Максим Шахов - Китайский детонатор Страница 42

Повернув руль, Хромов направил скутер в первый канал. К бетонному доку был привязан белоснежный катер на морских крыльях, посреди бухточки плавал катамаран с целующейся парочкой. «Морского дьявола» не было.

Развернувшись, Хромов вернулся в открытое море. Он сделал еще две попытки, увенчавшиеся нулевым результатом. А вот из устья четвертого канала доносилось усиливающееся сиплое рычание, похожее на то, которое мог издавать «Дьявол». Затем показался знакомый серебристый нос, вспенивающий воду.

Вместо того чтобы свернуть в канал, Хромов проехал дальше. Мощный катер промчался мимо, с шлепаньем подпрыгивая на волнах. За штурвалом стоял Виктор Хоу собственной персоной. Но не его фигура привлекла основное внимание Хромова, а пулемет, установленный на носу. Человек несведущий мог бы принять его за какую-нибудь диковинную удочку или лебедку. Но Хромов не был новичком невидимого фронта. Он отлично знал, как выглядит крупнокалиберный пулемет и для чего он предназначается.

Развернувшись, Хоу бросил штурвал и поспешил на нос катера. В груди у Хромова сделалось холодно, словно он проглотил самый большой леденец в мире, предварительно замороженный до состояния льда. Срезав его очередью, террорист имел все шансы скрыться в Китайском море.

Включив скорость, Хромов описал на скутере круг и юркнул в канал, вода в котором все еще волновалась и бурлила. Если бы он попытался удирать по открытому пространству, Хоу открыл бы огонь немедленно. Но Хромов сам загонял себя в ловушку, и Хоу вернулся к штурвалу. «Морской дьявол» полетел по дуге, постепенно направляя нос на устье канала.

Связавшись с Макониным, Хромов скомандовал:

– Давай!

Катер с пулеметом на носу приближался к каналу. Пока что Хоу не решался поменять штурвал на гашетку. Он собирался открыть огонь в гавани. И открыл бы, если бы не Маконин, выполнивший приказ.

Сидя в своем автомобиле, он взял дешевенький мобильный телефон, перетянутый изоляционной лентой, положил большой палец на зеленую кнопку и надавил.

Хромов не видел этого. Зато он увидел результат, и результат этот был весьма впечатляющим.

Гро-о-ох!

Находящийся в ста метрах катер переломился пополам, а в центре его поднялся огненный смерч, тут же сменившийся белым водяным столбом, который, в свою очередь, уступил место башне из клубящегося черного дыма. Взрыв уничтожил контейнеры с хвостовым оперением ракеты, но оно не содержало в себе никаких секретов. Носовая же часть с аппаратурой уже находилась в распоряжении России…

Когда Хромов покинул гавань, дым над местом крушения успел развеяться, превратившись в подобие серого тумана, уносимого ветром. На месте взрыва плавали обломки и разные предметы, но все они были неодушевленными. Виктор Хоу исчез с лица земли.

Сделав несколько почетных кругов над его подводной могилой, Хромов направился в Репалс Бэй. Он не знал, хватит ли ему бензина, чтобы вернуться на пляж, однако не слишком переживал по этому поводу. Опасаться ему было нечего, ведь он не имел никакого отношения к взрыву.

Ни малейшего.

Когда, почихав, мотор скутера окончательно затих, Хромов остался сидеть в седле, рассматривая в бинокль загорающих на пляже. На этот раз он не выискивал притаившегося снайпера или надвигающуюся засаду. Просто смотрел на женщин в купальниках и наслаждался этим незатейливым зрелищем. Сегодня он мог себе это позволить. Женщин и девушек было много. Несколько раз в поле зрения возникала подходящая фигура, но потом в ней обнаруживались какие-нибудь изъяны, и обзор продолжался. Наконец, Хромов увидел одинокую шатенку в белоснежном купальнике, которая раскладывала на лежаке одежду и полотенце.

Его свободная рука потянулась к мобильнику. Услышав голос Аргушева, он торопливо прокричал:

– Бери водное такси и дуй к выходу из бухты. Там увидишь меня. Мне нужна помощь.

– Что-то срочное? – заволновался дипломат.

– Очень! Вопрос жизни и смерти!

Завершив разговор, Хромов снова направил бинокль на шатенку. Пока что возле нее не увивались посторонние мужчины, так что можно было успеть. Нужно было успеть.

Опустив бинокль, Хромов стал ждать. На его лице, подставленном солнцу, блуждала блаженная улыбка.