Евгений Сартинов - Черный риэлтер Страница 40

— Бог мой! Постой, у тебя, же, вроде, дочь? Дарья?

— И сын тоже.

В коридоре появилась Светлана.

— А это вот его мать, — пояснил Косарев.

— Света, — представилась хозяйка дома.

— Антон, — представился хирург, а потом снова развернулся к Георгию: — Его ищут?

— Да. Его вообще-то, там использовали на подхвате, в темную. Сказали: "Поехали, прокатимся". А там дело до стрельбы дошло.

— Понятно. Дайте помыть руки.

Светлана не смогла смотреть на все процедуры с ее сыном, и помогать хирургу пришлось Косареву. Через час они вышли в коридор. При этом испарина на лице милиционера была ничуть не меньше чем у доктора. Антон закурил, и сообщил обоим родителям: — В рубашке ваш сын родился. Сантиметром ниже, и попал бы в артерию. Сантиметром выше — раздробил кости. Тогда бы я отказался его оперировать. А так рана чистенькая, жизненно важные органы не задеты. Сейчас наркоз отойдет, будет немного больно. Завтра вечером я приду, сделаю ему перевязку.

— Спасибо, Антон!

— Да, огромное спасибо.

Косарев пожал доктору руку, потом спросил: — Выпьем?

— Да можно. Я с ночного дежурства, так что могу себе позволить.

ГЛАВА 39

Косарев был прав. Пока они с доктором пили водку, вся милиция города проверяла мотоциклистов. В самой Синевке, на пригорке возле оврага колдовал лично Николай Сычев. Только осмотрев огороженный вешками след, он сразу сообщил: — Это спортивный мотоцикл. Шины кроссовочные.

Через час оперативники вместе с дознователями ГИБДД переворачивали вверх колесами местный мотоклуб. Вверх колесами, это было совсем не преувеличение. Все мотоциклы мотоклуба, а их было более двадцати, сейчас стояли во дворе, на подножках, и Шаврин и Игорь Масленников методично проверяли каждый сантиметр поверхностей покрышки. Рядом крутился директор мотоклуба, Савелий Аракчеев. Это был легендарный гонщик, мастер спорта международного класса, выигравший за свою жизнь не один десяток гонок.

— Да не может быть, чтобы наши парни занимались такими делами! — божился он. — Я ручаюсь, что все мотоциклы вчера были в клубе. У нас ведь еще позавчера кончились деньги на бензин.

— Так у вас что, нет денег даже на бензин? — не поверил криминалист. Аракчеев просто взвился.

— На бензин!? У нас вообще нет денег ни на что. Город не выделяет на клуб ни копейки, приходиться сшибать бабки по всему городу.

— А как же вы тогда еще и соревнования выигрываете? — не поверил Масленников. — В газете писали, что вы на прошлой неделе какой-то турнир в Сызрани выиграли?

— Спонсоры помогают. Есть у нас несколько энтузиастов. Шустов, например. Он сам гоняет, и сына на это дело подсадил. Тот уже чемпион области в своем возрасте, всего шестнадцать лет парню.

— Шустов, это который владелец "Цейлона"? — переспросил Шаврин.

— Ну да. Он уж все что мог — все сломал, от носа до ключицы. Руки, ноги, ребра. Еле ходит уже. Позвоночник два раз ломал, но за руль рвется, как дитя к конфетке!

— И он вас спонсирует? Зачем? — не понимал Шаврин. — Он что, просто так прокатиться не может?

— Как зачем?! А с кем он гоняться будет? Так то одному кататься это неинтересно.

— А он тоже на такой же тачке катается? — Шаврин кивнул головой на мотоциклы.

— Да. Только у него мотик поновей. Обычно он его у нас ставит, но иногда у себя закрывает, на базе. У него там гараж на несколько машин.

— Это где?

— На Куйбышева, там у него этот самый «Цейлон».

— А еще в городе есть такие мотоциклы?

— Спортивные?

— Да.

Аракчеев выпяти губы, потом припомнил: — Есть один тип, видел я его пару раз. Гоняет по городу не на таком древнем Кэтээме, — он пнул ногой покрышку самого старого мотоцикла, — а на нормальной «Сузуки». Правда, у него он больше городской, глушитель усиленный стоит. Да и навороченный он у него: зеркала крутые, дуги, наклейки разные.

— Кто это, где он живет?

— Да, бог его знает! Они же как — все в шлемах этих глухих, затемненных. Я его все в Пятом районе видел. Там же частный сектор. Он все туда сворачивал.

— Хорошо, спасибо вам.

Когда Колодникову доложили о результатах проверки мотоклуба, он прежде всего заинтересовался этим загадочным мотогонщиком из Пятого жилрайона.

— Надо его найти. Обязательно.

— А этого, Шустова?

— Ну, и его тоже проверьте. Хотя — ему то зачем поджигать дома? У него и так бабок — как песка в пустыне.

ГЛАВА 40

В это время Ольга Малиновская продолжала сражаться с цыганкой. Допрос происходил в здании изолятора временного содержания, так что для того, что доставить следователю подозреваемую, ее просто нужно было провести с первого этажа на второй. Софья вела себя хладнокровно, методично отвергая все обвинения следователя.

— Ваш Моталькин просто затаил на меня злость. Он действительно хотел жениться на одной торговке с рынка, но за день до женитьбы избил ее до полусмерти, и она отказалась от своих планов. Она может даже справку вам предоставить, что она в это время обращалась в больницу с побоями.

— Фамилия, имя отчество и адрес торговки?

— Валя ее зовут, больше ничего не знаю.

— Хорошо, а семья Синюхиных? У них было трое детей, но вы все же обменяли их трехкомнатную квартиру на комнату в бараке. Шесть человек на восемнадцать метров!

— А что вы в этом упрекаете меня?! — вспылила Сонька. — Я, что ли, пью круглыми сутками, или они? Поменьше водки надо пороть! Пропили все, что могли, пропьют и эту комнату в бараке. Сдохнут все в патерне, вот посмотрите!

— Но они заявляют, что вы их кинули. Вот их показания. Вместо денег вы им подсунули куклу. А когда отец, Иван Синюхин, пришел предъявлять вам претензии, ваш сожитель Малыгин просто избил его, и отобрал эту самую «куклу».

— Первый раз слышу, это все наговоры. А по поводу смены жилья на меньшую площадь — это все к комитету по делам несовершеннолетних. Они разрешили, значит это все законно.

— Ну, на счет этого вы не беспокойтесь — Якунина уже дает показания. Теперь эпизод номер тринадцать. Монина Антонина Алексеевна. По ее показаниям вы представились работницей собеса, и предложили разменять трехкомнатную квартиру на однокомнатную. Вместо этого вы перевезли ее в аварийный дом по улице Лермонтова пятьдесят два.

— Врет она все. Она сама согласилась пожить в частном секторе, на свежем воздухе. Врачи ей советовали больше гулять.

"Вот сука"! — подумала Ольга.

— Хорошо, мы устроим вам с ней очную ставку.

В этот момент открылась дверь, вошел Паша Зудов и показал Ольге какую-то бумагу. Та, прочитав ее, кивнула головой.

— Хорошо. Ты привез его?

— Да, тут сидит.

— Тогда заводи.

Зудов ввел невысокого, смуглого до черноты цыгана возрастом лет пятидесяти.

Усадив нового фигуранта за стол напротив Софьи, Ольга кивнула головой взявшему телекамеру Зудову и объявила: — Начинается очная ставка между Софьей Романовной Зубаревской, и Николаем Романовичем Зубаревским. Кем вы приходитесь друг другу?

— Сестра она мне по отцу. Матери у нас разные, отец один, — пояснил Николай.

— Хорошо, понятно. Вчера, в ходе обыска в машине, принадлежавшей Николаю Романовичу Зубаревскому, и управляемой по доверенности Софье Романовне Зубаревской, был обнаружен полиэтиленовый пакет с пять расфасованными дозами опия сырца весом семь граммов, восемьдесят миллиграммов. По уверениям Софьи Зубаревской эти пакеты принадлежат не ей, а ее сводному брату Николаю Зубаревскому. Николай Романович, что вы можете сказать в ответ на это обвинение?

— Ну, я уже сказал этому парню, — Николай кивнул головой в сторону Зудова. — Это не моя ханка. Я с тех пор как вышел с зоны три года назад, так и завязал.

— Что вы можете сказать на это, госпожа Зубаревская? — обратилась к Софье Малиновская.

— Не мое это, его. Мне эта дрянь не нужна, я не колюсь, не нюхаю.

— Ну, что ж. Тогда разрешите зачитать акт криминалистической экспертизы: "На пакете обнаружены отпечатки пальцев только одного человека: Николая Романовича Зубаревского". Что вы скажете на это, Зубаревский?

Николай вскочил с места.

— Конечно, как на ней будут ее отпечатки, если она была в перчатках!? Сказала еще, руки замерзли. А расплачивался этот ее Могильщик. Она для себя брала эти чеки, за два еще не заплатила! Потом сказала, сейчас мелочи нет!

Софья в ответ захохотала.

— Коля, ты же только что говорил, что не торгуешь ханкой? А теперь — что я тебе не заплатила. Его это ханка, его. У него и не только ханка есть…

— Да ты же сама содержишь этих, твоих шакалов с Ломоносова!

Зудов тут же отметил про себя этот, уже знакомый адрес. Зубаревскую это не проняло.

— Не надо, Коля, не вешай на меня чужое, — спокойно парировала она. — Мне своего хватает с головой.