Медовый капкан для «Джоконды» - Игорь Григорьевич Атаманенко Страница 42

а управляющим взять Ганнибала, ну а потом что? Если Селлерс специально приставил ко мне Эльзу, то ее уход в отпуск сразу же вызовет у него подозрение. Тем пристальнее он заинтересуется личностью Мустафы-Ганнибала. Ты уверен, что он не накопает компромат на него? Если нет, приглашай его немедленно, он пришелся мне по нраву. Кстати, ты не боишься нарваться на ссору со своим братом?

– Нисколько! Мы ведь арендуем Ганнибала всего лишь на месяц. С учетом того, что Ага поверил в то, что я нахожусь в Париже в служебной командировке, он не может не пойти мне навстречу. Кроме того, Ганнибал числится сотрудником охранного бюро «Легионер», оно может отозвать его на месяц из «Акрополя» для охраны нашей виллы, не так ли? Так что перед Агамемноном мы останемся чистыми…

– Как знаешь, дорогой! Ты профессионал, поэтому поступай в соответствии с приобретенными навыками… А я умываю руки…

– Нет-нет, Ширин! Ты не права! В данный момент я пекусь не о себе, отнюдь, – я с документами, выписанными турецким посольством в Москве, и со своей измененной внешностью для Селлерса совершенно недосягаем. Речь идет о твоей безопасности, как ты этого не можешь понять?!

– Ари, ну это уж слишком – моя личная безопасность! Ты что думаешь, Селлерс посмеет физически воздействовать на меня, чтобы вернуть меня к своей деятельности, запрещенной законами Франции? Чепуха! Здесь он – чужестранец. В Штатах – да, но что он может со мной сделать здесь? Я – дипломат! За моей спиной стоит посольство и вся Турция, он не может с этим не считаться… Кроме того, твои гипотетичные прогнозы неубедительны. Хотя бы потому, что за все время общения со мной он показал себя истинным джентльменом…

– В России он тоже был чужестранцем, однако же… Не забывай, Ширин, что у него могут быть друзья в французской контрразведке. По его просьбе они смогут напакостить тебе… Ты разве не допускаешь такого варианта?

– Может быть… А вообще, Ари, я очень устала от этих разговоров. Давай отложим разговор до некоторых пор, а сегодня расслабимся и пообедаем в каком-нибудь приличном ресторане. Я знаю такой на Монмартре…

– Как скажешь, дорогая! – Грек внешне продемонстрировал полное смирение и покладистость, про себя же подумал: «Ширин, моя дорогая глупышка, ты даже не представляешь себе, чем чреват для тебя отказ от сотрудничества со спецслужбой, которую представляет американец. Для тебя, как видно, выполнение заданий Селлерса всегда было чем-то сродни водевилю со счастливым концом. Ты не отдаешь себе отчета в том, что с момента предстоящей встречи с ним и твоего отказа помогать ему тебя только и придется, что оберегать! Я уже знаю, как это делать, но твоя ошибка в том, что ты уверовала в джентльменскую сущность Селлерса. Пойми, она улетучится вмиг, как только ему понадобится твоя помощь в добывании оперативно значимой информации… Черт с ним, с Селлерсом, как только встречу Ганнибала, мы с ним решим все без твоего согласия!»

* * *

Наскоро выпив отвратительный кофе по-французски, Аристотель и Ширин захватили с собой все необходимые документы и отправились устраивать свои частные дела.

В местном муниципалитете их встретил клерк, в обязанности которого входил прием посетителей. Он долго вертел в руках дипломатические паспорта Ширин и Аристотеля и никак не мог взять в толк, что от него требуется и почему свалившаяся на его голову пара иностранцев решила зарегистрировать свой брак именно в его учреждении.

– Почему вы обратились именно к нам? Разве вы не можете заключить брак в консульском отделе вашего посольства?

Аристотель на добротном французском языке долго и нудно объяснял ему, что они, во-первых, проживают на территории муниципалитета, в который обратились, а, во-вторых, хотят иметь именно французское свидетельство о браке, так как со временем намерены стать полноценными гражданами Франции. Наконец, исчерпав все аргументы и запасы своего терпения, грек вытащил оставшиеся от командировки в Стамбул доллары, отсчитал пять сотен, обернул их в бумагу, подхваченную со стола клерка, и молча передал деньги чиновнику-тугодуму.

Сумма, которую передал Аристотель клерку, равнялась примерно его месячному окладу. У того моментально наступило просветление в мозгах, он схватил деньги, выпрыгнул из кресла и, захватив с собой паспорта жениха и невесты, ринулся к двери, радостно воскликнув:

– Мадемуазель, мсье, вам не придется ждать и пятнадцати минут – все ваши проблемы будут решены незамедлительно!

Действительно, минут через десять клерк вернулся, триумфально помахивая свидетельством о браке, в котором значилось, что с сего дня Ширин Фаттах-кызы является законной супругой Аскера Ахмед-паши и носит новое имя – Ширин Аскер Ахмед-паша…

– Поздравляю вас с вступлением в законный брак и желаю безоблачного супружества! – поклонился француз. – Да, кстати, мои отдельные поздравления вам, – клерк обратился к Аристотелю, – у вас прекрасное, чисто парижское произношение! До свидания! Если понадобится какая-либо помощь, обращайтесь только ко мне, ни к кому более! Вот вам моя визитная карточка…

– Простите, – обратилась к нему Ширин, – а брачный контракт вы не поможете нам заключить?

– Нет ничего проще, мадам, наш нотариус ждет вас! Пойдемте, я провожу вас…

Через десять минут все формальности были закончены. Ширин настояла, чтобы в случае ее смерти в брачном контракте было оговорено, что принадлежащие ей вилла и счет в «Crédit Lyonnais» перешли во владение ее супруга – Аскера Ахмед-паши.

«Константинов», пожалуй, впервые в своей жизни был вне себя от восторга – вот так подарок! Вознаграждения такого масштаба ему еще не доводилось получать от своих операторов. Какой-то бесенок вдруг проснулся в нем, и он, улыбаясь во весь рот, не без иронии заметил:

– Моя дорогая, а ты не боишься, что после заключения контракта я сбегу к той виртуальной нимфетке, о которой ты говорила?

– Нет, Ари, не боюсь, так как нет ничего крепче, чем наша с тобой любовь. К тому же у меня есть кое-какая информация для тебя. Лично для тебя!

* * *

Покинув муниципалитет, молодожены направились в турецкое посольство.

Перед отъездом из Стамбула Ширин предусмотрительно запаслась рекомендательным письмом к послу Турции в Париже. Дал его член турецкого правительства, бывший друг ее покойного отца.

– Ари, дорогой мой муж, я не могу сидеть дома, я человек очень деятельный, и потому должна немедленно устроиться на работу. Для начала – в посольство, а там видно будет…

– А что делать мне? – разочарованно спросил Аристотель.

– Ничего… Пока поживешь на вилле, освоишь турецкий язык, а там посмотрим, – неопределенно ответила турчанка. Заметив, как при этих словах Аристотель сдвинул брови, Ширин наигранно весело воскликнула:

– Ну, где мы будем кутить сегодня? Ты не забыл,