Сергей Анохин - $амки Страница 40

Михаил понял, что пришел не вовремя, попал не под настроение. Он вспомнил заносы Колокольчика, способного «подорваться» на ровном месте из-за не туда брошенной монеты. Но не подстраиваться же под Колю, хотя бы и весьма приподнявшегося.

– А ты молодцов-то своих за что трахаешь? – кивнул в сторону большого зала Ученый.

Леха с некоторым недоумением посмотрел на своих пацанов и пожал плечами:

– Да распустились… Ладно, чего хотел?

– Куда гонишь? – Ученый почувствовал, что разговор с самого начала прет не в тот разрез, но нервяк мешал выправиться. – Деловой стал – охренеть!

– Что-то не нравится? Ну не разговаривай со мной тогда.

Словно в прыжке, Колокольчик поднялся с кресла. Ученый бросил на него отсутствующий взгляд:

– Далеко собрался?

– Так, – Леха медленно развернулся и пристально взглянул в лицо Михаилу, – Проблемы, значит? Еще бы, хрен ты иначе придешь. Ладно, даю шанс сказать. Кому должен?

– Никому. Мне должны. Терку грамотно провести надо. Мы – на понятиях, клиент – на беспределе. Нельзя, чтобы инфа хоть на грамм утекла. Поэтому подтягиваю только кого знаю. На тебя рассчитывать?

– Телись наконец – с кем сложность?

– С Нанайцем.

Колокольчик медленно опустился в кресло. В прищуренных глазах мелькнуло давно знакомое Михаилу выражение накрученной наглости, которой Леха обычно глушил чувство вины.

– Раскрошился с Рожкиным, значит… Странно, что только сейчас. Раньше-то о чем думал? Понятно же было: не по тебе орех. Короче, как-то утром ты увидел, что все документы на него переписаны и завизированы, а к тебе только заява от него относится. Так? Я проснулся – нету ни сантима, так любовь всегда проходит мимо… Куда он тебя хоть слил – сразу в Генпрокуратуру?

– Заявы нет. А документы и правда переписаны.

– Нет заявы – значит, будет. Нанаец тот еще крендель, сам знаешь. Он со всех концов прикроется. А мне, прикинь, с погонами сейчас влом бодаться – миллионный проект ломится, а я в твой блудень полезу?.. А главное, вдумайся без понтов: Рожкин, что, неправ? Лоханулся перец – чего не обдолбать? Он ведь не кура-дура, чтоб от себя грести. Короче, пустой разговор, Миша. Лохи, знаешь, не мамонты – не переведутся. Твои проблемы. Пошел я, однако…

В дверях большого зала возник двухметровой квадратный амбал с небритой рожей из Колокольчиковой секьюрити. Похоже, график Алексея Ивановича и впрямь расписан по минутам, время истекло. Но уже шагнув от стола, Колокольчик на ходу развернулся вполоборота:

– Подожди, если нет заявы, на чем он тебя прессанул?..

– На Лесе, – безразлично бросил Ученый, тоже поднимаясь уходить. – Ладно, забыли. Пустой разговор, ты прав.

Леха шагнул навстречу и, пригнувшись, застыл в какой-то немыслимой при его комплекции стойке:

– Если ты насвистел, Миша, сильно жалеть будешь!

– Уже жалею. Оторвал занятого человека от серьезных дел. Может, лучше Лесю послушаешь? Вместе потрындим, как друган твой по-басаевски через беременных вопросы решает. Надумаешь – вечером звони.

– Какой, на хрен, вечер?! – заорал Колокольчик так, что вся кодла в большом зале рванула к дверям, опрокидывая стулья. – Подъеду утром! Кого из вас рвать, на месте решать буду! А ну кончай жрать!..

Последний выкрик касался парней, уже окончательно забивших болты на сегодняшний обед.

21 августа 1999 года

Джон Цыдыпжапов – Беседа

– А ну кончай жрать! – гаркнул Ученый. – Чавкаешь над ухом, как свинья.

– Это не чавканье, а хруст, – заспорил Беседа, но, со вздохом поглядев на недоеденное яблоко, все же приподнял задницу и вышвырнул огрызок в люк на крыше престарелого «Вольво-универсала». Рабочая лошадка уже давно служила им для перевозки небольших партий полиэтиленового гранулята, вот как раз сейчас и везли.

Чпок!

Огрызок со всего маху врезался в капот проносящегося мимо «Ауди». Водила нервно завертел головой, затормозил и начал съезжать к обочине.

– Тормози!!!

– Зачем? – не понял Михаил.

– Он же остановился – думает, нас задел. Звук-то слышал.

– Ой, не знаю, – признался Джон. – Нельзя же так вот запросто его отпускать…

Он заерзал на сиденье.

Тем временем водила выскочил из своей тачки и побежал к ним.

– Что, задел? – взволнованно спросил он.

Михаил пожал плечами, вышел.

«Вольво» старый, прикинул он, наверняка есть какие-нибудь вмятины-царапины. А толку? У мужика-то машина целехонька…

Он начал внимательно изучать крыло, дверцу.

– Вот. – Хозяин «Ауди» сам обнаружил свежую царапину.

Точно! Это ж Беседа и устроил: когда выезжал из узких ворот завода, как обычно, задел створку. Потому и ехал на заднем сиденье. Михаил разозлился, вышвырнул из-за руля, сам повел. Но уже успел забыть – думал совсем о другом…

– А я и не заметил, – вздохнул водила. – Еду себе, тороплюсь на встречу.

– Мы тоже торопимся, – понимающе кивнул Ученый.

Да, привычка – вторая натура, ну никак от нее не избавиться. Видишь зайца – разводи. А зачем время тратить, все равно впустую.

Но заяц, похоже, был совсем лох. Он даже не озаботился посмотреть на свою тачку, может, торопился очень, а, может, мозги совсем отшибло от страха.

– Слушайте, мужики, – заискивающе посмотрел он на Михаила, – может, решим вопрос полюбовно? Времени на формальности нет.

Он полез в карман:

– Сколько?

Ученый задумчиво почесал затылок:

– Ну, если без формальностей…

– Три сотни пойдет?

– Пять! – решительно потребовал неожиданно нарисовавшийся рядом Беседа.

Заяц пожал плечами и протянул Михаилу пачку купюр.

– Разошлись? Без обид?

– Без обид, – подтвердил Михаил и, резко развернувшись, скомандовал Беседе: – А ну, быстро на место, погнали!

На следующий вечер сияющий Джон продемонстрировал им новые орудия производства – мешок картошки и хитроумную перчатку-наждачку.

– Вот представьте, – начал он. – Едет по дороге заяц, перестраивается из ряда в ряд, вроде при этом никого не подрезает и не задевает. Я кидаю в его тачку картошку. Он, конечно, слышит удар. Рядом – мы, сигналим, типа, тормози. Если сам не останавливается, просто прижимаем, но, скорее всего, остановится. Звук-то непонятный был! А дальше фигня даже для дилетанта, мы сегодня с Коляном все уже проверили… Он вылезает из тачки, бежит к нам, а у нас, сами понимаете, уже все схвачено – бок потерт и все такое… Пока мы с ним мою ласточку осматриваем, Колян бежит к его тачке и вот этой самой наждачкой аккуратненько так трет ее и возвращается обратно. Я вот, говорит, посмотрел, там у тебя, заяц, царапина. Ну идем туда, смотрим. Дальше – все как всегда.

– Да просто повезло тебе несколько раз! Видать, совсем зайцы были, – прикинул Нанаец. – А если б они про ОСАГО вспомнили? Машины-то нынче почти все страхуют – не дураки.

Джон самодовольно ухмыльнулся. Оказывается, он предусмотрел и это.

Да, действительно, многие пытались звонить страховщикам, только смысла в этом не было. Зайцу, обратившемуся в страховую компанию, популярно объясняли, что, поскольку ДТП произошло в другом месте, платить ему никто не будет. Он же виновник, к тому же скрылся с места аварии – он же проехал не меньше ста метров вперед, а это уже не страховой случай.

– В общем, переходим на новые методы работы, – закончил рассказ Беседа. – Очень эффективные, кстати, и, между прочим, – абсолютно безопасные. Столкновения-то вообще никакого не происходит.

21 августа 2007 года

Эдик Самарин – Отвертка

В просторном холле было многолюдно, но подозрительно тихо. Перстня дожидаются, решил Ученый. Эдика еще не было.

Михаил устроился в уютном кресле, заказал чай и огляделся. Увидел несколько медийных лиц: «раскрученный» до тошноты юный певун, хорошо узнаваемая актриса, крупный бизнесмен, популярный политик… Солидные, серьезные люди, чинно восседая в креслах и на диванах, вели тихие и с виду очень деловые беседы, то и дело исподтишка кося на входную дверь.

За соседним столиком известный тележурналист, ведущий на центральном канале программу о мировом культурном наследии, заговорщицким шепотом сообщил своему соседу:

– Я тут придумал, как опозорить человека. Берешь красный жгучий перец, засовываешь ему в жопу и выталкиваешь на улицу… Вот представь, как он побежит.

– А зачем побежит? – удивился собеседник.

– Ну как же?! Ты прикинь, там же жжет, а вынуть нельзя! Что люди подумают, если он на улице руку в штаны запустит и в жопе ковырять начнет…

Ученый представил и хмыкнул.

Дверь отворилась, и несколько человек, как по команде, вскочили с мест, вытянувшись в струнку. Певец приподнял задницу со стула и замер. Оставшиеся сидеть начали принимать какие-то неестественные позы, выражающие одновременно благолепие и повышенную деловую активность. Тревога, впрочем, оказалось ложной – прибыл всего лишь начальник охраны Перстня. Следом за ним шел Отвертка. Он приветливо помахал красавице-актрисе и подсел к Ученому.