Эльмира Нетесова - Выскочка из отморозков Страница 42

Автобус скрылся за поворотом, Герасим осмелел, взял Натку под руку. До этого дня не рисковал. Не хотел злить Борьку. Что потом от него ждать? Крысу в подушке или карбид в квашне? Этот и аммоний подкинет с улыбкой. Пойми его, за что мстит?

Дни летели незаметно. Они были такими светлыми, радостными, что оба поняли, как не хватало им уединения и тишины.

— Наташа! Красавица моя! — сжимал жену в объятиях Герасим.

— Милый мой! Самый лучший на свете человек! Как хорошо, что мы с тобой встретились и ты не достался другой женщине.

— Я только тебя искал!

Даже в самом доме поселилась прозрачная, радостная тишина. Ушли тяжесть, постоянное напряжение в ожидании беды.

Наталья неожиданно для себя стала меняться. Ее уже не била истерика. Женщина научилась улыбаться, даже соседи начали здороваться с ней, жизнь налаживалась как нельзя лучше.

Несколько раз она порывалась позвонить в лагерь, но Герасим отговаривал:

— Не стоит. Если понадобишься, сами позвонят.

И Наталья соглашалась. Но… В середине третьей недели, ранним утром, в дом позвонили. Герасим удивленно глянул на жену, та на мужа, накинула халат, открыла двери.

В дом вошла молодая женщина, обеими руками она вцепилась в Борьку, так и втащила его следом, не разжимая пальцы рук.

— Забирайте своего обормота! — Забыла поздороваться и, глянув на Наталью, спросила: — Вы его мать?

-Да!

— Распишитесь в документах, что получили своего выродка целым и невредимым, а еще получите деньги за две смены, мы не возьмем вашего негодяя! — Полезла в сумку и со слезами продолжила: — Это ж надо было такую сволочь на свет выпустить, да еще отправлять такого мерзавца на отдых с нормальными детьми!

— Что случилось? Объясните? — вышел из спальни Герасим. Глянул на Борьку, тот мигом шмыгнул на кухню, полез по кастрюлям, в холодильник, загремел тарелками. А воспитательница рассказывала, захлебываясь слезами:

— Ваш паразит попал в мою группу. Их двадцать пять. В первый же день все мальчишки в палате, где жил Борис, закурили. Он научил. Стала его ругать, а он в ответ: «Я дома открыто курю! А ты кто такая, чтоб мне указывать? И дружбанам! Здесь мы не на зоне строгого режима, отдыхать возникли! Между прочим — за бабки! Так что вали отсюда, метелка, и не пыли, пока рога не наломали!»

И это мне, воспитателю с десятилетним стажем! Я его, конечно, решила наказать и заставила убрать в двух кабинетах. Там нужно было протереть полы влажной тряпкой и стереть со столов пыль. Все это он сделал. Ничего не скажешь. Но вдобавок нассал в аквариум, и все наши рыбки передохли. А в кабинете, где располагался живой уголок, выпустил змей. Они расползлись по всем этажам. А змеелова у нас нет. Вы себе представить не можете, как жили мы все целую неделю! — плакала воспитательница.

— А чего вы пацана вините? Зачем закрывали его в кабинетах на ключ? Иначе зачем ему было мочиться в аквариум? Значит, перетерпел и больше ждать не мог! — вступился Герасим и добавил: — Мы ребенка отправили на отдых, а не на истязания. Сами виноваты, нечего на Борьку валить!

— Вы его еще и защищаете? Какой ужас! Думаете, за это отправили его? Что рассказала — мелочь в сравнении. — Присела на стул, предложенный Натальей. — Они проделали дыру в туалет к нам, воспитателям, и всех сфотографировали. Им мало было подсматривать. Ваш заводилой стал. Он эти снимки везде расклеил, не только по территории лагеря, но и в поселке! Всех нас испозорил!

— Ну, эта детская шалость не нова! Она с бородой. Но чувствую, круто Борьку обидели, коль на такое пошел. Достали его до печенок! А ну-ка, дама, подождите! Вы сына турнули? Как бы сама не выскочила следом. Боря! Сынок! Иди сюда, — позвал мальчишку. — Расскажи сам, что случилось?

— А что? Она тут сопли пузырями пустила, а меня все эти дни закрытым продержали, в холодном чулане. Там крысы чуть не с меня ростом, стаями носятся. А я там сколько дней ночевал! Ни пить, ни есть не давали!

— Что?! — побелел Герасим и вскочил со стула.

— Мы попробовали его отпустить! Поверили, что образумился. Так он в директорском туалете все доски подпилил. Мы еле достали и откачали, человек чуть не задохнулся…

— Это я на вас в суд подам! — грохнул по столу Герасим так, что посуда зазвенела. — Фашисты! Садисты отпетые! Вам ли жаловаться?

— Он корпус целый чуть не взорвал! Бросил бутылку с какой-то гадостью. Начался пожар. Еле потушили. Вот и заставили б через суд оплатить стоимость дома. Глянули б на вас тогда!

— Любого можно довести до ярости! И наш мальчишка такой же, как все! Мы послали его отдыхать, а вы издевались над ним! Да еще Борьку во всем вините? Чего ж о себе молчите?

— Мне ихний бугай-директор при всех по морде надавал. За туалет! Вот я и подкинул им бензина, чтоб согрелись. Но только он, видать, разбавленный был, не взорвался, А жалко! — вздохнул пацан.

— Вот видите! Он сам не скрывает, что преступником растет. Ему на всех плевать! — затрещала воспитательница.

— А кого там жалеть? Вас или директора? Обоих под жопу из лагеря! С лишением права на работу преподавателя!

— Руки коротки! — вскочила баба.

— Вот это посмотрим и проверим! Но я такое не прощу! — кипел Герасим,

— Успокойся! Слава Богу, сын жив, здоров, больше не отпустим в лагерь! — положила Наталья руку на плечо мужа. Но того трясло:

— Это ж кому мы доверили мальчонку? Палачам каким- то! Ну-ка, дама, вашу фамилию и директора назовите мне! — потребовал хмуро.

— А вы мне кто? — взвилась воспитательница. — Вместо того чтобы извиниться за своего ублюдка, еще и наезжаешь, козел! — подскочила гостья и, побагровев до корней волос, процедила сквозь зубы; — Змеиное гнездо! Чему ж удивляться? — обувалась спешно.

— Извиняться придется вам, мадам. На коленях станете просить прощения, — предупредил Герасим.

И сделал что хотел. Всю эту ночь писал жалобы во все инстанции, а утром отправил. Не любил пустых угроз, свое обещание сдержал. И хотя никому ни строчки не прочел, весь день ходил как именинник. Он был уверен, что жалобы не пройдут мимо внимания работников прокуратуры, журналистов, администрации города и областного отдела народного образования.

Он ничему не учил Борьку, просто вечером послушал, как отдыхал мальчишка.

А еще через неделю к ним посыпались звонки. Отовсюду. Просили приехать, прийти ответить на вопросы… Борька устал повторять десятки раз одно и то же. И когда он решил больше не ходить и не ездить, к ним из лагеря приехала целая делегация во главе с директором.

Сложным был этот разговор. Каждый настаивал на своей правоте. И Герасим не стерпел:

— Зачем сюда заявились? Я вас приглашал? Вы так и не поняли, в чем виноваты? Нынче напишу еще жалобу! Вам объяснят доходчиво!

— Не надо! Не пишите! Нас измучили! Задергали! Давайте обоюдно простим ошибки и просчеты друг друга и расстанемся!

— Легко хотите отделаться! — ядовито заметил Герасим.

— Ну а как вы хотите? — изумился директор.

— Я свое сказал!

— Короче, объявляете нам войну?

— Слишком громко сказано! Ты мужик! Окружил себя сворой обжор и воров, подхалимов и лодырей, отродясь не умевших работать с детьми, а сам не сумел найти общий язык с мальчонкой! Чего вы стоите? Превратили отдых Борьки в наказание да еще размечтались о примирении? Еще чего хочешь?! А ну вон из дома!

— Ну раз не согласны на примирение, подпишите акт!

— Ого! Вы хотите, чтоб я еще убытки оплатил? За аквариум и рыбок, за туалет и дом? Не много ль захотели? А надорванное здоровье и надломленную психику пацана, наши моральные издержки кто оплатит?

— Я предлагал компромисс, вы отвергли его!

— Счет бесчестных! Я заставлю вас компенсировать сыну все!

И заставил… Борьке на эти деньги купили компьютер. А в школе, узнав о случившемся, все учителя стали предельно вежливы с пацаном. Ему даже скучно стало. Никто из учителей и замечаний не делал.

Даже директор школы прошел мимо курящего Бориса, не прогнав в туалет.

Мальчишка перестал враждовать с учителями и учениками. Сделав десятка два подцветочных горшков, сам принес их в школу. Для кабинета домоводства, девчонкам, приволок громадное блюдо и чайные чашки с блюдцами. Удивил и директора, подарив ему пепельницу. К концу седьмого класса Борьку никто не узнавал. И если бы не память о его прошлых подвигах…