Данил Корецкий - Рок-н-ролл под Кремлем Страница 40

«Ясное дело, не удалось! – подумал Евсеев. – Он-то себя никак не проявляет. За него работает передающий сканер – круглый, трехкилограммовый, размером с дыню…»

– Какое же объяснение было дано утечкам? – для проформы спросил Юрий.

«Инквизитор» наклонился вперед и понизил голос.

– Одна из версий – экстрасенсорная разведка! Да, да… У американцев есть военные пси-операторы. В 1973 году они определили местонахождение строго засекреченной базы подводных лодок на Камчатке…

– Что?! – Юрию показалось, что он ослышался. – Вы меня разыгрываете?

Кораблев покачал головой.

– Конечно, в это трудно поверить – звучит, как фантастика… Но ребята из ГРУ скопировали секретный доклад начальника РУМО[13] генерала Грэхэма. Там есть даже фамилии военных экстрасенсов и конкретные операции, которые они проводили…[14]

«Да-а-а… Видно, у них от секретности и конспирации крыша едет, – подумал Евсеев. – А может, так им удобней списывать «утечки»: шпионскую мысль-то за хвост не поймаешь! Но меня это не касается. Главное, определено место – «РК-12»!

– Спасибо, – Евсеев встал. – Вы мне очень помогли.

Он удержал невозмутимое выражение лица. Но поблагодарил вполне искренне.

– При случае надеюсь на ответную помощь, – наклонил голову Кораблев. – Вы знаете мой телефон, а я знаю ваш. Будем считать, что контакт установлен.

Евсеев не стал уточнять, какой контакт имеет в виду сотрудник внутренней контрразведки.

Через пустой вестибюль Кораблев проводил его к выходу. Уже оказавшись на людной улице, Евсеев вспомнил: из всего личного состава внутренней контрразведки в лицо знают только Кораблева и какого-то подполковника, который докладывает результаты громких разоблачений. Все остальные сотрудники остаются невидимками.

– Экстрасенсорная разведка! – усмехнулся Юрий. – Надо же такое придумать! Когда я найду сканер, то покажу вам этого «пси-оператора»!

– Это не моя замуровка, – Хорь заглянул в пролом, с шумом втянул в себя воздух. – Пахнет, как в гробнице. Откуда она вообще здесь взялась? Здесь стенка была.

Леший сидел на корточках, спустив налобник с фонарем на подбородок, и неторопливо перебирал осколки кирпича и бетона на полу. Насчет гробницы Хорь перегнул. Пахло вполне прилично: обычной подземной сыростью, без канализационной вони.

– Да точно говорю, не моя, – повторил Хорь чуть громче. – Я бы уже признался, чего мне выкобениваться.

– Ясное дело, не твоя, – сказал Леший в пол.

Хорь кивнул, довольный, что его услышали.

– Странно как-то выглядит. Не понимаю.

Пятясь, он отошел к противоположной стене, встал в позу Наполеона, сложив руки на груди.

– Это ж старый подвал, ясно. Подвал… Хм. Похоже, на него сами проходчики наткнулись, которые трассу здесь топтали. А, Леший? Не могли не наткнуться. Полезли из любопытства… и не долезли почему-то. Вон, следующая стенка целая стоит, а они могли ее за полсекунды завалить. Что они там увидели – черта лысого?

Хорь, не отрывая взгляда от замуровки, запустил руку в сумку, достал банку пива, открыл и глотнул.

– А потом взяли и вход заделали. Что мне вообще непонятно. Ты понимаешь что-нибудь, Леший? Я – не понимаю.

Леший молча выпрямился и стоял, обдумывая что-то свое и явно не слушая собеседника. Подошел к стене, приложил к ней кусок кирпича, поднятого с пола. Хмыкнул. Хорь еще глотнул пива, потом, шагнув для приличия на шаг в сторону и отвернувшись, помочился на стену, потом открыл рот, чтобы задать Лешему следующий вопрос из разряда вечных, но Леший неожиданно перебил его.

– Кирпич другой, – сказал он.

– В смысле? – встрепенулся Хорь.

– С другого поддона. Или из другой партии. Может, вообще другая марка, не знаю. По стене идет спецкладка, такие ГОСТы в тридцатые годы были – кирпич полусухого прессования, для подвалов, для мокроты всякой. Он плотный, обожжен хорошо – смотри, красный, как ягода. Теперь такие не жгут. Видишь?

– Ну.

Хорь выбросил пустую банку, сунул в рот пластинку «риглиса» и стал жевать. В кирпичах каждый уважающий себя диггер хоть немного да разбирается – ну, например, чтобы понять, через какую кладку ты сейчас собираешься ломиться и что тебя на той стороне ожидает. В этом контексте весь кирпич делится на «кирпич царский», «кирпич советский» и «кирпич лужковский», причем различить их совсем несложно. Но вот про какое-то там полусухое прессование Хорь слышал впервые.

– А замуровку делали из обычного кирпича, какой сейчас на стройках кладут, – продолжал Леший. – И цвета он другого, более поносного. И колется он легче.

– И хрен с ним, – согласился Хорь. – А что дальше? Смысл?

Леший швырнул кирпич на пол.

– Не знаю, – сказал он. – Может, кто-то монеты здесь спрятал и замуровал…

– Или труп.

– Или строители случайно на спецтоннель вышли, – сказал Леший.

Хорь замолчал. Потом вынул жвачку изо рта и прилепил к потолку.

– Чего ж мы тогда кота за хвост тянем?

В ответ Леший расстегнул свою сумку, стоявшую на полу, достал короткий титановый ломик, закаленную пику, такое же зубило и молоток. Хорь вооружился складной шестикилограммовой киркой, изготовленной по спецзаказу. Работа началась.

Они быстро раскидали внешнюю кладку и вышли в небольшой, метр на полтора, тамбур, за которым располагалась следующая стена. Хорь размахнулся, взял киркой точно посередке – стена ответила глухим замогильным звуком. Там была каменная толща в четыре-пять кирпичей. Леший долбил зубилом раствор, Хорь поддевал вслед за ним кирпич. Но он целиком не выходил: крошился, приходилось вырубать по кусочку. Продвигались медленно. За час разобрали смотровое окошко в первом слое, передохнули, отерли пот, потом Леший снова взял зубило и молоток. Еще час – окошко расширилось. И вот в какой-то момент Хорь вдруг резко обернулся и сказал:

– Гаси фонарь. Атас.

Фонари погасили. Леший зажмурился, чтобы прогнать с сетчатки остатки света, потом открыл глаза. В обрамлении черного, как сажа, разлома кирпичи на противоположной стене чуть заметно отсвечивали. В тоннеле кто-то был.

Леший опустил зубило в карман, перехватил удобнее молоток и, осторожно перекатывая ступню с пятки на носок, подошел к разлому и выглянул. Свет шел из перпендикуляра – возможно, из канала[15], через который они сюда попали. Это могли быть братья-диггеры, могли быть монтеры-говнопроходцы, могли быть бомжи-туземцы или «погоны». Здесь царила полная неясность.

– Что? – раздался за спиной шепот Хоря.

– Сваливаем тихо, – прошептал в ответ Леший. – Забьемся в щель, будем смотреть. Сумки, железки взял?

– Взял.

Они отступили дальше по тоннелю и остановились. Какое-то время свет из перпендикуляра не менял своей интенсивности, будто замер на месте. Потом Леший обнаружил, что различает потную рожу Хоря сбоку впереди, и понял, что света стало больше. Он тронул Хоря за плечо и сказал:

– Уходим.

Ушли еще на десяток шагов. Стали слышны голоса – глухие, отраженные многократным эхом. Голоса обменивались короткими фразами. Лешему послышалось слово «здесь».

Здесь? Не здесь? Ты здесь? Кто здесь?

Света еще прибавилось, он был едкого белого оттенка, какой дают дешевые китайские фонари. Но фонарь был не один, и даже не два. Леший решил, что придется уйти окончательно, потому что ментам тоже выдают на складе всякое китайское барахло. И только он успел это подумать, как рядом послышался шум падающего тела и железный лязг, Хорь громко и отчетливо выругался. Леший повернул голову и увидел, что тот полусидит-полулежит в луже, держится за колено, а рядом валяется его кирка и сумки. Леший одной рукой подхватил сумки, другой ухватил Хоря за шиворот и куда-то поволок. Потом Хорь вырвался и вскочил на ноги. Когда Леший снова обернулся к нему, он ничего не увидел. Свет исчез.

– Хрень какая-то под ногами проскочила… – начал жаловаться ему в ухо Хорь. – Может, из этих…

И замолк. Тоже заметил.

Они остановились, присели на корточки и сидели, не шевелясь, несколько минут. Темно, будто в цистерне с нефтью. И шумит где-то далеко вода. И кто-то движется, наверное, в этой темноте. Возможно, уже совсем рядом, сейчас коснется тебя рукой или железом. Сердце останавливается, по спине течет ледяной пот.

Еще минута.

Еще.

Никто никого не коснулся. Когда Леший включил фонарь, тоннель перед ними был пуст. Они вернулись к замуровке, потом дошли до канализационной ветки. Никого. Но оставаться внизу было стремно, поэтому они прошли с полкилометра под уклон и выбросились через первый же удобный колодец.

Была половина одиннадцатого, поверхностники почти все уже забились по своим квартирам. Стараясь держаться в тени, они устало шагали домой. Сейчас главное – на ментов не нарваться. Видуха у обоих еще та, да и запашок соответствующий, начнут докапываться, вопросы задавать, а то и в отделение потащат…