Возвращение в небо - Андрей Воронин Страница 41

– Дмитрий погиб.

– Света? – спросил Суворин так, словно решил, что разговаривает не с тем человеком, номер которого набрал.

– Дмитрий погиб, – повторила Светлана, четко расслышав горестно-недоуменный выдох Суворина и зафиксировав его как некую точку отсчета, отсчета новых минут, новых дней, которые теперь потянутся без Дмитрия.

Она закрыла мобильный, вытерла рукавом халата мокрое от слез лицо и, свернувшись калачиком, так и осталась лежать на полу. Котенок, собравшийся было поиграть поясом от ее халата, вдруг передумал и с усталым видом тоже прилег рядом, прижавшись спинкой к ее животу.

Через полчаса после этого Суворин звонил в дверь квартиры Нефедовых. Изнутри не доносилось ни звука. Он подождал пару минут и позвонил снова. Ответом снова была тишина. Тогда Панкрат нажал кнопку звонка несколько раз, а затем стал стучать в дверь. И, когда Суворин был уже в полном отчаянии и собирался вышибить дверь, та вдруг распахнулась.

На пороге стояли состарившаяся жена Нефедова и котенок.

– Заходи, – она кивнула ему головой и ушла в темноту прихожей.

Панкрат вошел, сложил покупки на диванчик возле входа и тихо закрыл дверь.

– Наверное, надо зеркала закрыть, – произнесла Светлана.

Она выглядела ужасно утомленной. Ее прекрасные глаза были красными и распухшими. Светлые волосы, казалось, поредели и высохли. Чувственные губы потрескались, и женщина то и дело кусала их.

– Пока тебя не было, – сообщила она, – я не спешила, все надеялась, что это – ошибка. Что сейчас позвонят снова. Но теперь по глазам твоим вижу, что Димы уже нет.

Она ушла в спальню и вскоре вернулась, неся в руках покрывало. Минуту или две они вместе закрывали зеркало во встроенном шкафу. И котенок, играя с краем покрывала, путался под их ногами, принимал в этом активное участие.

– Светлана, – Панкрат обнял женщину за плечи и повернул к себе. – Я звонил туда. Они действительно все погибли. В этой ситуации никто не мог выжить. Пойдем, пойдем на кухню, – он, не отпуская ее плеч, развернул женщину и повел на кухню. – Сейчас я заварю твой фирменный мятный чай, напою тебя и уложу в постель. А потом уйду на некоторое время, чтобы все узнать. И как только все разузнаю – сразу же к тебе. А ты просто поспишь. Хорошо?

Панкрат, заглядывая ей в глаза, усадил женщину на стул и включил чайник. Пока чай заваривался, принес из прихожей торт и, отрезав небольшой кусочек, положил его на блюдце.

– Немного сливок, – он взял чайную ложку и, отломив кусочек торта, поднес ее к губам Светланы.

И она машинально проглотила угощение.

– Ну вот, – Панкрат достал из кармана куртки коробку со снотворным и, выдавив из пластинки одну пилюлю, на секунду задумался. Потом выдавил еще одну и обе протянул женщине. – Выпей это, пожалуйста, – попросил он. – Мне так будет спокойнее.

Светлана кивнула головой и с сосредоточенным видом одну за другой проглотила таблетки.

– Теперь чай, – настаивал Панкрат, поднося к ее рту чашку. – Несколько глотков.

Она подчинилась.

– Ну вот и отлично, – сообщил он Светлане, отведя ее в спальню. – Ложись. Я посмотрю, как ты заснешь, и пойду узнаю все о Димке. Узнаю и все расскажу тебе, – голос его дрогнул. – Вот! – он достал медиаплеер и, когда она легла, надел ей на уши наушники. Потом накрыл женщину покрывалом и сел на край постели, опустив голову.

Минут через десять Светлана вдруг громко сообщила:

– Он ведь в Норильск летел.

Панкрат молча кивнул.

– Он никогда никого не подводил, – словно кому-то возражая, заявила она.

– Я знаю, Света, – успокоил ее Суворин.

Потом она уснула. Панкрат выключил плеер. Осторожно снял с нее наушники и пару минут, плотно сжав губы, стоял, пристально глядя на зашторенное окно. Потом перевел взгляд на семейный портрет Нефедовых, стоявший на тумбочке возле кровати.

– Пошли, Суворин! – тихо позвал он котенка, выходя из комнаты, и тот, подняв хвост трубой, побежал вслед за ним.

Плотно прикрыв дверь спальни, Панкрат пошел в прихожую и, обнаружив там две лужи, вытер их одноразовой салфеткой и, действуя по наитию, положил их в привезенный им кошачий туалет. Потом повел котенка на кухню и предложил ему сливок от торта.

– Да ты, брат, лакомка, – удивился он, наблюдая, как котенок уплетает взбитые сливки и бисквит. – Так и зубы все потеряешь.

Через пару минут Суворин вышел в прихожую. Внимательно посмотрел на выбежавшего проводить его котенка. Тот, не теряя времени, решил попробовать на игривость шнурки на его туфлях. Потом попытался куснуть их. И тут же принялся умываться.

– Не будь свиньей! – предупредил его Суворин, сделав внушительный кивок в сторону туалета, и тихо закрыл входную дверь.

Место катастрофы Ил-76 было оцеплено со всех сторон. Сюда была стянута техника МЧС почти со всего Подмосковья. К тому моменту, когда Суворин появился, спасательные работы были прекращены. Поскольку спасать было некого. Все десять членов экипажа погибли, и их обгоревшие тела были обнаружены спасателями. Обнаружены были и черные ящики.

Лайнер, летевший в Норильск, имел полные баки. И после удара о землю вспыхнули все семьдесят тонн авиационного керосина. Шансов уцелеть у людей на борту не было.

К месту происшествия были допущены две телевизионные съемочные бригады. Репортер Первого Всероссийского канала, невысокий парень, стильный летний костюм которого странно контрастировал с местом происшествия, вещал в микрофон:

– Авария произошла над лесом. И то место, куда рухнул самолет, превратилось в огромную двухсотметровую поляну, усыпанную обгорелыми головешками и кусками дымящегося фюзеляжа. Обломки самолета были разбросаны по лесу на километр.

На самом деле Ил-76 упал, едва оторвавшись от взлетной полосы Чкаловского и успев набрать на скорости четыреста километров в час лишь тридцать – сорок метров высоты. Срезая кроны сосен, стапятидесятитонная машина падала на протяжении пятисот метров.

Панкрат и предположить не мог, что должен был прочувствовать Нефедов за этот короткий промежуток времени. Успел ли он хотя бы услышать и увидеть звуковые и световые сигналы бедствия? Сколько секунд у него было на то, чтобы применить свой опыт?

Суворин представил, как Нефедов замер на месте, услышав сигнал бедствия, как почувствовал последний рывок, сделанный самолетом,