голос Тимура, который принес шлепанцы, шляпу, халат, ворох простыней и полотенец.

— Какой артист?

— Который «ну вы, блин, даете», и еще этот хохмач, Ширвиндт, но тот, который отец, а не который сын, тот, что про собак по телевизору. А отец у нас завсегдатай, он тоже на сегодня кабинет заказал.

— Ну, поздравляю, — пожал плечами Денис, — автографы я брать не собираюсь, знакомиться — тоже. Надеюсь, ваши артисты отдохнуть не помешают?

— Нет-нет, они всегда тихие, если, конечно, не переберут.

— Прямо как простые смертные, — съязвил Денис. — У меня пока все, Тимур… О, да как вас много, — улыбнулся Денис вошедшей с подносом на руке Свете и второй официантке, что катила раздаточный столик с яствами, и попал впросак. Вторая официантка была откровенно страшненькая и плоская как доска.

Инкрустированный стол начал быстро заполняться бутылками, рюмками и тарелками с салатами. Чтобы не мешать, Денис вновь прилег на диван и прикрыл глаза, притворившись расслабленным после парной. Сделал он это по двум причинам: во-вторых, чтобы не видеть страшненькую, а во-первых, принялся представлять, как смахнул бы супер-пупер-мини-юбку со Светы и… что бы он увидел? Ничего нового и необычного, конечно, но нарисованной воображением картиной Денис остался вполне доволен.

— Не спи, племяш, замерзнешь! — раздался над самым ухом голос Вячеслава Ивановича — крепкого пятидесятилетнего мужчины с коротким, как у Дениса, ежиком пегих волос на голове. — А в бане это не годится.

Приподнявшись с дивана, Денис крепко пожал протянутую руку:

— Ну, какие люди и без охраны!

— Зачем мне охрана, ты же сам охрана.

— Да-а, Вячеслав Иваныч, давненько мы не виделись, видно, ты подзабыл, что я не охрана, а детектив.

Несмотря на родственные отношения, а может, и благодаря им, Денис искренне уважал дядю, но не за генеральский чин, а за высочайший профессионализм и изрядный опыт. Возможно, благодаря этому отношения у них были скорее дружески-коллегиальными, чем родственными.

— Ты — детектив? Во-он оно как!.. Это круто, как выражается нынешняя молодежь, — язвительно протянул дядя, скидывая рубаху и аккуратно вешая ее в резной шкаф для одежды. В его ироничной интонации Денис учуял скрытый подвох. — Замечательный стол, спасибо, барышни. — Грязнов-старший проводил взглядом официанток. — Эта твоя Света меня чуть бедром не опрокинула.

— Она не моя, — сморщил нос Денис.

— Понял, еще не твоя, — снимая брюки и облачаясь в халат, пошутил Вячеслав Иванович. — Извини за задержку, как воскресенье — так сразу неотложные дела. Вездесущий следователь Турецкий из Генпрокуратуры сумел-таки отловить меня по мобильному, на твое счастье. Дайка пива глотнуть…

Денис не понял, что значит «на твое счастье», но решил не задавать лишних вопросов. Он поднял свой бокал с огромной шапкой пены и легонько стукнул его о бокал дяди:

— За встречу?

— Ага, — Грязнов-старший с шумом сдул пену и сделал два крупных глотка. — Лепота-а!.. Дорогой Денис, я пригласил тебя в сей храм, чтобы устроить тебе помывку… — без перехода вкрадчиво начал дядя.

— Ну, я вроде понял, — улыбнулся Денис.

— …мозгов.

— Как чувствовал!

— Не хвались, боярин. Интуиции тут никакой не надо, чтоб чуять головомойку.

— Дядя Слава, так я ж исправлюсь. Или нет?

— Причем прощальную головомойку, — строго добавил Грязнов-старший.

— Как это? Это почему прощальную?!

— Я решил закрыть «Глорию».

— Ты, дядя Слава, шутник, конечно, — не удивился Денис, отставив бокал, пиво сразу показалось ему пресным и кислым. Однако дядя, кажется, совсем не шутил.

— Нет, я, конечно, не против, чтобы ты тусовался в «Глории» хоть до пенсии. Но мне жаль твой талант юриста и губить его я не позволю! — сурово отчеканил Вячеслав Иванович. — Каким, например, последним делом занималась «Глория»?

— Розыскными мероприятиями, — словно школьник, не выучивший урок, едва слышно ответил Денис.

— Какими?

— Угнанный «мерседес» искали, — еще более помрачнел Денис. — Вячеслав Иванович, могу представить письменный отчет о работе, проделанной за полугодие.

— Еще не хватало. И нашли?

— Нашли.

— Поздравляю. И сколько?

— Что «сколько»?

— Сколько заработали?

— Три тысячи баксов, — вздохнул Денис.

— На всю компанию? Всего-то?

— Но я же не могу обдирать клиента как липку! Искали старенький «мерседес», девяностого года выпуска, ну, что я могу поделать? Если б еще «мерседес-брабус» или джип какой-нибудь навороченный…

— Позор моим сединам на груди, — заметил Грязнов-старший. — Стыдно мне за тебя, Денис.

— Хоть ты, Вячеслав Иванович, и начальник всех начальников… — решил вдруг пойти в наступление Денис.

— И мочалок командир, — добавил Грязнов-старший, сделав очередной крупный глоток.

— Но я ведь могу и не подчиниться. Я не хочу закрывать «Глорию»! По всем документам, а значит, и по закону, я являюсь директором и владельцем агентства. А перед законом у нас, кажется, все равны…

— Вот тебе анекдотец про закон. Вернее, не анекдот, а быль, — ухмыляясь, перебил племянника Вячеслав Иванович. — Лет двадцать пять назад один сотрудник ГАИ работал на посту на площади Дзержинского — это мой давний знакомый, сегодня он высокий чин в московском ГИБДД. А тогда он только-только закончил учебу и был полон энтузиазма поддерживать идеальный порядок на вверенном ему участке. И вот раз едет черная «Волга», номера обычные, не номенклатурные, и водитель нарушает правила, пересекает не там, где положено, сплошную осевую линию. Наш инспектор тут же останавливает машину. Выходит пассажир, высокий солидный мужчина с депутатским значком на лацкане пиджака. «Я — Конотоп», — говорит он. А Конотоп в то время был Первым секретарем Московского обкома партии. Но наш гаишник ничуть не смутился: «А у нас, товарищ Конотоп, перед законом все равны», — уверенный в своей правоте, отвечает инспектор. Конотоп тут заулыбался и, похлопывая инспектора по плечу, говорит: «Сынок, у нас все равны только в бане…» И после паузы добавляет: «И то — я в одной, а ты — в другой…»