Сергей Алтынов - Предателей казнят без приговора (Сборник) Страница 40

Я уже собирался обнять Аню за плечи, как вдруг у меня на поясе затрезвонил мобильник.

– Здравствуй, Валентин, – услышал я голос Василия Ивановича. – Жду тебя у себя в офисе. За час успеешь?

– За полтора, не меньше, – прикинув расстояние, ответил я. – А что так срочно?

– Приедешь – поймешь!

До офиса я добирался почти три часа. Сказались неизбежные московские пробки. В кабинете Луговицына меня ждали сам Василий Иванович, Никаноров и Григорий Степанович Нефедов.

– Что такое стряслось? – с самого порога поинтересовался я.

– Нужна твоя помощь, – не слишком весело произнес Василий Иванович. – Дали-таки менты маху.

– Капитан Зубкова в отпуске, – ответил я. – Какая ж без нее у ментов работа?

– Где она, кстати? С тобой за городом? – уточнил Степаныч.

– Да, – кивнул я.

– Немедленно вышлем за ней машину. С охраной, – провел ладонью по воздуху черту Луговицын.

– Да что случилось-то? – стал терять я терпение.

Бывшие комитетчики хмуро переглянулись, затем Никаноров произнес всего одну фамилию:

– Кравцов.

– Бежал?! – не веря своим ушам, чуть ли не вскричал я.

– Да, – кивнул Степаныч. – Быстро зверюга оклемался, всего месяц прошел.

– Каким образом?

– Кравцов оклемался, покаялся, раскололся. Повезли его на следственный эксперимент. Только вместо натасканных собровцев взялись его конвоировать простые опера. И один из них, ныне покойный, додумался пристегнуть этого зверя к своей руке наручниками. А у опера в кобуре был «макаров». Кравцов обезоружил опера, открыл огонь по остальным. В итоге трое убиты, четверо ранены. В числе убитых старший следователь прокуратуры. А Кравцов отстегнул наручники (ключи у погибшего опера в куртке лежали) и был таков. Где вот он сейчас? – закончил свой рассказ Никаноров риторическим вопросом.

– Давно это случилось? – уточнил я.

– Пять часов назад, – ответил Луговицын. – Милиция на ушах стоит. Но мы не милиция. Валентин, найди его, это уже дело чести. Ты дважды брал его, возьми в третий раз. Но самое главное, в отличие от милиции, мы не хотим брать это животное живым. Показания он уже дал, чего с него еще возьмешь? Он все равно будет убивать, и остановит его только смерть.

– Я не знаю, – не слишком уверенно начал я. – Столицу он, скорее всего, уже покинул. Возможно, где-то у него есть тайник с поддельными документами и деньгами. Добравшись до них, он, скорее всего, решит уйти за границу.

– Финансово и технически мы тебе поможем, – заверил меня Луговицын. – Постарайся опередить милицию.

Вопрос чести, ничего не попишешь. Хотя нужен мне теперь этот Кравцов, как ежикам прошлогодний снег. Но сумеют ли вычислить его менты! А почему я должен суметь?! Если Кравцова не вычислить, он продолжит убивать. Много, жестоко и умело. Ни на что другое он неспособен, а по части убийств у него и в самом деле особый «талант».

– Дайте подумать, – ответил я. – Совсем немного, часа три-четыре.

– Стыдно, стыдно за родные стены, – только и произнесла Анечка, когда вернулась в родную квартиру и встретилась со мной. – Так облажаться! Придурки!

– Погибших не судят, – проговорил в ответ я. – Помоги сообразить, куда этот зверь мог податься?

– Для начала мне нужна информация, – пожала плечами Аня.

– Тогда немного подожди!

На некоторое время она уединилась в своей комнате, легла на диван, скрестив на груди руки.

– Все кравцовское досье читать? – войдя с бумагами в комнату, поинтересовался я.

– Нет, все не надо. Слушай, он ни разу не обмолвился в разговоре, в каких городах у него могут быть подруги, любовницы?

– Что-то такое припоминаю. По-моему, на юге России!

И я назвал один из этих самых южных городов.

– Будем действовать нестандартно! – Анечка одним быстрым движением поднялась на ноги. – Попробуем идти от противного. Самого противного.

– И что же самое противное?

– Тебе видней, ты ведь был командиром Кравцова. Что он больше всего не любил?

– Кравцов много чего не любил. Вообще-то он всегда скрытным был, но иногда прорывало. Полных женщин он не любил, лиц азиатской национальности. Кавказцев тоже, но азиатов особенно, прямо-таки ненавидел их. Даже японскую кухню терпеть не мог.

– Стоп! – остановила меня Анечка и позволила себе сесть на диван. – У нас в институте МВД читал лекции один специалист по криминальной психологии. Так вот, он говорил интересные вещи, одну из которых мы можем сейчас проверить при поиске Кравцова.

– Ну давай! – не имея других предложений, согласился я.

– Этот специалист говорил, что когда нужно найти преступника, находящегося на нелегальном положении, нужно учесть такой интересный нюанс. Человек (в данном случае преступник), если хочет скрыться, даже на подсознательном уровне выбирает такие места, где его ни в коем случае не будут искать. То есть он меняет свои привычки, начинает бывать в тех местах, которые еще вчера обходил стороной. Надевать одежду, которую еще вчера терпеть не мог. Если недавно предпочитал гладко бриться, то теперь станет отращивать длинные усы и бороду. По-моему, в этом что-то есть.

– А давай рискнем! – хлопнул ладонью о ладонь я.

– У любовницы в квартире может быть оборудован тайник, – продолжила Аня. – Но надолго у нее Кравцов не останется. Он прекрасно понимает, что милиция рано или поздно на эту квартиру выйдет. Некоторое время он пробудет в этом городе, рядом с верной женщиной… А вот где он будет обедать и ужинать?

Я тем временем уже набирал номер Луговицына.

– Срочно соберите данные о ресторанах восточной кухни в южном городе… – И я назвал этот город немного опешившему Луговицыну.

Через час информация была уже у меня. Как всегда, помогли, чем могли. Что ж, Штирлиц тоже врукопашную не ходил, мостов не взрывал, вражеских штабов лично не захватывал. Спасибо и за информацию, Василий Иванович.

– Интересно мыслишь, Вечер, – только и произнес в следующем разговоре Василий Иванович. – Действуй, как считаешь нужным! Если менты нас опередят, тоже не так уж плохо. Главное, чтобы этот зверь слишком долго на воле не задержался. В конце концов, чем черт не шутит?!

– Я на ангела-хранителя привык полагаться.

Эпилог

Японскую кухню бывший капитан Кравцов не шибко жаловал, поэтому заказал бифштекс с кровью и бутылку водки. Официант, облаченный в традиционную японскую одежду, вежливо кивнул и удалился выполнять заказ. Кравцов закурил, оглядел полупустой зал японского ресторанчика, нервно усмехнулся. М-да, последнее время нервишки стали сдавать, а ведь еще в училище ему за хладнокровие и невозмутимость дали прозвище Киборг. Выходит, не киборг…

Кравцов в который раз мысленно прокрутил в голове утреннее телевизионное сообщение о смерти господина Глушкова Филиппа Семеновича. Бедняга не перенес тюремного быта и отдал богу душу от… Медики придумали какой-то мудреный диагноз, Кравцов не запомнил его. Ну что же, Глушков больше ничего не расскажет, как и Леонтьев. Мафия рубит концы, не желая при этом спасать даже собственных «тузов». Ну а до него, до Кравцова, вряд ли теперь есть дело. Сам он будет молчать, документы у него вполне надежные. Временно устроится охранником-привратником, выждет, а потом вполне может легализовать прихваченный капитал. Да-да, все сложится именно так и не иначе. Думая об этом, Кравцов курил столь быстро и нервно, что не прошло и минуты, как он взялся за вторую сигарету. Никто, никто не найдет Кравцова, никто не узнает его с усами, новой прической и в дорогом, хорошо сидящем костюме. Между тем вернулся официант с заказом.

– Приятного аппетита! – проговорил он, поставив перед Кравцовым тарелки.

Голос у него был тонкий, очень неприятный, официант явно имитировал японский акцент. Одет он был в узорчатый японский халат типа кимоно, глаза имел раскосые, усы и борода были подстрижены опять же в древнеяпонском стиле. У Кравцова он вызывал брезгливое отвращение, но сейчас его приходилось скрывать.

– И вот еще, – официант поклонился и положил перед Кравцовым сложенную вдвое салфетку. – Это вам просил передать один господин.

– Что за господин? – бросив в пепельницу недокуренную сигарету, спросил Кравцов.

– Я не знаю, меня лишь просили передать, – со своим псевдояпонским акцентом отозвался официант и зачем-то вновь поклонился.

Кравцов развернул салфетку и от неожиданности вздрогнул всем своим огромным, упакованным в дорогой костюм телом. Перед ним лежал черный кружок из плотной бумаги. Черная метка.

– Стой на месте! – скомандовал официанту Кравцов, сунув правую руку под пиджак.

– Пожалуйста, – пискнул тонкий голосок.

– Где этот… твой господин? – рыская глазами по залу, поинтересовался Кравцов.

В ответ официант лишь молча развел руками.

– Я тебя спрашиваю! – рявкнул Кравцов, одновременно пытаясь сообразить, кто из немногих посетителей может представлять реальную опасность.