Время одуванчиков - Александр Афанасьев Страница 4

Бежит ОМОН, кричит ОМОН, стреляет на ходу. Как жалко что вас не было в семнадцатом году…

– Далеко не все и не всегда решается ОМОНом?

– Верно. Ставка на полицейское насилие – путь в тупик.

…

– Вот мы и хотим понять – в какой степени мы можем на вас рассчитывать.

Интересный вопрос. Ответ – может быть не менее интересным. Но я сказал одно только слово

– Звоните.

Леонидов какое-то время пристально смотрел на меня, потом кивнул

– Хорошо.

Далекое прошлое. 1988 год. Россия

1988 год…

В тот самый год – к нам прибился Игорек, Мозг – и во многом благодаря ему мы стали тем кем мы стали.

Получилось все совершенно случайно, случайнее не придумаешь. Мы шли из горсада, там стрелка была, тогда еще кстати слова «стрелка» не было. И увидели, как за школой – несколько местных уродцев шпыняют пацана. Портфель отобрали и вывернули, карманы вывернули, а теперь скоты просто развлекаются. Встали в круг – один ударит, другой. И ржут.

Чтобы вы понимали – в советской школе коллектив делился на тех кто издевается и тех, над кем издеваются. Школа была бесплатной и обязательной, никаких способов воздействия на малолетних подонков не было. Нет, конечно были, ими все время угрожали – поставим на учет, пойдешь в ПТУ. Но реально это никого не пугало – большинству из тех кто издевался, и так ничего кроме ПТУ не светило. И они прекрасно знали, где надо остановиться, чтобы против них не врубили действительно серьезные санкции – например, отправили в колонию.

Я сам в советской школке учился. И прекрасно знаю, кто издевался и почему. Советское бесклассовое общество на самом деле было классовым, и те кому ничего не светило – уже тогда это понимали и как могли – по-пацански мстили тем кому светило. Типичный социальный портрет школьного подшибателя – мама медсестра, батя рабочий, бухает и поднимает руку на семью, потому что на семью можно, а так посадят. Шансов подняться никаких, одежда и портфель – самые примитивные. Понятно, что они сбивались в стаи и творили что хотели…

А мы…

Знаете… у Ларина было такое… он мог врубиться в ситуацию на пустом месте. В нем было чувство справедливости. Вот я никогда так не делал, за друзей сам Бог велел, а в какую-то левую ситуацию – проходи мимо.

Вот Ларин увидел происходящее – и остановился

– Э, пацаны! А вам никто не говорил, что шестеро на одного не хорошо.

Пацаны обернулись. Заводила у них был второгодник и у него вернулся из армии старший брат. Это придавало ему чувство неуязвимости и он на беду не понял, кто перед ним и чем все это грозит…

– Сами разберемся! – нагло сказал он – идите своей дорогой

Ларин подошел ближе

– Ты чо, сучонок – весело сказал он – старших не уважаешь?

Остальные поняли опасность.

– Я брата приведу – сорвался один и побежал к четырехэтажным домам, выстроенным при раннем Хрущеве

– Ты чо, оборзел совсем?

– У меня брат из армии пришел – сообщил отморозок и соврал – он в ВДВ служил.

Ларин улыбался

– Да срал я на твоего брата, понял? Ты никто, понял. И брат твой – никто.

…

Правда, когда из ближайшего дома вывалились набуханные дембеля – стало как то невесело. Но не Ларину. Он огляделся, поднял половинку белого кирпича, засунул в карман куртки и застегнул молнию. Я свел руки за спиной, вытащил из-за пояса короткую, но действенную как римский меч дубинку из строительной арматурины и сунул в рукав.

Дембеля приближались.

…

В драке мы победили с разгромным счетом. Брат отморозка попал в реанимацию с проломленной головой. Я своей дубинкой свалил двоих точно – у одного перелом ключицы, у другого челюсть, зубы, черепно-мозговая…

Бедные дембеля. Они уходили защищать одну родину – а вернулись совсем в другую. Еще не освоились после возвращения и не поняли, что на улицах теперь не дерутся – на улицах убивают. В их Советском союзе появление старшего брата – это козырь, который можно перебить своим старшим братом или отцом. Но никак не кирпичом в кармане, который прекрасно череп проламывает. У них драка – это своего рода развлечение, способ силу молодецкую показать. А мы дрались уже насмерть.

Нам светило совсем плохое – но пацан над которым издевались – у него непростые родители были. Мать на мясокомбинате работала, а отец был директором местного торгового техникума и в этом качестве был на короткой ноге со всеми торгашами города. Он выслушал сына, как за него вступились незнакомые парни – и понял, что надо действовать.

Местное РОВД – получило продуктовые наборы, которые полагались только обкому партии. И по здоровенному кусману мяса без костей. После чего дядя Степа Марков, который был районным опером – навестил потерпевших и предельно жестко объяснил, что теперь будет. Тот пацан, над которым издевались – родители напишут заявление, что у него отнимали деньги и вещи и били. И это будет уже очень невеселая статья – сто сорок шестая, часть вторая. Разбой, совершенный группой лиц по предварительному сговору. От шести до пятнадцати лет с конфискацией имущества. И двести десятая прицепом. Вовлечение несовершеннолетнего в преступную деятельность. До пяти лет. С частичным сложением если – все равно как раз пятнаха и выйдет…

То, что разбойники в итоге в больнице – это никого не будет колебать, ни следствие ни судью. Из школы, в которой только и мечтают избавиться от малолетних отморозков, плохо учащихся, срывающих показатели и терроризирующих классы – напишут такую характеристику, что ни одна тюрьма не примет. И письменно подтвердят, что старший брат оказывал плохое влияние на младшего – хотя он только из армии пришел.

Опера поработают с гоп-компанией дембелей – и те, кто менее виноват – за возможность соскочить дадут показания, что так все и было. Судья тоже любит мясо кушать и желательно каждый день. Старший на пятнадцать лет поедет зону топтать, младшего – либо в колонию, либо в спецшколу, на выбор. Или – пишем отношение, что пьяный споткнулся на лестнице и разбил голову, тем более что в крови алкоголь найден. В