Сергей Зверев - Обойму монетами не набьешь Страница 42

«Ладно, – промелькнуло в голове Мангуста. – Вы хотите войны? Вы ее получите!»

И он подхватил с земли пулемет. Ошибка в расчетах противника, кем бы он ни был, все же была. Он не предусмотрел, что засаду Мангуст вырежет практически мгновенно. План, видимо, строился на том, что возглавляемая русским группа вступит с засевшими в лесу герильерос в перестрелку, и будет этим скована. А уж тут-то к партизанам придет подкрепление. И нехилое – от такой толпы не отобьешься, будь ты хоть Рембо и Терминатором в одном флаконе.

Но вот того, что в тот момент, когда подкрепление выйдет из укрытия, в руках Мангуста окажется пулемет, враг не рассчитал. Андрей надавил на спуск.

Пулемет затрясся, выплевывая струю крупнокалиберных пуль. Наступающие покатились по земле – очередь из пулемета такого класса запросто может человека перерубить пополам. Она и перерубала. Герильерос были застигнуты огнем в самом неудачном для себя месте – на дороге, где и спрятаться толком было некуда. Кто-то попытался отступить обратно, в лес, кто-то, наоборот, изо всех сил рванул вперед, стараясь укрыться в сельве по другую сторону дороги, но большинство просто попадало на асфальт, надеясь, что их не достанет. Что ж, многих и правда не достало. Один попытался укрыться за раскуроченным «Плимутом», но тщетно – пули прошили машину насквозь, а в животе партизана образовалось отверстие такого размера, что кулак можно было бы без проблем просунуть. Он даже заорать не успел – умер от болевого шока.

Разумеется, Мангуст трезво оценивал свои силы. Патронов у него было далеко не бесконечное количество, да и вообще, даже с пулеметом одному против пяти десятков воевать не стоит. Именно поэтому он даже не пытался экономить патроны – высадил весь магазин тремя длиннющими очередями, после этого схватил гранатомет, выпустил гранату, целясь в то место, где залегло больше всего партизан, – попал, конечно. Церемониться с герильерос было нечего – все равно они вне закона. Если даже власти узнали бы об этих событиях, то Мангусту полагался бы не тюремный срок, а орден на грудь. Правда, орден Андрею был не очень-то нужен. Вместо того, чтобы стоять до конца и удостоиться посмертно награды от местного правительства, он бросился назад, в чащу. Главное было сделано – он выиграл время. Теперь герильерос решатся встать не раньше чем через минуту. Да и попрут вперед не так резво – он их неплохо кровью умыл. А нечего лезть на мирных людей, едущих по своим делам. В этих играх плата за ошибку – смерть. И все они это знали.

– За мной! – крикнул Мангуст Родригесу, залегшему метрах в пятидесяти от того места, где он расправился с засадой.

– Что там такое?

– Герилья! Много! Идут на нас! Нужно отступать!

Родригес прорычал несколько слов – общий смысл, в литературном изложении, заключался в том, что он очень сожалеет о своем решении отправиться в эту экспедицию. И не одобряет поведения самозваного командира.

– Хочешь – оставайся, – рявкнул Мангуст. – Попробуешь объяснить этим парням, что ты ни при чем!

Разумеется, этому совету Родригес не последовал. Он кинулся за Мангустом. Через минуту бешеного бега они встретились с остальными. Мангуст остановился. Коротко, рублеными фразами рассказал о том, что произошло. И, не давая людям времени на охи, ахи и обсуждение сложившегося положения, стал приказывать:

– Уходим в сельву. В самую глубину. Хрен они нас там достанут. До Сабремонте километров двадцать, не больше. И пешком дойдем.

– А вещи? – воскликнул Пакито. – А машины?

– Ты лучше про голову свою подумай, а не про вещи и машины. Про то, чтобы она на плечах осталась! Хотя я никого не держу, кто хочет, может сходить за вещами. Но ждать мы его не будем, честно предупреждаю. Ну, есть желающие?

Желающих, как и следовало ожидать, не оказалось.

– Тогда за мной! Идем быстро, но осторожно. Хрен знает, может, эти гады и впереди какую-нибудь подлянку нам устроили.

Мангуст снова угадал, аж самому тошно становилось от такой предусмотрительности – про какую гадость ни подумаешь, та немедленно и случается. Минут через десять слева затрещали выстрелы. Андрей выматерился себе под нос и рванул туда. Рванул это, разумеется, не значит попер напролом. Нет, он двигался быстро, но осторожно, мысленно проклиная себя за то, что не пошел впереди, как раньше. Но что было делать – это сильно замедлило бы продвижение, а медлить было нельзя.

Пальба усилилась. Мангуст, высунувшись из зарослей папоротника, мгновенно оценил ситуацию. Под огонь угодил самый край их шеренги – Пакито и Диего. Пакито уже помочь было нечем, он сидел, прислонившись спиной к стволу эвкалипта, а на боку и груди у него расплывались по рубашке красные пятна. Все. Минус один человек. Диего пока держался. Он лежал за мощным, выступающим из земли корнем и палил в белый свет как в копеечку, не высовываясь, не глядя, куда попадает.

«Хорош вояка!» – промелькнуло в голове Мангуста. Впрочем, нападавшие были не лучше. Их было немного – человек пять всего. Ну, оно и понятно, герилья – все-таки не армия. Народу у партизан, конечно, много, но не слишком. И так, наверное, против них сегодня половина герильерос этого департамента выступили.

«Интересно все-таки, кто и как сумел это организовать?» – думал Мангуст. Пока голова была занята этим важным вопросом, тело делало свое дело. В первую очередь Мангуст сместился влево и сразу заметил бок одного из партизан, торчащий из-за дерева. В этот бок он и влепил короткую очередь. Мужик дернулся и упал – одним врагом стало меньше. Правда, Мангуста тоже засекли. С дерева, за которым он укрывался, содрало кору – кто-то опустошил полмагазина, надеясь достать самого опасного из врагов. Мангуст ответил, кажется, не попал, но зато заставил противника затаиться. Перекатился, укрылся за другим деревом. Вовремя – несколько пуль взрыли землю там, где он только что стоял.

– Обходите их с боков! – громко крикнул Мангуст, слыша сзади шум – это к месту боя подходила его команда. – Толик! Обогни их по большой дуге! Слышишь? По большой! – эти слова Мангуст прокричал по-русски, надеясь, что среди партизан нет никого, знающего язык, на котором разговаривал Ленин.

Характер перестрелки изменился. Луис, Толик и Мануэль стали заходить герильерос во фланги. Партизаны забеспокоились. Они пытались противодействовать, но без толку – все трое соратников Мангуста двигались по-умному, перебежками, от одного укрытия к другому. А прицелиться как следует герильерос не давал Мангуст – один из них сделал ошибку, высунулся из-за дерева почти на две секунды, видимо, хотел наверняка попасть в кого-то из наступающих, когда он будет следующую перебежку делать. Зря он так поступил. Мангуст без особого труда всадил ему пулю в лоб – две секунды на то, чтобы прицелиться, было для него более чем достаточно.

Оставшиеся попытались прибегнуть к классической тактике – двое стреляют, прикрывая товарища, а тот делает перебежку. Но делали они это неумело – прикрывавшие стреляли так же, как Диего. То есть совершенно не прицельно – опыт только что убитого Мангустом товарища был ими усвоен. Но именно из-за этого их заградительный огонь был совершенно неэффективен. Первый раз прикрыть перебегающего им удалось – Мангуст просто не стал переть на рожон, решил сначала присмотреться. Но, присмотревшись, начал действовать. Когда двое партизан снова начали палить, высунув из укрытия только ствол оружия, он безбоязненно высунулся из-за дерева – ему ничего не угрожало, пули вспарывали воздух и листву метрах в трех от него. И, когда третий партизан сделал прыжок из укрытия, Мангуст короткой очередью разнес ему череп.

Оставшиеся двое запаниковали. Они не могли решиться ни на что – ни на атаку, ни на отступление. Тупо торчали на местах, пока Толик, Мануэль и Луис заходили им в тыл. Вскоре Мангуст услышал громкий выстрел – такой звук издавал карабин Мануэля.

«Ну, дает старикан! – подумал Мангуст. – Молодец! Хотел бы я к его возрасту так же сохраниться!»

Последний герильерос не выдержал. Он вылетел из-за укрывавшего его ствола и с диким криком стал палить во все стороны, вертясь, как волчок. Разумеется, ни в кого не попал. Бой в лесу – не тот случай, когда могут помочь ярость и безумные вопли. Стрельба прекратилась – у него просто кончились патроны. Еще пару секунд парень остервенело давил на спуск побелевшим пальцем, явно не вполне осознавая, что произошло – видимо, действительно от страха слегка крыша поехала.

– Не стрелять! – крикнул Мангуст, кидаясь к парню – он мог послужить источником информации. Но было поздно. Диего и Луис выстрелили одновременно – и оба попали. Последний герильерос упал.

– Сказал же, не стрелять! – прорычал Мангуст. Впрочем, толку от рыка не было, и он прекрасно это понимал. Разборками убитого не поднимешь. Поэтому, вместо того, чтобы устраивать разбор полетов, Мангуст, махнув рукой, громко крикнул:

– Быстрее! Вперед! Нас основная группа догнать может, тогда уже не отобьемся! Ну, быстрее, кому сказано!