Сергей Зверев - Холостая война Страница 40

Заведовал этим хозяйством, отвечал за его сохранность немолодой прапорщик, которому оставалось чуть больше года до пенсии. Он сидел за обшарпанным письменным столом. Из всего офисного оборудования в его распоряжении имелся лишь старый дисковый телефонный аппарат с расколотым корпусом, перемотанным синей изолентой. По другую сторону на колченогом стуле расположился моложавый опер.

Между правоохранителями на письменном столе стоял высокий стеклянный цилиндр с крышкой, внутри которого извивалась и шипела гюрза. Ее раздвоенный язык то высовывался из пасти, то исчезал в ней.

Прапорщик постучал заскорузлым треснутым ногтем по стеклу. Гюрза тут же повернулась и ударила мордой в то самое место, куда клевал ноготь.

— Шустрая, падла, — проговорил прапорщик. — Только я кормить ее не буду. У меня тут не зоопарк, и обходиться со змеями я не умею. Ты бы мне еще дудочку индийского факира принес, чтобы я эту тварь танцевать учил.

— Это вещдок, — настаивал оперативник. — И ты ее примешь на хранение.

— Нестыковочка получается. Сам говоришь, что это вещдок. А она живая. Значит, вещью никак быть не может. Понял?

— Все-таки ты ее примешь. Начальник прикажет.

— Вот когда прикажет, тогда и приму. Но кормить все равно не буду. — Прапорщик разглядывал смертоносную змеюку. — Чего только ваша оперская братия не норовит мне на хранение подсунуть! Вот в прошлом месяце старший оперуполномоченный Жуков биосортир притащил, на даче изъяли. Видите ли, ему понадобилось узнать, сколько человек туда гадили. Так его и эксперты, и я далеко-далеко послали.

Развить сортирную тему не позволило появление в подвальном помещении столичного полковника в сопровождении двух крепко сложенных мужчин в штатском. Полкан махнул рукой, когда прапорщик вскочил из-за стола, чтобы поприветствовать его по-уставному.

— Садись, кусок. — Полковник положил на стол несколько листков принтерных распечаток, на которых синели подписи и печати. — Мы изымаем запаску от джипа для проведения экспертизы в Душанбе. Распишись.

Прапорщик просмотрел бумаги. Все необходимые подписи и печати на них были в порядке.

— Раз надо, значит, надо, товарищ полковник. — Прапор выдвинул ящик стола, взял ручку, подышал на стержень и поставил свою подпись. — Идемте, покажу, — обратился он к крепко сложенным парням. — Она у самого входа, у стены стоит. Как знал, на полку не засовывал. До лестницы докатите, а там уже на руках нести придется.

Мужчины в штатском покатили запаску от джипа. Полковник даже не стал прощаться.

Опер сидел, веко его правого глаза нервно подрагивало. Он прекрасно представлял себе, какими будут результаты столичной экспертизы. В порошке, запакованном в покрышку, несомненно, признают героин. Затем благополучно будет составлен акт о том, что наркотик уничтожен. Хотя на самом деле в печи какой-нибудь котельной в присутствии комиссии сожгут совсем другое вещество.

Лаврухин минут десять прождал на стоянке у вокзала, ожидая, пока подъедет милицейский майор. Подполковник даже перезвонил ему, но тот не ответил. Ждать больше не имело смысла.

«Наверное, подумал и согласился со мной. Соваться ему в это дело глубже не стоит», — решил Владимир Николаевич.

Он смотрелся довольно нелепо в потертых джинсах и светлой выцветшей майке. Лаврухин не хотел, чтобы Пономарев узнал его издали. Тот видел подполковника лишь мельком, но подстраховаться все же стоило. Он взял черную бандану с черепом и костями, купленную у уличной торговки возле базара, повязал ее на голову и затянул тугим узлом на затылке, отчего сразу стал похож на стареющего байкера.

Подполковник неторопливо спустился в подземный переход и вышел на вторую платформу. С одной стороны ее стоял поезд. С другой, лязгая буферами, приближался еще один состав. Народу было много. Приехавшие пассажиры выходили из вагонов. Встречающие принимали от них чемоданы. Поцелуи, объятия, расспросы.

Лаврухин аккуратно оглядывался, изображая, будто высматривает только что приехавших знакомых, и тут у него за спиной раздалось радостно и громко:

— Товарищ подполковник!.. А мы тут стоим и спорим, вы это или нет. Еле узнали.

Лаврухин резко обернулся. К нему, оставив под фонарем рюкзаки и мешок с палаткой, спешили уфологи. Девушки держали в руках мороженое, а парни — бутылки с минералкой.

— Вы что, в байкеры записались, товарищ подполковник? — смеясь, спросила Наташа.

— Или в пираты? — вставила Катя.

Слово «подполковник» прозвучало на перроне дважды, достаточно громко, да еще в таком контексте. Краем глаза Лаврухин заметил худощавого мужчину в безрукавке, бейсболке и солнцезащитных очках. Тот пятился от скамейки, на которой только что сидел, прижимая к животу потертый кожаный саквояж.

— Стой! — крикнул ему Лаврухин.

Евгений схватил саквояж и заметался по платформе, вдоль которой, грохоча, полз состав. Подполковник бросился к нему. Евгений помчался вдоль вагонов.

— Стоять, я сказал! — закричал Лаврухин и побежал вслед за ним.

Пономареву все-таки удалось обогнать медленно ползущий состав. Он спрыгнул на рельсы, чудом не угодил под колеса и помчался, прыгая через пути. Подполковник повторил опасный маневр и полетел за ним следом. Пономарев поднырнул под стоящий состав. Ему, щуплому, это было сделать куда легче, чем грузному Лаврухину.

Подполковник выбрался из-под вагона и осмотрелся. Пономарев уже бежал к дальним путям, на которых застыл товарный состав.

— Стой! Стрелять буду! — крикнул Лаврухин.

Конечно же, он блефовал, оружия у него не было, он специально оставил «табель» в машине, чтобы не возникло искушения открыть стрельбу в людном месте. Из-за одного мерзавца можно и невиновного человека зацепить.

Этот окрик лишь придал Евгению прыти. Однако и подполковник бегал неплохо. Он нагнал Пономарева, когда тот уже запрыгнул в товарный вагон, створки ворот которого были открыты с обеих сторон. Перед лицом Лаврухина мелькнуло узкое лезвие остро отточенного ножа. Владимир перехватил запястье противника, вывернул его. Нож выпал и вонзился в доски пола.

Подполковник заломил Пономареву руки за спину и поднял их.

— Где прячется Али Назар? — грозно спросил он.

— Не знаю. — По тому, как срывался голос Евгения, чувствовалось, что ему очень больно.

— Я пока еще только спрашиваю. Отвечай!

— Я не знаю, где он прячется. Он мне не говорил, — хрипел Пономарев.

Лаврухин услышал звук быстро приближающегося поезда. Несколько раз тревожно прозвучал гудок тепловоза. Состав шел по соседнему пути. Подполковник толкнул Евгения на самый край. Теперь тот лишь касался порога каблуками, буквально свисал над соседней колеей.

Состав приближался на большой скорости. Машинист даже при всем желании не смог бы остановить поезд. Он давал один гудок за другим.

— Если ты ничего не знаешь, то мне и на хрен не нужен! — крикнул Пономареву Лаврухин. — Или ты говоришь, или я бросаю тебя на рельсы.

Евгений с ужасом смотрел на то, как надвигается грузовой состав. Даже если бы подполковник не стал бросать его на рельсы, Пономареву снесло бы голову локомотивом.

— Он в пещере! — срывая голос, прокричал Евгений.

Лаврухин дернул его на себя в самый последний момент. Состав с грохотом проносился мимо. Обессиленный, часто дышащий Пономарев сидел на полу, забившись в угол, мелко дрожал и часто моргал.

Прогрохотал последний вагон, наступила относительная тишина.

— Я не услышал, где Али Назар, — произнес Лаврухин. — Только учти, этот поезд не последний, будет и следующий.

Евгений закашлялся, прикрывая рот руками, затем отдышался, поднял голову и сказал:

— Я не знаю, точно ли он и его люди там.

— Где?

— В пещере. Это была запасная база, на случай если накроют станцию технического обслуживания Касыма. Больше Али в этих местах некуда податься.

— Где эта пещера, толком сказать можешь?

— Подайте мне саквояж, — попросил Пономарев.

— Что ты там хочешь взять?

— Не думайте, не оружие. Там планшетник.

— Я его тебе сам подам. — Лаврухин раскрыл саквояж, вытащил планшетник и положил его на колени Пономареву.

Тот вывел на экран карту местности, указал на ней точку вместе с координатами и заявил:

— Я почти уверен, Назар укрылся здесь, больше идти ему некуда. Попытается переждать, чтобы потом свалить в Афганистан.

— Почему я должен тебе верить? — задал резонный вопрос подполковник.

— Мне нет смысла врать. — Пономарев глянул в глаза Лаврухину: — Если вы уничтожите Али и его банду, то тем самым обезопасите мою жизнь.

— Логично, — согласился подполковник и поднялся.

— Что со мной будет? — затравленно спросил Евгений.

— Если бы я не был уверен в том, что ты решил завязать с прежним занятием, то убил бы тебя вот этими руками.