Лев Пучков - Испытание киллера Страница 40

Вопросов у меня не оказалось. Дон настоятельно посоветовал мне никуда не высовываться из дома (он не знал, в каком состоянии мой дом!) и, если что, — немедленно звонить ему. Я торжественно пообещал следовать всем его рекомендациям и помчался в кабинет — заказывать такси. Вопреки совету Бо я все же решил заехать к Милке и Стасу — и совсем не потому, что здорово по ним соскучился. Просто во дворе Милкиного дома стояла моя лайба, и для того, чтобы отправиться в Нижний Яшкуль, мне нужно было забрать ее. Ехать туда на такси, даже при моем ударном заработке, было бы непозволительной роскошью.

Я уже запер кабинет и собрался было спуститься вниз, как в приемную вошел Дон и поинтересовался, почему сегодня Оксана не на работе. Я недоуменно пожал плечами — действительно, почему? На похороны она ехать отказалась, и в офис утром я приехал один, поскольку у этого изнеженного создания — с попустительства Дона, кстати, — рабочий день начинается в 12.00 и заканчивается в 17.00 — с перерывом на ленч в течение 20 минут. Неплохо, не правда ли?

— Она мне ничего не говорила, — сообщил я Дону и вновь отпер кабинет, чтобы позвонить даме сердца и поинтересоваться, что ей помешало вовремя явиться на работу.

Оксанин телефон молчал. Я три раза сдублировал попытку дозвониться — результат нулевой. Легкая тревога, еще не имевшая отчетливой формы, вползала в мою легко ранимую душу.

— Я заеду, уточню — потом перезвоню, — пообещал я Дону и покинул офис в легком замешательстве. В принципе ничего особенного в отсутствии психоаналитички на рабочем месте не было. Такое и ранее случалось: то у нее насморк, то бессонная ночь одолела после напряженного творческого вечера (эта фурия пишет женские романы и успешно печатается), то вообще ей ломы вставать — да мало ли причин могло возникнуть у капризной красавицы для того, чтобы остаться дома! Тем не менее обстановка требовала разобраться в ситуации: Бо был прав, утверждая, что мамеды могут запросто выйти на след «СААБа» и взяться за всех, кто имеет к нему хоть малейшее отношение.

Выйдя из офиса, я обнаружил у входа «99-ю» с включенным мотором.

Водила улыбчиво покивал мне головой и сделал гостеприимный жест — прошу! Я уселся на правое переднее место, накинул ремень (гаишники у нас зверствуют не дай бог!) и, назвав адрес Оксаны, запоздало поинтересовался:

— Вы «Курьер»?

— Ага, «Курьер», — подтвердил водила — коротко стриженный крепкий парень с татуированными запястьями. — Обязательно «Курьер». — И трону машину с места.

— Слушай, сказали, вроде бы «шестерка» должна подойти! — вспомнил я и обмер, как тот Плейшнер в предчувствии провала. — Ну-ка притормози!

— Назад смотри, — посоветовал водила. — Только медленно.

Я медленно обернулся. Сзади находилось двое коротко стриженных молодых людей атлетической антропометрии — как я их проглядел в процессе посадки, ума не приложу! Ага — вон накидочка из плюща, наверное, лежали на задней сидушке, прикрывшись накидочкой… Ай-я-яй! Вот это я сдал! Вот это я деградировал в профессиональном аспекте! Сел в чужую тачку и не замети двух лишних мужиков — два балла…

— Оберни левое запястье четырьмя витками, — порекомендовал мне тот, что справа — кареглазый крепыш с какими-то проблесками интеллекта во взоре. — Держи, — он бросил мне на колени катушку широченного скотча.

Я послушно взял скотч и сделал, что приказали. Вообще-то, насколько вы успели понять, я не настолько послушный, чтобы с полуоборота выполнять распоряжения этой быкообразной публики. Я бы предпочел зарядить тому, что слева, наотмашь кинтасами в шнопак, забодать водилу башкой в висок и придушить того, что справа сзади. Потому что «быков», какой бы они славной группировке ни служили — без разницы — я патологически не перевариваю. В том, что это «быки», сомневаться не приходилось: они у нас в городе все одинаковые. У этих «бычков», сзади меня, имелись пистолеты с глушаками — вот в чем загвоздка! И держали они их очень даже сноровисто — один вставил ствол между креслом и подголовником, уперев его мне в затылок, а второй зафиксировал оружие, прижав его к сидению водилы и направив между креслами мне в бедро.

— Молодец, — похвалил меня кареглазый. — Теперь — руки назад.

Я выполнил и эту команду — они замотали мои запястья скотчем, и мне пришлось неудобно сесть боком, разместив спутанные за спиной руки между сиденьями.

— У нас с вашими буграми все обговорено, пацаны, — медленно проговорил я, стараясь придать своему тону уверенность. — Бабки отдаем, извинялки приносим — в пятницу все будет утрясено. Смотрите не наделайте глупостей!

— Заткнулся бы ты, — сказал кареглазый. — А то мой кореш тебя боится — говорят, ты неслабый рукопашник! Так он с перепугу может тебе в жопу стрельнуть. А, Митяй?

— Запросто, — басом ответил Митяй. — Как только он губами зашевелит, так и боюсь — у меня со страху аж х…й встает!

Ребятишки довольно заржали, демонстрируя хорошие зубы, — я, наблюдая в зеркало, от души порадовался, что существуют еще в нашем загаженном мире такие вот крепенькие экземпляры. Таких и ломать-то жалко — сердце кровью обливается!

— Ребятки, напрасно вы так, — ласково проговорил я, стараясь выглядеть мудрым и прозорливым. — Охранники в офисе видели вашу тачку и запомнили номер. Там, куда я еду, меня ждут — так что, если не прибуду вовремя, подымут тревогу…

— Нам сказали тебя привезти, и всех делов, — миролюбиво сообщил кареглазый. — А то, что нас засекли ваши охранники и тебя где-то ждут — нам по барабану… Нам токо че-то непонятно. Про каких ты там бугров тянешь — у нас бугор один!

— Как один? — удивился я. — Вы чьи, ребята?

— Кировские мы, — охотно сообщил кареглазый и ответно удивился: — Ты че застыл, парень?

А я действительно застыл. Страшная догадка обожгла меня и на секунду парализовала мышцы. С Кировской бригадой я никогда не конфликтовал — она «работает» на окраине города, в промышленном районе, где я ни разу не был. И мне вроде бы нечего расстраиваться — я им ничего не должен. Но вот бригадир Кировского района… бригадир… черт, а я уже совсем выбросил это из головы, считая, что данный фрагмент моей жизни никогда больше не вернется ко мне в виде какой-нибудь непредвиденной пакости! Бригадиром Кировского района был некто Виктор Романович Снегов по кличке Протас — сын Романа Снегова, выброшенного мною две недели назад в «шестисотом» «мерсе» с неудобного для поворота участка шоссе № 127…

Глава 10

Кировская бригада в отличие от остальных бандформирований Новотопчинска состояла преимущественно из полуграмотной шпаны фабрично-заводского разлива. Если остальные группировки имели четко выраженную структуру синдиката со всеми традициями, условностями и своеобразной номенклатурой, то в Кировской бригаде ничего этого не было. Не было спортзалов с хорошо оборудованными тирами, массажных кабинетов, саун и инструкторов рукопашного боя, не было дисциплины подчиненности и совершенно отсутствовало чинопочитание иерархов, входящих во внутреннюю структуру клана. Кировцы поголовно были представлены малограмотным рабочим людом, издревле ютящимся в коммуналках и «хрущобах» и потому имеющим великолепную криминальную спайку. Представьте себе: на огромной площади располагается целый ряд крупных промышленных предприятий всероссийского значения, а вокруг этих предприятий, прямо в промышленной зоне, компактно понатыканы дореволюционные трущобы, в которых проживает все низшее сословие нашей славной тяжелой индустрии. В плане раскрываемости Кировский был и остается «мертвым» районом: сколько помню, там никогда не был изобличен хоть один убийца, несмотря на многочисленные трупы ежедневной свежести, никогда никто не писал заявлений о грабежах и изнасилованиях (а грабят и трахают кого попало в каждом подъезде!) и никто не выступает в средствах массовой информации с жалобами на ухудшение криминогенной ситуации в районе. Кировцы всегда разбираются со своими проблемами сами. Я еще в детстве усвоил: увидел кировца — перейди на другую сторону улицы. Никто из нас не рисковал приближаться к границе Кировского района и не дружили с девчонками там проживавшими — это было смертельно опасно. На этих отправных моментах, собственно и зиждутся особенности устройства Кировской бригады. Это плохоуправляемая банда отчаянных головорезов числом что-то около семидесяти человек, специализирующихся на торговле дешевым наркотиком — «чернухой», доступным по ценам для обитателей рабочего района, торговле дешевыми проститутками — дочерьми этих же самых рабочих, торговле краденым (сюда из города тащат все, что под руку подвернется) и, помимо этого, организация азартных игр. Кировская братва — самая дурная и непредсказуемая во всем городе, они могут отмочить любой идиотский номер, не сообразуясь с интересами своего финансового благосостояния. Для них главное — сохранить имидж самой отвязной группировки. Короче, дикие. Пахом, вор Новотопчинска, товарищей из Кировской бригады иначе как беспредельщиками не называет, несмотря на то, что кировцы исправно платят в общак и к Пахому относятся хорошо. К стыду своему, я должен признаться, что наша фирма не делает исключения: мы имеем с ними какие-то отношения по части отмывания их «черного нала» на территории деревообрабатывающего комбината, что в Кировском районе располагается тарный цех, который пашет исключительно на нашу фирму.