Олег Красин - Операция начнётся в полдень Страница 41

Ему вспомнились слова Шумилова. Это он говорил, что оперативные дела — своего рода истории болезни, только не отдельного человека, а всего общества. В них тоже описываются формы болезни, симптомы, предлагаются методы лечения. Только такая терапия не может привести к радикальному оздоровлению — так, временное облегчение.

Саша подошел к окну, посмотрел на темную улицу, освещенную неярким светом уличных фонарей. По ней изредка шли одинокие прохожие, иногда группки молодежи, как всегда в сопровождении раскатов громкого смеха.

Он вспомнил, как недавно с женой ходил на день рождения её подруги по работе. Было много народа, в основном незнакомого Цыганкову. В квартире играла музыка, раздавался смех. Ближе к концу вечера, когда пошли почти непрерывные танцы и в комнате выключили свет, пьяненькие дамы стали теснее прижиматься к партнерам — по большей части чужим мужьям. Александр заметил, что Наталья как все, плотно приклеилась к парню, которого звали Мишей. Он был компьютерщиком у неё на работе. Миша тоже, вроде невзначай, погладил рукой её задницу.

«Может у них что-то есть? — шевельнулась мысль в голове Цыганкова, — или она специально дразнит меня? Все-таки, надо вести себя приличнее, тем более в присутствии мужа. Наверное, хочет показать, что ни во что меня не ставит».

У него возникло сильное желание подойти и дать по морде этому Мише. Но устраивать скандал на чужом дне рождения ему не хотелось. Если жена изменяет с коллегой по работе, то скандалом ничего не добьешься.

После этого они крупно поругались, потому что у каждого была своя правда. Цыганков вообще в последнее время начал задумываться, почему они живут вместе с Натальей, сохранилась ли у них любовь, что их связывает друг с другом. Является ли привычка к супружеской жизни серьезным поводом для совместного проживания или их удерживают дети?

Ответа он пока не мог найти, но и терпеть такое положение вещей ему не хотелось. В последнее время постоянное обоюдное раздражение, непрекращающиеся ссоры, выяснение отношений нередко в присутствии детей, стали происходить с пугающей частотой.

Саша еще постоял у окна какое-то время, потом посмотрел на часы. Пора собираться на встречу.

Кафе «Малахит» находилось между центральным рынком и городским парком — почти в центре города, недалеко от Управления. В помещении кафе, когда туда вошел Цыганков, было шумно, накурено. Громко играла музыка. За столиками, к удивлению Цыганкова сидело мало кавказцев. В одном из углов кафе вместе с двумя телохранителями расположился Ваха.

Наметанный оперской взгляд Александра обнаружил еще по паре охранников у бара и за столиком при входе. Все были вооружены, и Александр не сомневался, что разрешение на стволы имелось — большинство таких охранников числилось сотрудниками ЧОП, носило оружие вполне легально.

Ваха был небольшого роста, но с большой головой, на которой густо росли рыжеватые волосы. Одет он был во все черное: черно-серый костюм, черная шелковая рубашка. На шее виднелась золотая цепь, на пальцах, как у всех солидных людей, нанизаны золотые перстни.

— Садись, уважаемый! — показал Ваха на стул возле себя.

Он громко щелкнул пальцами и дал знак незаметно появившемуся из глубины бара официанту, чтобы тот принес еду и выпивку для гостя.

— Как зовут? — спросил он, полагая, что ему самому представляться не надо.

— Александр.

— Значит, Александр! — сказал Ваха. — Что будешь пить Александр? Водку, коньяк, виски?

— Водку, пожалуй.

Официант быстро уставил тарелками с закуской стол, принес графин с водкой.

— Давай выпьем за свободную Ичкерию и чеченцев, которых я здесь, на Уральской земле, имею представлять — не совсем по-русски произнес Ваха, с тем акцентом, с каким обычно говорят чеченцы и ингуши — слегка растягивая гласные.

— За Ичкерию! — согласился Цыганков, которому было все равно за что пить, хоть за черта лысого, главное было завязать разговор на интересующую тему.

Они выпили, какое-то время в молчании ели.

— Я знаю, что ты хотел встретиться, — наконец прервал он молчание — говори, чем я заинтересовал федералов.

— Ваха Исаевич… — начал Цыганков.

— Зови меня Ваха, — поправил Магомадов.

— Лады, Ваха. В последнее время в городе идет передел сфер влияния между некоторыми бригадами.

— Да, мне это известно, — важно покачал головой Ваха.

— Сейчас усилился один из криминальных авторитетов — Матвей.

— А вам какое дело? Или Матвей иностранный шпион? — с неприятной усмешкой спросил Ваха.

— Президент поручил нам заниматься вопросами борьбы с организованной преступностью, наряду с другими органами.

— После покушения на Березовского? — предположил Ваха.

— Нет, это было раньше. Итак, Ваха, что будет, если Матвей наедет на твой бизнес? Нам бы не хотелось в Уральске никаких разборок.

— Не думаю, что дело дойдет до этого. У него сейчас разборки с другими, — Ваха покачал большой кудлатой головой. — Матвей матерый волк, он их порежет, как барашков. Никогда не резал баранов? — спросил он вдруг.

— Нет, — честно признался Александр.

— Режешь по горлу, кровь брызжет в стороны, такая теплая, такая липкая и пахнет железом, а ты ощущаешь себя настоящим волком, могучим, беспощадным. Волк изображен на нашем флаге, волк по-чеченски «борз».

— Но если…один волк нападет на другого? — предположил Цыганков, — что тогда?

— Это бывает редко, почти никогда, — самоуверенно произнес Ваха. — Волк может уйти из стаи, быть одиночкой, но на своих не нападает. Да и зачем это делать, если вокруг много ягнят? Не так ли?

Ваха расхохотался.

Цыганков сделал паузу в разговоре. Он налил себе рюмку водки, выпил, подцепил вилкой сочный кусок бифштекса и принялся тщательно жевать, словно это было для него сейчас главным.

— Это всё хорошо, я имею в виду, сказку про волка и ягнят, которую ты мне рассказываешь, — жестко сказал он, — в жизни чаще бывает по-другому. К примеру покушение на Березовского. Думаешь, оно случайно?

— Разборки в Москве нас не касаются — отмахнулся Магомадов, — у них свой курбан-байрам — у нас свой!

— Ошибаешься! — ответил Цыганков. — Березовский связался с твоими земляками, они крышуют его бизнес, ну а братья-славяне решили это дело исправить. Насколько я знаю, сейчас в столице идет передел сфер, идет война и она, я в этом уверен, не обойдет нас стороной.

— Пугаешь… всё пугаешь, — хмуро произнес Ваха, — а мы пуганые, резаные, сами кому хочешь оторвем башку и поиграем ей в футбол. Короче, о чем базар? Ты пришел нам угрожать, напугать Матвеем?

— Смотри, дело не мое, но Матвей связан с Сильвестром, который возглавляет ореховскую группировку и в Москве сейчас наводит свои порядки. Думаю, к покушению на Березовского он приложил свою руку.

Цыганков оглянулся. К их столику, покачивая бедрами, подошла новая официантка, а не парень-официант, который обслуживал до этого. На вид ей было около восемнадцати лет, темная короткая юбка подчеркивала стройность ног, на бейджике написано имя «Света».

— О, Светик, — сказал, увидев её Ваха, — будь добра, принеси-ка нам коньяк, только тот, Кизлярский. Мне канистру привезли.

Девушка улыбнулась, кивнула и отошла.

— Как наши девчонки? — довольно ухмыляясь, спросил Шерхан, — Света у нас одна из лучших, покуривает только травку. Но за неё готова на все.

Ни Цыганков, ни Ваха-Шархан не знали, что Света, до этого попалась на сбыте наркотиков одному из оперов ОБНОНа. Как оказалось, Светлана была не только сбытчиком, но и сама втянулась, стала активным потребителем. Опер после непродолжительного допроса — она не рассказала ничего нового, её поставщик был давно известен — предложил стать агентом. За это она периодически получала от него дозы бесплатно, без утомительной отработки с клиентами, как у Вахи. Ну, иногда, она спала с этим опером, но это было не часто и не по принуждению, а так, ради развлечения.

Услышав просьбу Вахи, Света бросила взгляд на Цыганкова, показавшегося ей совсем не похожим на партнера Шерхана по бизнесу. Поведение Цыганкова, его манера держаться: независимо, уверенно, отчасти напомнило ей поведение некоторых ментов-оперов, с которыми она сталкивалась в бурный период своей короткой еще жизни.

В ОБНОНе было известно, что Ваха является одним из самых крупных поставщиков наркотиков в Уральскую область и её куратор просил немедленно сообщать обо всем, что могло показаться странным в поведении Вахи, о его связях, намерениях. Поэтому, немного поразмыслив, Света отошла в подсобку, где стоял телефон, убедилась, что вокруг никого нет, и набрала номер знакомого опера.

— Игорек, — сказала она, услышав его голос, — я звоню из «Малахита» у меня вечерняя смена…

— Что, встретиться хочешь? — ответил голос в трубке, — послушай Светуль, мне сейчас некогда, занят под завязку.