Инфер 3 - Михайлов Дем Страница 4

– Не срет где попало? – предположил Гонсалес.

– Он разумен, – произнес Хорхе, замерев у двери внедорожника. – Эта тварь разумна. Она проходит в свой туалет одним и тем же путем, чтобы не ломать растущие вокруг джунгли. Срет там, где не так воняет и соседние кучи уже подсохли – чтобы не испачкаться.

– Но кое-где соседние кучи задеты, – добавил я.

– А если испачкается – идет ближайшим путем к реке и моет лапы… и жопу.

– Верно, – кивнул я. – При этом шагает так, чтобы не наступить на вон те желто-синие цветы. А остальные давит без жалости. Это что-то реально тяжелое, но я не увидел достаточно четких следов, чтобы понять – кто это? Следы вдавленные, удлиненные, вроде как и когти есть. Еще я не могу понять насчет общих очертаний тела этой твари – размыто как-то все представляется, если судить по ширине прохода, длине шагов, высоте нетронутых веток над этой просекой – вряд ли он постоянно наклоняется под ними, давно бы сломал, мешай они ему. Раз деревья с такой легкостью вырвал и отшвырнул, сломать даже самые толстые ветки – ему что прутик переломить.

– Но он разумен, – не мог успокоиться Гонсалес. – Он что-то вроде недавно встреченного нами ужасного хранителя садов дьявола? Он выглядел как тот, кто вполне может держать при себе ключ к адским вратам…

– Ты про стукача на колесах? – буркнул я.

– Стукача? – стоящий по пояс в воде мечник развернулся ко мне, одновременно награждая ударом кулака слишком надоедливого крокодила.

– Скорей всего, – подтвердил я. – Знаю такой тип вечно всем недовольных ушлепков, что обсирают начальство в разговоре с тобой, а затем первыми тут же ему звонят и рассказывают обо всем услышанном и увиденном. Это что-то вроде извращенной преданности, замешанной на трусливой ненависти. Он наверняка уже связался с системой и оповестил о тех, кого и куда провел сквозь рощу.

– Нам надо поторопиться.

– Ага. Надо. Но не из-за системы. От нее мы скрыться всегда сможем. А вот дракон…

– Достойный противник, – проскрежетал мечник.

– Странный противник, – хмыкнул я, заканчивая со вторым деревом и отходя в сторону. – Там на коре, по обе стороны пролома, какие-то странные царапины, причем глубокие. Почти на каждом дереве. Многие уже заплыли смолой – оставлены давно. Другие свежие.

– Какие следы?

– Вон, – я указал на длинную ветку, что нависала над самой водой.

Ветка толщиной в ногу. Старая, покрытая светлой морщинистой корой. А на коре десятки частых порезов. Будто-то кто-то ножом часто-часто колотил, пытаясь нашинковать ветвь как морковку, но делал это с недостаточной силой и очень неуверенно.

– Но это еще хрен с ним, – повернувшись, я указал рукой в другую сторону. – Кто мне пояснит насчет жопы крокодила?

Метрах в пятнадцати от нас, среди склоненных ветвей кустарника, лежал здоровенный хвостатый кусок мяса. В буквальном смысле слова там на мелководье подергивалась жопа крокодила, отрубленная очень чисто. Я бы так смог – в экзе. Не знаю, сумел бы Каппа перерубить своим мечом крокодила так чисто – в живую силу, без помощи сервоприводов боевого экзоскелета. Хотя мы усилены химией, удар поставлен… Но крокодил большой. А жопа подергивается из-за жрущих ее рыбешек. Вода аж бурлит…

– Реально жопа крокодила… – заметила Ссака.

– Я не увидел, – с нескрываемой горечью произнес Каппа.

– Но в сраку жопу, – проворчал я. – Я же сказал – системе не нравится засевший здесь ушлепок. Не то чтобы сильно, но он явно ее раздражает, хотя пока из себя железяку еще не вывел.

– Почему?

– Потому что посмотрел я те кучи дерьма… в них полно костей и черепов тех, кого здешние называют дивинусами. Измененные звери. Как мелкие, так и крупные. Там же полно черепов обычных хищников – тех же пантер. Но обычное зверье сюда явно на инстинктах забредает – территорию застолбить, хавку найти. А вот измененные сюда лезут по приказу ГлобКона. А он их жрет… А то, что не может сожрать, он притаскивает в свой сортир и использует как подставки для лап…

– Что он не может сожрать, сеньор? – седенький мужичонка, мечтатель о сиськах-персиках, подступил поближе.

– Я увидел там несколько разбитых шагоходов, – буднично ответил я, берясь за моток троса. – Он их бросил как кирпичи под ноги – чтобы сидеть на них и тужиться, высирая пилотов. Хотя один остался внутри – видно, лень было дракону орешек из скорлупы выковыриваться. Так и лежит шагоход засранным кокпитом кверху, а дохлый пилот смотрит на жопу дракона.

– Только не так, – выдохнула Ссака, и ее экз медленно закрутился. – Только не такая могила!

– И здесь снова непонятки, – продолжил я, заходя в воду и начиная обматывать тросом одно из бревен. – Судя по следам и весу… эта тварь не может быть быстрой. Это что-то слоноподобное, увалистое. Что-то такое, что сидя в своем сортире, даже равновесие удержать не может и цепляет соседние кучи дерьма – а затем вперевалку идет отмываться. Как такая медленная тварь могла поймать пантеру? Пантера не дура, сама не нападет на подобного противника. И пантера очень осторожна, к ней подкрасться почти невозможно…

– А ты как думаешь, лид?

– Я? Я думаю просто – чтобы через пять минут плот был готов, а еще через десять мы отчаливаем. А я пока огляжусь…

Оставив отряд, я вышел из воды, вернулся к просеке и там, в пару движений забравшись на одно из деревьев, затих в сумраке густой лиственной кроны. Через пару минут издалека – успокаивающе издалека – раздался долгий недовольный рев. Но я не повелся и успокаиваться не стал. Слишком тут много мелких несоответствий. Некоторые зацепки, что занозами засели в моем мозгу, я даже озвучивать не стал – настолько они мелкие и непонятные. Но эти занозы продолжали покалывать меня, не давая расслабиться.

Этот дракон – настоящий.

Дракон…

Активировав передатчик, что помимо экзов звучал и в машине, я спросил в пространство:

– А что такое дракон, гоблины?

– Э-э… Мутировавшая после ядерных взрывов ящерица!

– Дальше…

– Та тварь, что любит жрать гоблинов, лид? – со смешком предположила Ссака.

– Отставить, Ссака. По существу вопроса давай.

– Есть. Дракон… что-то большое и мифическое!

– Что приходит на ум при этом слове?

– Пасть, крылья и хвост!

– Крылья, – задумчиво произнес я, снова бросая взгляд в небо. – Ну это же бред…

– Бред, – согласился Каппа. – Но я тоже представляю себе дракона именно так, командир. Пасть, огонь, крылья и хвост.

– А еще когтистые лапы и страсть к золоту, сеньор! – добавил из машины Хорхе. – Тут мне подсказывает тот любитель сисек, что драконы любят девственниц! Ссака, слушай, а ты случайно не…

– Пошел нахер!

– Принято…

– Дракон, – повторил я, медленно сканируя окружающую нас местность, подсознательно ища что-то реально крупное, горячее, а может, даже раскаленное. Я искал гору живого мяса, способную навалить трехметровую кучу дерьма.

– Короче! Дракон – это ящерица! Огромная ящерица! С чешуей!

– Откуда знаешь?

– Читал в старой бумажной книге! Там рыцари убивали драконов и сношались!

– Рыцари с рыцарями?

– Вроде да… а может, с прекрасными девами… Там вроде была одна. Так она одному рыцарю еще платочек швырнула свой. Типа – утри сопли, гнида слезливая. А он такой…

– Про дракона!

– Ну да… убили его, лид! Но жил он в огромной пещере – там его и мочканули, сеньор. Засадили отравленную пику ему прямо в…

– Плот почти готов, лид!

– Хорошо.

– Засадили, а дракон голову такой поворачивает и говорит этим потихушным пикососам – ах вы подлые сучьи твари, куда ж вы мне пику засадили…

– Так в книге было?!

– Ну да. Там еще на обложке восемнадцать с плюсом стояло – то есть можно читать и тем, кто старше восемнадцати, а не только для мелочи пузатой. Я и вчитался… Скажу я вам, парни – ну и детки же раньше были, если такое на ночь читали… Я там в паре мест едва не обделался. Они ведь потом ту пику шатать начали, а дракон…

– Грузимся! – скомандовал я, вернувшись на берег.