Сергей Самаров - Аномалия Страница 42

– Отлично. А патроны?

Хайрулла молча показал на вторую сумку.

– Оставьте оружие здесь. Я сам раздам людям. На всех хватит?

– Пять запасных комплектов. Если считать меня и моих людей, то два запасных комплекта.

– Хорошо. Два запасных комплекта, – такими словами Самарканди сообщил, что и самого Хайруллу, и его людей он собирается задействовать в своей операции. – Оставьте оружие. Людей, Хайрулла, можешь отпустить, а нам с тобой нужно кое-что обсудить.

Люди Хайруллы оказались сообразительными. Не дожидаясь команды, развернулись и вышли из комнаты. Полковник Самарканди послушал, как затихают их шаги в длинном и пустом коридоре, и только после этого пододвинул один стул подполковнику, второй себе, сел, пригласил сесть Хайруллу и посмотрел на него долгим внимательным взглядом, паузой подчеркивая важность того, что хочет спросить.

– Итак, Хайрулла, что ты мне можешь сказать о профессоре Филе Кошарски из «лаборатории Филипса»? Знакомо тебе это имя?

– Знакомо. Мне при подготовке к операции пришлось, господин полковник, прочитать множество материалов, чтобы войти в курс дела. А профессор Кошарски личность достаточно известная, чтобы его можно было обойти вниманием. Это руководитель направления в «лаборатории Филипса». Важная фигура…

– Что такое «направление»?

– Направление – это группа проектов, так или иначе объединенных тематической близостью. Само объединение может не обязательно касаться научных разработок, оно может производиться даже по территориальному признаку, если проекты имеют ярко выраженную региональную направленность. Но Кошарски работает не по региону. Он в своем направлении объединил несколько проектов, которые продолжают начатые когда-то в Советском Союзе разработки. Там были интересные виды оружия. Потом Горбачев, разоружая Россию, передал все материалы американцам. А часть специалистов, занятых в советских проектах, уехали за границу и продолжают работать там. В том числе и в «лаборатории Филипса».

– А наш объект интереса – Валерий Людвигович Майтусенко? – полковник Самарканди с трудом произносил имя и отчество бывшего советского ученого.

– Майтусенко, согласно моим данным, не слишком хороший специалист, но прекрасный менеджер. Конечно, и кое-что знает и умеет, иначе он не построил бы даже ослабленную установку «Гранит», весьма далекую от самого комплекса по своим силам. Кстати, Россия получила в наследство от Советского Союза несколько больших, полностью действующих комплексов. Один из них опробовала, но, не имея ключевой документации, не может поставить их на вооружение. А ключевую документацию, не копии, а именно саму документацию, из-под носа у американцев увел именно Майтусенко Валерий Людвигович, – подполковник Хайрулла показал, что он это имя произносит более свободно, почти без запинки. – Он сделал это в последний момент, когда уже знал, что именно потребуется американцам. Остальные документы Майтусенко просто скопировал, а ключевые скопировать не успел и похитил.

– Как я понимаю, для продажи, – сказал полковник. – Тогда почему он их не продал?

– Из-за жадности, – просто объяснил Хайрулла. – Из-за жадности и упрямства. Ему бы поторговаться, а он не умеет. Он упрямо стоял на своей невероятной цене, но покупать кота в мешке никто не захотел. Эксперты многих правительств, к которым Майтусенко обращался, заявили, что решение этой задачи при современном уровне техники невозможно, и Майтусенко пытается, очевидно, подсунуть фальшивое решение. Сами материалы он никому, естественно, не показывал, чтобы не навести на мысль о принципе действия комплекса.

– А Кошарски…

– Кошарски самостоятельно решить задачу не мог, но он уверен, что у России комплекс «Гранит» есть в рабочем состоянии, следовательно, вариант решения задачи существует. Это же говорят и данные ЦРУ, на которые Кошарски опирается. А почему вас заинтересовал Кошарски?

– Он интересует не меня, а нас. Сегодня получен приказ захватить помимо Майтусенко еще и Кошарски. И доставить его в Пакистан.

Хайрулла покачал головой и поцокал в осуждение языком.

– Вай-вай… В Америке очень трудно работать. Это не Польша. Здесь мусульман просто не любят. А там к людям с Востока внимательно присматриваются. И минимальная акция в Америке всегда обрастает чрезвычайными трудностями. ФБР – организация вредная. Даже просто так приедешь, тебя проверять начинают. Базы данных у них большие. На половину населения Земли, наверное. Сложную нам задачу поставили, сложную. К Кошарски подобраться трудно. Его, кстати, слышал я, недавно совсем убрать собирались. Наверное, не получилось.

– Кошарски уже прилетел или вот-вот прилетит сюда. На американскую базу. На натовскую то есть, но, как я понимаю, это база чисто американская.

– Там поляки работают только в качестве обслуживающего персонала. Гражданские, вольнонаемные. Военные там только американцы. Они же и охрану периметра держат. Но держат очень плохо. Сами поляки за периметр ходят почти свободно. Подождут, посмотрят, когда часовой пройдет, и за его спиной туда.

– А что там полякам надо? – не понял Самарканди.

– Торговцы. В основном наркотики, порнография. Поляки этим издавна торгуют. Иногда через периметр и девочек водят. Для развлечения американцев. Тогда даже часовой, если видит, отворачивается, потому что когда-то могут и ему привести. Сами американцы здесь настолько расслаблены, что устроить им кое-какие неприятности очень даже хочется. И это возможно. Это у нас они в страхе живут. Здесь – в удовольствие.

– Устроим. Обязательно устроим. В завершение своих дел и устроим… – пообещал полковник. – Чтобы все удовольствия почувствовали вместе с запахом собственной паленой крови…

Сама мысль о том, что американцы могут где-то жить в свое удовольствие, была полковнику Самарканди противна и вызывала бурю эмоций. Будь его воля, он всех американцев заставил бы дрожать за собственную жизнь и за жизнь своих детей там, в Америке. Он принес бы им все то, что они в другие страны несут. Америка достойна возмездия!

– А когда прилетает профессор Кошарски? – спросил подполковник Хайрулла.

– Это наша задача – узнать.

– Значит, будем узнавать, – подполковник и с этой задачей согласился так, словно ему ничего не стоило вытащить трубку, набрать номер и спросить.

– Один вопрос выяснили. Теперь ко второму перейдем, – сказал Самарканди. – Что ты можешь сообщить мне о старшем агенте ЦРУ Джоне Джонсе?

Хайрулла посмотрел на полковника долгим внимательным взглядом, не совсем понимая ситуацию и не решаясь задать вопрос. Но вопрос задать он все же был должен:

– Кто вам сказал про Джона Джонса?

– Тот же, кто сказал про профессора Кошарски.

– И что вам сказали?

– Мне сказали, что Джонс и Кошарски прибыли в сопровождении отряда коммандос, которых можно перебить в свое удовольствие, профессора неплохо было бы захватить, а Джонса ты должен показать, чтобы его ненароком не подстрелили. Его трогать нельзя…

– Его трогать нельзя, – серьезно согласился подполковник. – Он – наш главный и единственный информатор, хотя ведет непонятно какую игру. Хотел бы я знать, что на уме у старшего агента ЦРУ.

Полковника Самарканди подмывало сказать Хайрулле, что он получил приказ взять отношения со старшим агентом Джоном Джонсом в свои руки, но Хайрулла наверняка имел какие-то свои каналы связи с командованием «Талибана». И вообще давно ходили слухи, что Хайрулла пользуется стопроцентным доверием самого Мохаммеда Омара[25]. И потому лучше не брать на себя то, что Хайрулла может проверить. Излишнее любопытство свойственно женщине, а не воину и наказывается законами. Каждый должен знать только свое. И без того Хайрулла открыл то, что открывать был не должен. Но, чтобы в дальнейшем не попасть в неудобное положение, Самарканди все же разговор продолжил:

– И что же он за игру ведет?

– Он открывает нам секреты спецслужб, к которым простой старший агент ЦРУ допуска иметь не может. Словно он намеренно готовит нас к каким-то крупным делам, но делает это по указке своего командования, и командования достаточно высокого ранга, судя по секретности информации.

– То есть он толкает нас на какие-то акции против американцев, которые сами же американцы стараются держать под контролем? Так?

– Именно так…

– Он хотя бы разыгрывает какое-то уважение к исламу? Или еще что-то аналогичное, чтобы выглядеть правдоподобным?

– Он разыгрывает очень жадного человека. Хотя сам швыряет деньги направо и налево. Любит шикарные машины и красивую жизнь, хотя, когда нужно, становится аскетом. Мы отслеживали его поведение, когда он был уверен, что мы далеко. Он совсем не алчный человек. И весь его спектакль относительно оплаты услуг – ширма.

– На Кошарски и на Майтусенко нас вывел тоже Джонс?

– Он, полковник.