Один среди «тигров» - Сергей Иванович Зверев Страница 4

– Вот именно, – одобрительно кивнул генерал. – Разведка работает. И вот такие рейды, как этот, – лишь попытка врага понять, готовимся мы к их операции или нет и насколько мы осведомлены. Но хочу вам сказать, товарищ лейтенант, что знание нами планов врага не умаляет опасности и сложности предстоящих событий. Фашисты сосредоточили на этом участке фронта огромные силы. Здесь все прославленные танковые соединения, асы, матерые командиры, прошедшие и Европу, и Африку.

– Ну в Африке-то они получили по первое число, – улыбнулся Островерхов.

– Получили, – согласился генерал. – Но мы с вами понимаем, что бесполезного опыта не бывает. Опыта набираются и во время удачных операций, и во время неудачных. Разгромленный генерал опытнее того, который в боях не участвовал. Роммель многому научился в Тунисе и Алжире, и его офицеры тоже. Мы уже видели его танки с песчаной окраской на наших фронтах. Перебрасываются спешно, даже не успевают перекрасить свои машины. Так что, Соколов, противник у вас будет серьезный, но как вы умеете его бить, мы уже видели. Вас, кажется, направили на усиление позиций к полковнику Островерхову? Ну что же, пожелаю вам успеха! Несмотря на то что у вас за спиной будет мощная глубоко эшелонированная оборона, отступать у вас права нет. Стоять, стоять насмерть! Помните, что это наша земля, и ни пяди ее мы не можем отдать врагу! Измотать, нанести потери фашистам, а потом перейти в контрнаступление и отбросить его на сотни километров отсюда. Переломить наконец-то хребет подлому агрессору! Вот ваша основная задача в обороне, товарищ лейтенант.

Отрыть танковый окоп, рядом устроить блиндаж для экипажа, вырыть водосборный колодец, натянуть маскировочную сеть над корпусом. Для экипажа это работа почти на 7–8 часов. За столь короткий срок нужно отрыть и разбросать больше 25 кубометров земли. Командиру танка необходимо еще и составить танковую карточку, куда графически заносятся азимуты, основные ориентиры, танкоопасные направления, откуда можно ждать противника, и пути для перехода танка в контратаку. А командир взвода составляет огневую карточку на взвод. Для каждого танка и взвода определяется ответственный сектор стрельбы и дополнительный. Все это согласуется с общей системой обороны подразделения или части.

Соколов шел по позициям, заглядывая к каждому экипажу. Люди были вымотаны до предела. Длительный ночной переход по пересеченной местности, бой, потом снова переход, затем обустройство позиций.

Танки занимали оборону на правом фланге одного из полков. Место было сложное: перед окопами полка возвышались несколько небольших холмов, а между ними пролегали «залесенные» низинки. Шоссе в трех километрах позволяло быстро перебросить и развернуть перед позициями полка значительные силы. На танкоопасном направлении были установлены орудия на прямой наводке. На закрытых позициях – дивизион гаубиц.

Обходя свои взводы, Алексей подробно обсуждал с каждым командиром его действия при различных изменениях на поле боя. Танки закапывались с возможностью ведения огня в условиях круговой обороны.

Солнце клонилось к закату, когда танковая рота Соколова подготовила свои позиции. На командном пункте полка Алексей с удивлением увидел командира дивизии. Тот кивнул, оторвавшись от карты.

– Ты как, Соколов? Позиции готовы?

– Так точно, товарищ полковник. – Алексей бодро отрапортовал, хотя его еле держали ноги. Сейчас ему больше всего хотелось хотя бы присесть. – Позиции готовы в соответствии с боевым уставом.

– Ну устав уставом, а завтра с утра многое предстоит решать, опираясь на опыт. Не всегда устав – помощник.

– Завтра надо ждать наступления немцев? – догадался Алексей.

– Да, – кивнул полковник. – Так что люди твои пусть отдыхают, подъем до рассвета и полная готовность. Учти, что тебе придется воевать не только на тех позициях, которые ты подготовил. Ты – подвижный резерв полка. В любой момент твоя броня и твой огонь могут понадобиться в любой точке на любом участке обороны. Так, майор?

– Так, – кивнул командир полка. – Изучив подходы, могу сказать, что враг не будет действовать примитивно и бить четко в лоб. Он будет копить силы, маневрировать и нащупывать слабые участки на позициях полка. Так что, Соколов, у меня на тебя серьезные виды.

– Я понял, товарищ майор, – ответил Алексей. – Не подведу.

– Знаем, что не подведешь, – улыбнулся Островерхов. – Я Сергею Сергеевичу про тебя рассказывал. Ты еще в сорок первом отличился, когда взводом командовал и прикрывал отход наших войск. Потом под Воронежем, под Сталинградом…

– Ну удачи вам! – Полковник поднялся и протянул руку. – Держитесь. Вцепитесь и держитесь. И бейте. Сейчас задача только в этом: стоять и уничтожать.

Экипаж «Зверобоя» сидел в окопе, отрытом по всем правилам фортификационной науки. «Ну вот и порядочек», – заключил Логунов и полез в карман за кисетом. Закуривать, кроме старшины и механика-водителя, было некому. Коля Бочкин не курил до войны, да и на фронте не выучился. Не курил и Руслан Омаев как истинный горец. Но посидеть всем вместе, в тишине, чувствуя, как ноют мышцы после тяжелого труда, было приятно. Даже не разговаривая, а просто наслаждаясь отдыхом и минутами затишья.

– Командир-то с нами будет жить или на КП полка? – солидно осведомился Бочкин.

– Где бы ни ночевал наш лейтенант, – ответил Логунов, – держать для него специально лежанку положено… Или ты на его место нацелился?

– Да я так просто, – хихикнул заряжающий. – На его долю лапника натаскать?

– Я тут недалеко копну видел, – подсказал Бабенко, и все сразу с интересом посмотрели на него. – Жиденькая такая копешка, но на пятерых хватит. Уж больно на лапнике неудобно лежать. Я понимаю, что на жердях без лапника еще хуже, но…

– Как же пехота про копну не узнала? – насторожился Логунов. – Ладно, под мою ответственность, Семен. Дуйте с Русланом за сеном. А мы с Колей пока брезент на входе закрепим и соорудим коптилку.

По уставу в боевой обстановке механику-водителю и наводчику отлучаться от танка запрещено, но Логунов прекрасно понимал, что никакой атаки сейчас со стороны немцев не будет. Да и командир роты придет не скоро. Пока они там, на КП полка, все разговоры переговорят, пройдет не меньше часа.

Бабенко с Омаевым возвращались со второй порцией сена, когда их окликнул какой-то солдат:

– Эй, гвардейцы, что это вы таскаете? Сено, что ли? Никак, корову с собой на буксире за танком привели?

– Борщ из щавеля будем варить, – отозвался механик-водитель.

– Ну-ну, сказочники! – ухмыльнулся солдат и вдруг остановился, вглядываясь в лицо Бабенко.

Когда танкисты прошли мимо него с завернутым в брезент сеном на плечах, он шагнул следом. Голос пехотинца изменился. Теперь он не балагурил, а глаза его стали серьезными.

– Семен?.. Сеня… Бабенко!

Механик-водитель обернулся, медленно опустил свой тюк на землю и пригляделся. Солдат был старше