Олег Алякринский - Клятва на верность Страница 42

Ангел, не вникая в суть спора, с удовольствием наблюдал за вытянувшимся от удивления лицом Симахи. А Варяг продолжал, словно читал лекцию:

— Понимаешь, Симаха, мои компании действуют в самых разных сферах. Это и банковские операции, и транспорт, и пищевая промышленность, и охранные структуры, и шоу-бизнес. Под моим контролем казино, рестораны и гостиницы. Но все это слишком много для одного человека. Тем более что я не хочу светиться…

Дальше он говорил с паузами, которые Ангел, внимательно слушавший этот странный разговор, стал заполнять мысленно собственными вставками.

— Я ведь не промышленник. Я прежде всего…. (вор)…свободный человек и потому мне… (вору в законе)… чужды все эти бесконечные хозяйственные споры и хлопоты о деньгах. Мне важнее… (братва, ее мнение)… собственные представления о ценностях. Все эти деньги я могу… (отдать в общак)… пустить в дело так, как я считаю целесообразным, но принесет ли мне возня с ними удовлетворение или удовольствие, как другим… (как тебе, Симаха)… — очень сомневаюсь. Поэтому я предлагаю тебе стать моим официальным представителем, что-то вроде коммерческого директора! Ну и твой финансовый интерес будет учтен, само собой…

— Но ведь это… — Симаха даже побледнел, — но ведь это означает!..

Ангел отвернулся и стал смотреть на проходящих мимо девчонок в бикини. Это было куда приятнее. Смотреть на то, как человек теряет себя, почуяв запах капусты, пусть и зеленой, американской, пусть даже такого количества капусты, которого и потребить-то невозможно, было неприятно. Ангел подумал, что, как это ни банально звучит, все люди разные. Что бы ни говорили о чести, достоинстве, неподкупности, большинство знает, что это просто слова, развесистая клюква, а предоставь самому благородному и неподкупному вот такие деньжищи, ворочать которыми Варяг только что предложил Симахе, — и все высокие слова испарятся, будто их и не было. Да, верно повторяет Медведь: Варяг — голова! Он сразу почуял, что этот Симаха никакой не светило экономики, а жилы рвет на научном поприще только ради того, чтобы в будущем присосаться к сытной кормушке…

Симаха взволнованно лепетал:

— Но ведь это значит, что ты передаешь мне все финансовое управление своего… холдинга. Это же такие средства! Как ты можешь доверять… в общем-то постороннему человеку? Ведь управляющий имеет возможность сделать все. За деньги в наше время можно сделать абсолютно все, даже… попытаться стать не номинальным, а фактическим собственником.

Мимо них по пляжу шел высокий мужик в фартуке и с голым торсом. В одной руке он нес тяжелый ящик и пронзительно орал: «Мороженое, мороженое! Крем-брюле, сливочное, шоколадное!» Его постоянно останавливали. В основном подбегали детишки и, переминаясь с ноги на ногу, робко, снизу вверх заглядывали в глаза, что-то говорили неслышное. Мужик тогда неторопливо останавливался, забирал протянутую мелочь и, сунув руку в холодные недра ящика, одаривал сразу расцветающего малыша. Потом вновь ящик на плечо, и вновь: «Мороженое!..»

— Ну, во-первых, если, не дай бог, ты что-то такое сделаешь по злому умыслу, то ведь я тебя всегда найду… А если по глупости или случайно… Чаще всего люди совершают ошибки от неинформированности. Думают, что им по силам то или другое, поэтому делают ложный шаг. Но ты мужик рассудительный, на рожон не полезешь, башка у тебя на плечах есть… Не боись! — И Владислав добродушно рассмеялся. — Сейчас у меня намечается одна серьезная операция в Краснодаре. Ты же сам вроде как из тех мест?

Симаха ошарашенно кивнул:

— Из Сочи.

— Вот-вот… Знаешь такого Валуева Александра Петровича?

— Это заместитель руководителя края! Валуев!.. Слышал, конечно. Южная мафия, и все такое. Насколько мне известно, им создан мощный пшеничный холдинг.

— Причем очень хитрый холдинг! — прервал его Владислав. — Львиная доля бюджетных средств, выделяемых краю на развитие, идет в этот самый холдинг, а потом какими-то путями уходит на офшорные счета фирм прикрытия, минуя краевой бюджет. То же происходит и со средствами от продажи зерна на экспорт. А экспортируют они хренову тучу пшеницы!

— Да, — возбудился Симаха. — Фактически краем негласно управляет этот самый товарищ Валуев! У него и в Москве все схвачено. Госкомстат, таможня, Госбанк… Сильный человек, к нему просто так не подступишься.

— Очень хорошо, что ты о нем так наслышан, — спокойно сказал Варяг и улыбнулся. — Я намерен включить личный бизнес господина Валуева в систему своего, как ты выразился, холдинга.

Симаха недоверчиво ухмыльнулся:

— Что? Да нет, не может быть. Это как же?

— Предложу. Откажется — пригрожу. Не испугается — уничтожу! — В голосе Варяга прозвучали такие жесткие нотки, что даже Ангела передернуло. Он с недоумением посмотрел в серо-зеленые глаза босса и вдруг понял, что тот не шутит. Более того, он вдруг понял, что и Александр Петрович Валуев, как бы тот ни был всесилен, будет вынужден принять все условия Щербатова.

— Мы собираемся весной в Краснодар. Познакомиться хочу с Александром Петровичем, поговорить, обсудить дела, порешать вопросы. Мне нужно полное досье на Валуева — где родился, где учился, кто жена, дети, а главное — кто на него работает… Сможешь сделать такую… объективку?

И Симаха начал рыть землю — и уже через полгода Варяг получил ту самую пухлую папку, которую он изучал и в Москве перед отъездом, и во время двухчасового полета.

Сейчас, лежа на диване в «люксе» краснодарской гостиницы, Ангел размышлял о предстоящем разговоре с Валуевым. Было уже без десяти двенадцать. Скоро можно спускаться вниз, машина вот-вот придет. Конечно, то, что Валуев назначил время приема в середине рабочего дня, ничего хорошего не предвещало. Значит, Муха не сумел убедить всесильного чиновника в серьезности намерений Варяга, поэтому разговор должен был пройти наспех, гостей явно не собирались повезти ужинать, чтобы не торопясь обговорить детали.

Тому, разумеется, были причины. Прежде всего, Варяг стал серьезно заниматься бизнесом не более как полтора года назад. Поэтому еще не был широко известен в кругах воротил нового российского «госбизнеса». А кроме того, его нежелание светиться на светских тусовках и презентациях тоже сказывалось: никто о Владиславе Щербатове толком ничего не знал.

Ангел ухмыльнулся. Предстоящая встреча с Валуевым его заранее забавляла. Он только не знал, в какой форме тот откажется от их предложения. Ничего, скоро будет известно.

Они спустились в вестибюль. Знакомая «Волга» уже ждала. Утомившийся от ночного перегона из Сочи в Краснодар шофер, прикрывшись широкой кавказской кепкой-«аэродромом», мирно дремал на переднем сиденье. Ангел разбудил его, и уже через тридцать минут они подъезжали к роскошному строению из бетона и тонированного стекла — зданию Комитета по внешнеэкономическим связям Краснодарского края.

Пятиэтажный особняк — другого названия и не подберешь — располагался на берегу реки. Вид на Кубань был прекрасный, проплывали катера и лодки, размноженное на мириады звезд солнце прыгало на волнах, — здесь бы любоваться природой и не думать о каких-то там холдингах. Ангел ухмыльнулся и последовал за Варягом к каменному крыльцу.

Их встретила секретарша — холеная дамочка в обтягивающем костюме и на высоких каблуках, — провела их в просторную переговорную комнату с кожаной мебелью и гигантским телевизором «Панасоник» в углу и оставила ждать. Таким образом, догадка Ангела, что хозяин, хоть и был предупрежден о прибытии Щербатова из Москвы, не особенно горел желанием встретиться с посланником неизвестно кого, подтвердилась.

Оба молчали. Варяг расстегнул две верхние пуговки на рубашке, так чтобы сквозь прорезь виднелась его наколка — ангелы, парящие над крестом. Ангел чувствовал, как внутренне напряжен Владислав, как его раздражает это томительное ожидание, но, зная его нрав, Ангел понимал: Варяг не сорвется, не даст воли чувствам, будет сохранять холодное вежливое спокойствие. Все это Ангела, скорее, забавляло. Годы, проведенные на свободе, не могли не сказаться на нем. С тех пор как Медведь, сделав его ближайшим помощником Варяга, отказал ему в праве идти на зону, Ангел стал незаметно перенимать психологию фраеров. А общение с Варягом еще сильнее повлияло на его поведение. То есть он не перестал быть вором в законе, просто притупилась его реакция на внешний мир: он уже не затаивался, как волк в чаще, готовый на немедленный ответный удар обидчику клыками. Оказалось, что существует множество ситуаций, когда лучший ответ на оскорбление — не заметить это оскорбление, не отреагировать сразу: потому что прежде всего надо было добиться эффективного результата. Результата, основанного на выдержке и терпении и еще раз терпении.

Поэтому сейчас, сидя в гостевой фактического хозяина благословенного южного края, Ангел внутренне усмехался, пытаясь угадать, сколько их еще тут промурыжат.