Борис Цеханович - Хлеб с порохом Страница 40

Судя по злобе, которая колыхнулась в его глазах, сдаваться он не собирался, но его товарищи уже сдались:

– Все… все… товарищ майор, мы уже уезжаем…

Я выпрямился и, еще не ощущая, что до конца переломил ситуацию в свою пользу, снова махнул кепкой. Струя пуль из пулемета Калашникова ударила в нос БМП и, вырвав правую фару из гнезда, ушла в сторону. Рокотнул КПВТ, и опять наступила тишина.

– Вроде бы сказали, товарищ майор, что уходим… – буркнул старший мародерной команды, поднимаясь с земли, уже совершенно другим тоном.

– Нет, погоди. Не спешите. Сейчас, скоты, оденетесь на виду у всей деревни, а когда уедешь отсюда, то передай остальным, чтобы в эту деревню не совались – это моя деревня. И без глупостей: я тебе настоятельно советую – не старайся мне отомстить.

Поспешно одевшись, контрактники расселись на броне и укатили в сторону своего расположения. Когда БМП скрылась за поворотом и осела пыль, я почувствовал, какого напряжения мне стоило это противостояние. Понял, и чем для меня могла закончиться эта стычка, если бы я не подстраховался. В штаб полка я уже не поехал, а прилег отдохнуть. Немного подремав, я все-таки проехал на командный пункт и, решив ряд вопросов, сразу же поехал обратно. Миновав мечеть, обратил внимание на «ГАЗ-66», который одиноко и сиротливо стоял у одного из домов. Недалеко кучковались чеченцы, нерешительно поглядывая на автомобиль, не решаясь подойти к машине. Оставив БРДМ на дороге, я тихо подошел к автомобилю. Оглядев пустой кузов, прошелся вдоль машины, приоткрыл дверь и вытащил из замка зажигания ключи. Впереди кабины у забора стоял солдат, приподнявшись на цыпочках; он глядел в огород и, увлеченно тыча пальцем, кому-то командовал:

– Да ты с той грядки рви. Чего ты уперся только в эту? А ты, Петька, иди к командиру взвода, помоги барана скрутить, а то этот бестолковый лейтенант не справится один.

Я слегка дернул солдата за автомат, а когда он повернул удивленное лицо, сильно ударил его в челюсть. Боец, взмахнув руками, безмолвно рухнул на землю, оставив в моих руках оружие. Добавив ему еще один удар, но уже ногой, я бросил взгляд за забор. Открывшаяся картина заставила меня побагроветь от гнева. Безусый лейтенант неуклюже бегал по огороду за бараном, пытаясь его поймать, но каждый раз его попытки заканчивались неудачей. На одной из грядок стоял солдат, наверно, Петька, и заливался от смеха, наблюдая за бесплодными потугами командира взвода. Третий солдат шел по грядкам, как комбайн, и рвал все подряд, запихивая добычу в узел, но больше топтал и ломал зелень, чем срывал.

– Товарищ лейтенант, – позвал я, сдерживая гнев в голосе, командира взвода, – тут вашему водителю плохо стало. Подойдите сюда.

Лейтенант, увидев постороннего офицера, испуганно заюлил глазами и нерешительно направился к забору, солдаты повернулись в мою сторону и настороженно наблюдали за происходящим. Офицер, тяжело навалившись на забор, перебрался на мою сторону и остановился, растерянно поглядывая то на водителя, которого я прижал ногой к земле, то на меня. Судя по всему, это был обыкновенный двухгодичник – «пиджак», который несколько дней тому назад приехал по замене.

– Лейтенант, е… – начал было я спокойно, но тут же сорвался на мат, – …вот это чмо ты оставил на охране? Ты, чудо в перьях, знаешь, что было бы, если б я сейчас не подъехал? Видишь тех чеченцев?

Командир взвода затравленно мотнул головой, а я погнал дальше гнать «страшилку»:

– Вот сейчас бы они, а не я, обезоружили твоего бестолкового солдата, который еще тобой командует через забор. Связали бы, переломали ноги-руки и всех четверых грохнули бы за этого барана и лук. Ты что творишь? Ты, «пиджак», позоришь меня – кадрового офицера, меня – коменданта этой деревни. Ты из какого батальона, чучело?

Лейтенант судорожно сглотнул и проблеял:

– Из третьего…

– Забирай своих солдат и уе…, чтобы тебя здесь больше не видел. А это чмо – накажи, накажи непременно, – я швырнул ключи от машины на землю, а лейтенант заметался между машиной и забором, потом невнятно подал команду, солдаты ринулись к забору, но тут я их остановил: – Оставить все, что набрали, скоты.

Пока солдаты садились в кузов, лейтенант горячо благодарил меня, только мне уже было не понятно, за что: то ли за то, что я его отпустил, то ли за то, что «спас» его и солдат от смерти от рук местных жителей.

Вечером ко мне пришел Рамзан, который от имени жителей передал большую благодарность за защиту деревни. Я долгим взглядом посмотрел на главу администрации и промолчал: говорить, оправдываться за этих дебилов или что-то объяснять не было желания, и я только с горечью махнул рукой, отсылая его обратно в деревню.

Утром ко мне на блокпост заехали полковые особисты – Костя и Саня.

– Боря, «бардак» хороший нужен для одного дела, часика на два. Дашь?

– Какие проблемы, вот мой, и забирайте.

Особисты были вооружены капитально, видно, что собрались на серьезное дело. Костя даже надел бронежилет.

Отправив Степанова с особистами, я прошелся по блокпосту и остался недоволен тем беспорядком, который творился в расположении первого взвода. Собрал в кучу командира взвода, замполита, старшину и всех троих отругал; особенно досталось командиру взвода и старшине за отсутствие порядка. Замполиту тоже сделал внушение за отсутствие инициативы и поставил ему задачу обшарить все кусты и обнаружить, где прячут солдаты брагу, которую они периодически хлещут. Дождавшись доклада о наведении порядка, построил солдат в полной экипировке перед своим салоном, проверил состояние оружия, боеприпасов и в очередной раз провел «воспитательную» беседу, но остался недоволен ее результатом. Бойцы уже протрезвели и, стоя под солнцем, мучились от похмелья: были хмурые, и мои слова отскакивали от них как от стенки. Контрактникам пригрозил, что их в качестве наказания буду посылать в седьмую роту на вершину горы, а срочников пообещал отправлять в пехоту на перевоспитание. Я бы, наверно, еще долго разглагольствовал на тему вреда пьянства, но на дороге остановился БТР, с которого слез командир полка полковник Матвеев и замполит полка подполковник Сорокин. Я развернул строй и доложил командиру о состоянии дел в батарее, после чего Матвеев с замполитом с удовлетворением осмотрели моих подчиненных, которые, увидев начальство, подтянулись и в полной экипировке выглядели вполне воинственно.

Отпустив солдат, командир сел в тень деревьев за стол.

– Давай, Копытов, свою рабочую карту, документы и рассказывай, как ты рулишь деревней и какая обстановка в округе.

Я разложил карту, схемы и в течение десяти минут докладывал полковнику Матвееву об обстановке в моем районе. Командир полка внимательно выслушал и удовлетворенно отодвинулся от карты.

– Я доволен, товарищ майор, положением дел в вашем подразделении. И на тебя лично мне дали положительную характеристику. Так что действуй так и дальше.

Зашелестели кусты, и из них вылез замполит, который, пока я докладывал обстановку, смотрел, как живет личный состав. Услышав последние слова Матвеева, решил показать, что он в полку тоже не последний начальник.

Сдвинув бесцветные, жидкие брови к переносице и напустив на худое лицо значимость, стал меня отчитывать:

– Товарищ майор, если у ваших солдат в палатке и вокруг нее порядок, то у вас бардак. Вы хотя бы ради зарядки убирали пустые бутылки из кустов и мусор. А здесь что за срач? – Замполит ткнул рукой в место, где мы лущили фисташки. Глупую мою инициативу про слой шелухи неожиданно поддержали и солдаты. Даже в пьяном состоянии они ползли сюда и лущили здесь фисташки. Теперь толстый слой шелухи неряшливым пятном серел недалеко от салона. Я поглядел на шелуху, а потом с презрением посмотрел на заместителя командира, который даже в жару был в бронежилете. Я многозначительно молчал, не считая нужным что– либо объяснять. Мое молчаливое презрение взбесило подполковника – побагровев, он начал орать:

– Товарищ майор, вы что себе позволяете? Что это такое? Почему ваши солдаты в бронежилетах, а вы без него? Видите, я тоже в бронежилете, – он немного сбавил тон, считая мое молчание покорностью, и был очень поражен тем, что я ему ответил:

– Ты кто такой? Ты кто такой, чтобы укорять меня за отсутствие бронежилета? Да пошел ты на… – дальше я произнес слово из трех букв, от которого замполит онемел и только беззвучно шевелил губами да возмущенно показывал рукой на меня.

Матвеев сильно хлопнул ладонью по столу и резко встал:

– Прекратить! А вы, товарищ майор, в семнадцать часов ко мне на беседу. Понятно?

Я проводил ненавидящим взглядом замполита, который пробыл в полку три дня и еще пытается качать права. Ты сначала покажи, какой ты в боевой обстановке, а потом уж перья распускай или наезжай на тех, кто с тобой приехал. В такой манере я бубнил, сидя за столом, но уже через пять минут забыл о происшедшем. Я тискал в своих объятиях Славку Упорова, который остановил колонну ремонтной роты на дороге.