Волк: Лихие 90-е. Финал (СИ) - Киров Никита Страница 4

Тогда у нас будет свой депутат в Госдуме, и свой человек в верхушке ФСБ. И это не предел.

— Так что поэтому и предлагаю поработать. И для начала, — Ремезов внимательно посмотрел на меня. — Есть одно дело, которое пригодится и тебе, и мне. Как раз на этот счёт, и ты там можешь неплохо нам помочь, и кое-что с этого получить для развития своей идеи.

— Рассказывай, Серёга, и подумаем.

Глава 2

В приёмной кабинета постоянно трещал телефон, но кто-то с грубым мужским басом брал трубку и постоянно отвечал «он занят».

— Надо закрыть один вопрос, который остался от Кравцова, — сказал Ремезов.

— А что с ним, кстати, стало? — спросил я.

Через дверь послышался очередной звонок, и снова кто-то пробасил «занят».

— Увезли с приступом в больницу, но не откачали, — неохотно произнёс Ремезов и продолжил: — Давай о деле. Это то, что ты тогда журналистам говорил — поставки оружия террористам. Спереть-то он смог, а вот продать не успел. И нельзя допустить, чтобы оно ушло на Кавказ.

— Предлагаешь, чтобы его «купили» мы? — догадался я. — А у выживших партнёров Кравцова нет там контактов и он ищет других?

— Да есть, конечно. Но генерал Рыбаченко, на которого мы думаем, постоянно встречается с разными ненадёжными людьми, — Ремезов сделал паузу и снова начал чеканить фразы: — Ахмед Дженготов, который раньше работал на Платонова. Как обстоит дело сейчас — изучаем вопрос. Ещё Султан Даудов, эмиссар Масхадова. И Алихан Гайтукаев, из того же банка, откуда был Иса. Эти связаны с Басаевым.

— Во как. Выбирает, кто из них заплатит больше? А груз держит у себя?

— Скорее всего. А нам надо поймать его на горячем и показать публично.

— А я думал, таким занимается военная контрразведка, — задумался я. — Или это по твоей части, потому что борьба с терроризмом?

Он кивнул.

— Значит, поймать и показать по ящику. Наша старая схема, на которой мы тогда ловили того полковника.

— Да, поэтому я к тебе и пришёл, чтобы всё ускорить. Тут надо надёжных, чтобы не ушло на сторону. А что до остального, — Ремезов стал говорить тише, хотя вряд ли кто-то сможет его подслушать, — информация пришла от армейской разведки. Его там не любят, сдали нам. Если поучаствуешь, получишь там очень много контактов, кто захочет с тобой поработать напрямую, без лишних прокладок.

— Поймать такого на горячем — это само по себе неплохо, но мне бы хотелось кое-что ещё.

— И что? — Ремезов в ожидании уставился на меня.

— Чтобы часть этого оружия после всего попала ко мне.

— Волков! — воскликнул он. — Это не шутки тебе. Это боевое оружие! Автоматы, винтовки, гранатомёты! БТРы даже!

— Я и не шучу. С чем мы туда потом заходить будем? С ружьями и карабинами? Людей надо вооружать, а это оружие не уйдёт братве и боевикам, а останется нам. И пойдёт в дело. Это даже надёжнее, чем судьба остального груза. Преемник твоего Рыбаченко может и сам торговать стволами, а мы таким не занимаемся.

— Ты многого просишь, Макс, — устало сказал Ремезов. — Мы насчёт твоей идеи разговаривали…

— И вот насчёт этого тоже. Давай вот лучше так сделаем. Когда устроим операцию, организуешь мне встречу с вашим директором? Я лично передам, что делаю и что хочу этим добиться. Смогу объяснить лучше, чем ты.

— Это не так-то просто.

— А потом будет ещё сложнее, годика эдак через два вообще к нему не пробьёшься. Пока ещё реально, надо постараться. Давай вот, когда закончим, и ты принесёшь начальству голову этого генерала, — я усмехнулся. — Или как там у вас принято? Вот и представишь меня сразу, как верного соратника, который с этим помог и не только с этим.

— Ну ты даёшь, — Ремезов хотел сказать что-то громкое, но хмыкнул и полез за коньяком. — Макс, не знаю, как ты всё это делаешь и откуда всё знаешь, но просто так ты ничего не предпринимаешь. Ладно, кредит доверия к тебе есть, огромный. Насчёт оружия — под очень большим вопросом. Скажут ещё, что мы его продаём на сторону, если даже просто разговор об этом вылезет наружу. Но могу гарантировать, что над вопросом подумаю. А вот насчёт встречи постараюсь устроить. Кстати, — он что-то вспомнил. — Ты тогда деньги оставлял…

— Хочешь сказать, ты их не тратил? — я удивился.

— Пришлось показать, что настроен серьёзно, а то бы ленинградские коллеги оттеснили бы на задний план. Пригодились один раз. Но тридцатка осталась…

— Ну ты даёшь, Серёга, в Москве узнают, засмеют. Да оставь себе или жене отдай, на детей, или ещё куда-нибудь отложи, не помешают. Только на счёт в банке не клади. И на рубли не меняй. А вообще, — я поднялся. — Если есть какие-то сбережения на счёте, пора снимать и закупаться баксами в обменнике.

— Опять сгорят? — Ремезов покачал головой. — Даже не буду спрашивать, почему ты так говоришь.

— И правильно.

— Я всё равно вычислю, — он усмехнулся и посмотрел на меня, прищурив глаза, — откуда ты всё знаешь, гражданин Волков. Ты, может, как в кино том, из будущего прибыл?

— Почти. Я всего лишь обычный экстрасенс. Телевизор, что ли, не смотришь, Серёга? Когда в последний раз воду заряжал в банке?

Ремезов расхохотался. Ну, значит, так не думает, и это хорошо. А то бы живо запер меня где-нибудь и начали изучать. Другой бы на его месте так и поступил, давно заподозрив неладное.

Но кому попало я не говорил обо всём, только намекал при необходимости. А что до остального — в 90-е слишком многие верили во всякую мистику, суеверия и прочую чертовщину.

— Главное, — я поднялся и упёрся руками о стол, — что получается угадывать. И это между нами. Звони, когда надо будет поговорить с этим твоим генералом.

Кататься по городу на машине весом в несколько тонн после коньяка не хотелось, так что на выходе позвонил в контору, чтобы забрали. Через пять минут пешком пришёл Пётр, охранник, который сегодня дежурил в конторе, и я передал ему ключи от Чероки. Но поехал не домой, а на улицу Лазо, к дому, где жила Тамара.

Дома её не оказалось, ушла за продуктами. Я посмотрел на часы, позвонил в контору, узнать, искал ли меня кто-то, и поехал на рынок.

Сегодня там столпотворение, хотя день будний. На комбинате вчера давали зарплату, и сегодня все пришли её тратить. Я прошёл через ворота главного входа, мимо стоящей там местной шпаны, которая с увлечением что-то обсуждала, щёлкала семечки и с хищным видом смотрела по сторонам. Пацаны с опаской глянули на меня и на всякий случай отошли подальше, чтобы не пересекаться.

Слишком громко, как и всегда бывает на рынке. Со всех сторон говор, крики, ругань и споры. И музыка, которую слушали на полную громкость.

— Шум дождя мой дом наполнит, — доносилась из одного киоска.

— Отшумели летние дожди, — продолжалась «дождливая» тема в другом.

— Я куплю тебе новую жизнь, откажись от него, откажись, — громче всего гремели колонки у магазина с техникой.

Как и водится, на рынке всегда можно увидеть знакомых. Возле рядов, где продавали колбасы и сыры, стоял Виктор Крюков в джинсовой куртке, держа в руках чёрный пакет с продуктами. Уйти ему не давал капитан Савватеев, в новенькой чёрной жилетке из кожзама поверх футболки. Он тоже держал продукты, в левой руке прозрачный пакет с творогом, в правой с картошкой. Наш Коломбо отвлёкся от покупок, увидев, до кого можно докопаться.

Кстати говоря, мимо нас проходило много прохожих в таких вот куртках и жилетках. Похоже, привезли большую партию такого товара из Китая, вот и покупают похожее.

Мне стало интересно, что там происходит, поэтому подошёл поближе.

— Скажи по чесноку, Витя Крюк, — не уступал Савватеев. — Я же всё равно уезжаю, никому уже не скажу. Это же ты тогда Гудрона замочил по зиме? Точно ты, я уверен.

— Не знаю, чё тебе надо, начальник, — Виктор шумно выдохнул. — Но это уже переходит все границы.

— А куда ты уезжаешь, капитан? — спросил я, подходя к ним ближе.

— О, здорово, Волков! — Савватеев повернулся. Что странно, смотрел на меня без подозрительного прищура, как делал раньше. — Да вот, в Комсомольск предложили перевестись, там РУБОП расширяется. Зарплата получше, но поопаснее.