Михаил Зайцев - Рысь в капкане Страница 42

– Ты не найдешь без меня выход! – злорадно засмеялся Вампир.

Вторая автоматная очередь задела легкое, кровь хлынула в горло, увлажнила голосовые связки, и умирающему показалось, что перед смертью он вновь обрел голос.

– Одна в темноте ты заблудишься. Будешь неделями блуждать под землей, и в конце концов тебя сожрут крысы! Сожрут живьем!

Словно в подтверждение его слов в глубине туннеля пискнуло и прошуршало, убегая, некое маленькое существо, может, действительно крыса, а может, какой другой подземный обитатель.

– Не бойся за меня, – твердо сказала Рысь. Внезапно ее охватила дикая злоба. Из-за этого кретина-самоубийцы могут пойти прахом все ее планы! – Скорее я буду питаться крысами, если заблужусь, а не они мною. Сырая крыса вкусна и питательна. Целиком ее, сам понимаешь, есть нельзя. В пищу годятся в основном задние лапы и спинка. Передние лапки тоже съедобные, но они слишком маленькие. Естественно, нельзя кушать крысиные головы, хвосты и требуху… Да, чуть не забыла самое главное: в пищу годятся только здоровые шустрые молодые крысы, те, что еле ползают, как правило, больные, заразные…

– Кто же ты?! – Вампир уже не смеялся. Хотя перед смертью ему и довелось испытать противоестественную радость. Он был счастлив уйти, убежать, спрятаться от этой женщины, пусть хоть во мрак небытия. – Кто ты, чудовище, кто?..

– Я тебе уже говорила, кто я. Я – Рысь!

Глава 6

Маги и гангстеры

В первую минуту после пробуждения Виктор не понял, где находится. Чистая казенная комната, удобная низкая кровать, все вокруг незнакомое, чужое. Незнакомым, чужим был и человек, который тряс его за плечо.

– Вставай, Скворцов, хватит дрыхнуть.

– Вы кто?

– Я – Коршун. Работаю у Акелы. Помнишь Акелу?

– Помню…

Вчерашний день вернулся калейдоскопом отрывочных воспоминаний, чередою лиц живых и мертвых людей.

– Где я?

– Совсем, что ли, крыша съехала, Скворцов? Пока что ты в больнице, но скоро будешь на улице, тебя ждет там в машине мой друг Ястреб. Помнишь Ястреба?

– Вспомнил.

– Молодец! Вставай, вставай! Время дорого, одевайся.

Виктор сел, свесил ноги с кровати.

– Вот зараза…

– Что с тобой, Скворец?

– Голова кружится.

– Пройдет. Дыхнешь кислорода и будешь лучше нового. Одевайся, не тяни резину.

Кое-как, с помощью Коршуна, Виктор оделся. Его пошатывало, ныло все тело, и каждый вздох отдавался болью в левом боку.

– По коридору пойдем быстро, как деловые, – инструктировал Коршун. – Башкой по сторонам не крути, идем, будто опаздываем куда-то. Давай-ка я тебя под руку возьму, постарайся не шататься, ладно?

– Ладно.

Они вышли в больничный коридор. Народу здесь толклось множество. Кучками стояли у стен и перешептывались люди в белых халатах, нахохлившись, бродили из угла в угол добры молодцы в пятнистой униформе, что-то искали на полу коленопреклоненные серьезные мужчины в строгих деловых костюмах.

На полпути к лифту Виктор заметил у дверей одной из палат покрытые белыми простынями тела, целую груду тел. Кое-где на простынях проступали багрово-красные пятна.

Пока ждали лифт, он понял, что разыскивают на полу мужчины в штатском: под ногу попал оранжевый металлический цилиндрик гильзы. Виктор поскользнулся и, если бы не Коршун, непременно бы упал.

Ближайший к ним суровый сыщик строго посмотрел на них, открыл было рот, чтобы что-то сказать или спросить, но не успел. Коршун втолкнул Виктора в кабину, пропихнул его грудью вперед, к самой стенке, и спешно нажал кнопку с цифрой «1».

– Внаглую, я так полагаю, можно и в Кремль пройти через все кордоны, – подмигнул Виктору Коршун. Виктор его не понял, но попытался ответить вежливой улыбкой.

Через больничный двор они прошли так же быстро, как и сквозь больничный коридор. Коршун по-прежнему поддерживал Скворцова под руку и заставлял чаще переставлять ноги.

Парадные ворота были распахнуты настежь. Когда Коршун с Виктором проходили через них в больничный двор, туда как раз въезжало несколько машин.

На улице еще не рассвело, однако ночь уходила, и серый шлейф сумрака таял на глазах. Было прохладно и зябко. С неба то и дело падали не то редкие капли первого весеннего дождя, не то последние неполноценные мокрые снежинки.

– Прибавим шагу, – скомандовал Коршун. – Во-он там, гляди, «бээмвуха» стоит, тебя ждет-дожидается.

До темного силуэта «БМВ» пришлось пройти еще метров сорок. За рулем их ждал Ястреб.

– Здорово, Витя, залезай в кабину. – Ястреб приветствовал их дружелюбно, почти весело. – Как там дела, Коршун?

– Как сажа бела. Я и не надеялся, что сумею его вывести, полная больница графских прихвостней. Повезло, что отставной полковник, падла легавая, еще не приехал.

– Был легавым, да Графу продался, стал на манер нас с тобой, Коршун, ссученным. Ты с ним особо-то не конфликтуй, Акела просил тебя умнее быть.

– Ты ж знаешь, Ястреб, я ментов не люблю. Будь он хоть правильный мент, хоть гнилой. И настроения у меня сегодня нету с полканом целоваться. Двоих моих, Сову и Аиста, угрохали, скверно на душе.

– Терпи, терпила. Акела обещал в случае чего тебя вытащить. Акела слово держит, так ведь?

– Все так… – Коршун зябко поежился. – Значит, как и договаривались, я кручусь в больнице до последнего и каждый час прозваниваюсь Акеле, докладываю, чего вынюхал, пока меня или не заарестуют, или не попрут за ворота?

– Все правильно, звони.

– Секунду, Ястреб. Честно скажи: Акела напрочь с Евграфовым расплевался или они только так, повздорили, полаялись?

– Акела при мне Евграфова на хер послал.

– Так прямо и на хер.

– Ага. Теперь мы все Графу первые враги, и его безопасность с нами церемоний разводить не станет. А информация о ночном наезде на больничку Акеле позарез нужна, вот он тобой и рискует, оставляет заместо Штирлица.

– Слышь, а вдруг чего, ну, спалюсь или еще чего, как с моей долей?

– Акела сказал, ты в деле, значит, в доле. Сомневаешься?

– Слишком жирный кусок он мне обещал, слабо верится в такие цифры.

– Авторитетно тебе заявляю: цифры реальные. Я в тему врубился, куш светит завидный. Риск оправдан.

– Хочется верить.

– Иди давай, а то Витя уже заскучал. – Ястреб покосился на Виктора, давно дремавшего в кресле рядом с водителем. – Не забудь, Коршун, вдруг узнаешь, кто конкретно старуху увел, Акела обещал сверх доли премию тебе отстегнуть. Старайся.

Ястреб завел мотор, вывел «БМВ» на заледеневшую за ночь улицу и откинулся в водительском кресле. Он управлял машиной уверенно, сноровисто. Сразу было видно – этот человек любит автомобили, знает их и скорость доставляет ему удовольствие.

– Вить, какой-то ты совсем уж смурной, радио, может, включим, музычку послушаем? – Ястреб коротко мотнул головой, взглянул на Виктора и опять впился глазами в дорогу, серой лентой убегающую под колеса. – Витя, ты когда хавал в последний раз?

– Позавчера… В ресторане.

– Вот тебя и колбасит. Кушать нужно регулярно. Сейчас поедем через Третьяковку, куплю тебе гамбургер, похаваешь.

– Ястреб, я спросить хочу.

– Спрашивай.

– Ястреб… – Виктор запнулся.

– Ну, спрашивай, чего ты?

– Как тебя по-настоящему зовут?

– Ты это хотел спросить?

– Нет, не только это, но как-то мне… неудобно, что ли, к тебе по кличке обращаться, не привык я к кличкам.

– Зря. Вот скажу я тебе сейчас свое имя и отчество, а минут через десять, ну, например, стрельба начнется, и будем мы с тобой ноги делать, допустим, от ментов. Начнешь ты орать, Витя, обзовешь меня с испугу родным именем, менты потом по имени и по описанию примет меня быстренько и вычислят.

– А по кличке? По кличке не вычислят?

– Не-а. Это у нас только у Акелы постоянная кликуха, да еще Слона-покойника, сколько помню, все Слоном звали, остальных Акела перекрещивает раз в полгода. Я уже и Питоном звался, и Чумой, и Сантехником – кем только не был. В зависимости от темы то названия змей в ходу, то болезней… Так что ты спросить хотел, Скворец?

– Что происходит, Ястреб?

– В смысле?

– Я ничегошеньки не понимаю, чего происходит. Все мною играют, как будто я футбольный мячик. То бьют, то везут куда-то. Разговоры вокруг какие-то малопонятные, трупы, кровь… Что происходит, Ястреб? Мне надоело быть неодушевленной вещью, я хочу знать, что происходит?!

– Ты, Витя, в крутой замес попал, жизнь твоя сейчас копейки три стоит. Расскажи я тебе все нюансы крутых разборок, она и вообще на грош не потянет. Лучше тебе, Витя, ничего не знать, для твоего же блага, честное слово.

– Нюансы… Не пойму я, Ястреб, ты кто? Бандит? Урка? Или кто? То как жлоб разговариваешь, то вдруг… нюансы…

Ястреб сбавил скорость. Повернул голову, внимательно посмотрел в глаза Скворцову.

– Вот только в душу мне не нужно лезть, убедительно прошу! – Виктора передернуло от его холодного взгляда, от вкрадчивой злобы в голосе, от волчьего оскала. – Как понял, Витя?