Партизан - Найтов Комбат Страница 4

2 июля группа в составе трех человек, к ночи, выдвинулась к деревне Борки, на высоту 158. Туда, «по сведениям нашей разведки», тех самых пацанят и налаженной ими «голубиной почты», с вечера выехал местный полицай Тимоха с двумя товарищами по службе. У него там полюбовница, если по-белорусски, живет. А где лямур, там самогон. По-другому не бывает, ибо нет некрасивых женщин, но бывает мало водки. Так что служба налаживается, имеем кой-какие связи с местным населением. Этому здорово способствовал приказ гауляйтера Восточной Пруссии Эриха Коха о продовольственном налоге с каждого двора: 5,4 центнера с гектара, 350 литров молока с коровы и тому подобное. Плюс трудовая повинность, что скажут, то и делать. В общем, немцы с ходу затянули удила и порекомендовали подтянуть подпругу до хребта. А это крестьянской душе как серпом по одному месту.

В общем, лежим, обозреваем окрестности через два оптических прицела. На хуторе крутая пьянка, тетка и две девчонки помоложе только и бегают туда-сюда от летней кухни в дом. Плохо другое: хутор у самой дороги, и, кроме полицаев, стоит «кубельваген», к тому же с пулеметом и валяющимся в нем водителем. А это еще от двух до четырех человек. Я уже хотел было дождаться выхода «целей» на крыльцо, здесь всего 650 метров, и положить их всех из АВС, когда у нас появились «зрители». Наша «разведка» прибежала за 6 километров «позырить», как «наши полицаев бьют». Любопытно же! Тихонько отругав и дав затрещины, послал их обратно. Мешка и Давмонт уже на местах, предстояла «звездная атака», которую мы в поте лица отрабатывали все эти дни, и ближний бой. Зрители ведь никуда не ушли, а только сменили место дислокации и наблюдают. Вскакиваю и бегу, считая до десяти, падаю и перемещаюсь в сторону, продолжаю счет, два раза по десять, и вперед. Рубеж атаки – забор хутора. Наблюдателей мы не обнаружили, только снующих туда-сюда женщин. Первым до хутора добрался Мешка, медведь по-литовски. Он, и вправду медведеподобный, а уж в самопальном «лешаке» вообще на кикимору похож. Ему пришлось одну из дочек хозяйки слегка о бревенчатую стенку дома головой прислонить, чтобы не завизжала. Она гальюн за овином решила не вовремя посетить, в тот момент, когда он выскочил из-за него к дому. Я атаковал немца у пулемета. Он же «подарил» нам успех атаки. С ним пришлось поступить очень грубо, черканув ему НР-40 от уха до уха. И перехватывать его руку, в которой была русская противотанковая граната РПГ-40, которую он взвести не успел, он только начал поднимать голову с сиденья, когда я с ним сблизился вплотную. Дергаю за красную ленту, вытаскивая чеку, и через отрытое окно вношу «от нашего стола – вашему» эту грозную «бутылку» прямо на стол с самогонкой, и прыгаю ближе к стене дома перекатом. Оба пистолета в руки и вперед, двери сами распахнулись, крыша подскочила и съехала на ту сторону дома. В прихожей, уронив казанок на пол и зажав уши, стояла хозяйка бывшего дома, отбросил ее в сторону и через зимнюю кухню заглянул в комнату. Пятеро «холодненьких», один из которых – офицер СС. Забрали его офицерскую сумку, собрали оружие. А когда подняли крышку багажника «кюбельвагена», у нормальных машин это место называется капотом, первый, точнее, второй вариант знаменитого на весь мир «Жука», то решили разгружать его в другом месте. Все втроем не унести, а бросить жалко. К тому же он полноприводным был. Быстренько погрузились и рванули на проселок, где я «эмку» потрошил. Оставив справа высоту 158, выскочили на дорогу и газу. Во Дворцах направо, и в наш лес. Оттуда к подножию высоты 137, там разгрузились, и я отогнал машину к болоту у Богушовки, где ее и благополучно утопил. Отсюда уходить придется. Больше спокойной жизни не предвидится. Давмонт, который свободно говорил и читал по-немецки, выяснил, что грохнули мы командира «айнзацкоманды-7а» оберштурмфюрера СС Отто Зитца. Экспресс-допрос непострадавшей девицы показал, что речь на пьянке шла о создании гетто в Езерах, так что войска у немцев на товсь, и нам этого не простят. Хозяйка, очухавшись, голосила, что делала все это, чтобы девок ее не попортили. Я ей посоветовал все бросить и сваливать отсюда куда глаза глядят, вместе с девицами. Забросив всё «нажитое непосильным трудом» в заранее приготовленный бункер и заминировав его противотанковой гранатой, начали экстренные сборы. Я в это время подготовил три ловушки на гатях, которые ведут на остров. Пусть покупаются гости дорогие. Это полезно. И мы отошли, по очереди неся носилки с Иваном Орловым, который только-только пошел на поправку.

Выбранное место находилось в 12 километрах от этого, это был небольшой островок посреди топкого болота. Плохо было то, что проходимое место было только одно, придется гати городить. Но я вспомнил, что гать можно сделать легкой и съемной, типа забора, чем мы и занимались после перехода на новое место. Вторым отвратительным свойством нового лагеря были подземные воды, они были близко, и полноценную землянку соорудить не удалось. Выручила найденная сбитая «пешка». Ее аварийный масляный насос и шланги от противогазов, пять штук их имелось, а еще довольно много мы насобирали на большом поле севернее нового лагеря, дали возможность быстро откачивать грунтовые воды из ямки в середине землянки. Но для зимнего проживания землянка не годилась. Там же разжились снарядами 45 мм из горелых танков и шестью неразорвавшимися 50-килограммовками. Нашли несколько коробок со взрывателями УЗРГ к ручным гранатам, два ротных миномета, к сожалению, без прицелов: труба, опора и тренога. Мин к ним не было, трофейщики собрали.

Плохо было то, что ближайшее жилье находилось всего в трех с половиной километрах от этого места и это были богатые хутора, где разговаривали по-польски и на идише. Выручило наличие в запасах «кюбельвагена» глушителя для единственного «маузера». Так что проблему с охотой удалось более или менее снять. Плюс стал немного ближе «поставщик двора его императорского величества» председатель колхоза Хомуты Силантий Хомутовский. Немцы, кстати, колхозы не разгоняли и препятствовали, официально запретили, выходу из них с выделением посевных площадей. Даже в доску «своим» полицаям землицу выделяли только для похорон на кладбищах или в ямах. Когда закончили сооружать лагерь и съемные гати, то выяснилось, что с точки зрения мобильности и скрытности передвижения новое место было даже удобнее, чем предыдущее. Единственное, что меня беспокоило, что противник мог так же скрытно и быстро развернуться на севере, и нанести артиллерийско-минометный удар по лагерю.

Острый дефицит патронов к снайперской винтовке, пулемету и «токаревкам» подбил меня посетить развалины летнего лагеря школы. Та 50-килограммовка сработала, отбросила крышу в сторону, боеприпасы пришлось выкапывать, но разжились ими отлично, и минами, как к минометам, так и противотанковыми, и осколочными, и патронами, нашли прицелы к ротным минометам, взрыватели, детонирующий и огнепроводный шнур, подрывные машинки, телефонный провод, тяжелый пулемет, который, правда, пришлось долго «лечить» от коррозии. Большую часть боеприпасов перепрятали на месте, но ходили туда больше двух недель, несколько раз и ночевали поблизости. Вскрыв сейф, ключи от которого были у меня в кармане, нашел свое личное дело и сумел скрытно от бойцов его изучить. Специально отправил их в отряд за помощью, а сам остался в лагере. Документацию, как и предписано, все содержимое сейфа, уничтожил, забрав только свое дело. Там же находилось удостоверение оперуполномоченного отдела НКГБ на мое имя по Белостокской области. Растем в собственных глазах, да и не только. Имея такую ксиву на руках, можно и к соседям заглянуть. Не к тем, что говорят по-польски. За это время приросли еще тремя пограничниками: они жили в лесу неподалеку от лагеря. У одного раны уже зажили, а двое лежачих. Одному, кажется, я помочь не смогу.

– В Переломах фершал живет, товарищ старшина. Вы ж его знаете, Косовский, вы же дружили.

– Да-да, живет. Но к нему мы не пойдем, я «дружил» с ним потому, что он – сотник ZWZ. Это было моим заданием. – Я об этом в личном деле прочел, там мне была объявлена благодарность за раскрытие ячейки польского сопротивления. Плюс ZWZ активно поддерживала уничтожение гитлеровцами евреев, помогало им в этом отношении, а, насколько я помню, основными местными партизанами в этих местах были русские, белорусы и евреи. Поляки старались уйти либо в Армию Крайову, либо в Армию Людову. Русских они, особенно поначалу, не жаловали. Так что, если к нему и заходить, то с целью несколько пополнить комплектацию медикаментами. Взяв с собой троих, включая выздоровевшего пограничника, нанесли ночной визит пану Косовскому. Визит ему не сильно понравился, тем более что мы прихватили его не одного, а с парой жолнержов, да еще и один из них был в немалых чинах, судя по выправке и знанию русского языка. Политпросвет начался с того, что всех троих быстро припечатали мордой в земляные полы дома. Первого взяли еще на улице у крыльца, а этих двух у радиостанции.