Русский контракт - Андрей Воронин Страница 42

Женщина усердно закивала головой.

– Умница, приятно иметь с тобой дело, – дрогнувшим голосом сказал Деев.

Он и раньше чувствовал сексуальное влечение к своим жертвам, но сейчас оно было особенно сильно. Женщина обладала роскошным телом с осиной талией, эффектными ножками и фантастической грудью. Руслан торопливо обнажился. При этом он будто оправдывал свои действия: «Тут кроме трупов будет изнасилование. Милиция вряд ли свяжет этот случай с предыдущими убийствами».

Удовлетворив свою похоть, он перевернул женщину на живот:

– А сейчас мы попробуем новую позу.

– Ты прямо ненасытный, – томно прошептала женщина, словно рядом с диваном не лежал труп ее любовника.

Либо в ней умерла великая актриса, либо редкостная стерва.

А умерла она буквально через минуту. Деев перерезал ей ножом горло.

Под покровом этой ночи черные дела творились не только в дачном поселке. Один из цехов российского завода Бушмена ударными темпами выдавал продукцию. Работали шесть линий. Четыре из них не останавливались с утра, а еще две включили, когда закончилась официальная смена. Алекс был не дурак, а тут бы и дурак сообразил, что контрафакт не должен один к одному повторять выпускаемые заводом лицензионные альбомы. В этом случае компетентные органы легко догадались бы, откуда пошел вал пиратских дисков, и затея Бушмена позорно закончилась бы, едва начавшись. Поэтому Алекс штамповал по большей части альбомы тех исполнителей, с которыми у него не было контрактов, убивая двух зайцев. Он заметал следы и обеспечивал себе дополнительную прибыль.

Бушмен оказался в гораздо более выгодных условиях, чем его конкуренты по теневому бизнесу. У него уже был укомплектованный оборудованием завод, выпускавший легальную продукцию, которая сама по себе должна была окупить все затраты и давать прибыль. То есть расходы на производство пиратских дисков оказались минимальными.

Подпольный бизнес пока еще работал на половину всей мощности. Сердюк и Мироныч следили за функционированием автоматических линий. Петра бросили на упаковку готовой продукции. Вместе с ним работали двое крепких мужчин – Иона и Олигарх. Выросшие в одном детском доме, они напоминали парочку увальней-медведей, живших по принципу: «Не трогай нас, и мы тебя не тронем».

Они приехали в Москву из Рязани, привлеченные слухами о том, что здесь физически сильные малопьющие мужики имеют шансы хорошо заработать. А рязанцы действительно были равнодушны к алкоголю. Лишь один раз Иона едва не сорвался. Это случилось, когда погибла его невеста. Браконьер уходил от преследования рыбоохраны, и на его пути оказались Иона с девушкой. Иона до сих пор корил себя за трусость. Инстинкт самосохранения заставил его отпрянуть в сторону, а невесту моторка буквально разрубила на части. Иона потом умолял милиционеров:

– Оставьте меня с этим гадом на три минуты. А потом судите.

Его отчаянную мольбу проигнорировали. На следующий день после похорон Иона здорово напился. В хмельном мозгу возник четкий и, казалось бы, легко осуществимый план. Он совершает преступление, получает срок и оказывается в одном лагере с убийцей. После чего наступает неотвратимое возмездие. Только Олигарх сумел образумить друга и доходчиво растолковать, что колоний в России немереное количество, шансы встретиться с браконьером примерно такие же, как пистолетным выстрелом сбить висящую на небе звезду.

– Если ты обязательно хочешь ему отомстить, лучше подождать, когда он выйдет на свободу. Убийство совершено непреднамеренно, за такое в России много не дают, – настойчиво внушал Олигарх приятелю.

– Я подумаю, – отвечал Иона. – А сейчас куплю бутылку, выпьем за упокой души.

– Хватит бутылок, тебе надо подумать о будущем.

– В смысле?

– Если ты собираешься мстить, то не мешает заработать денег на хорошего адвоката. Знаешь, сколько они берут за свои услуги? У нас работягам столько не платят.

– И что же делать?

– Ехать в Москву. Тебя здесь что-нибудь держит?

– Уже нет.

– Меня тоже. Собираем шмотки – и «прощай, любимый город». Деньги на первое время у нас есть, снимем квартиру, осмотримся и найдем достойную работу.

Однако толком осмотреться рязанцы не успели. Их пути-дороги пересеклись с Иртышом, и гости столицы превратились в хорошо оплачиваемых пленников.

В цех заглянул главный инженер. Лицо Туманяна осунулось, под глазами появились темные круги. Владимир Ашотович был типичным жаворонком. Он рано вставал и в одиннадцать часов уже ложился в постель. Так было. Новая работа заставила изменить распорядок дня, что очень трудно далось Туманяну. Иногда, когда дела затягивались до трех ночи, последние часы он действовал как во сне.

Легальные рабочие удивлялись: почему они видели главного инженера всего пару раз, а всем процессом руководит его заместитель? Неужели американцев с их хваленой организацией труда так же легко обвести вокруг пальца, заставить ввести в штат совершенно лишнюю и высоко оплачиваемую должность?

А ларчик просто открывался. Было бы очень странно, если бы заместитель имел неограниченные полномочия, а его начальник исполнял роль марионетки. Поэтому в штатном расписании Туманян значился главным, имел право в любое время пройти на завод, мог изучать документацию, в том числе на покупку сырья и расходы электроэнергии. Эти цифры о многом говорили знающему человеку.

У его заместителя такие возможности отсутствовали. По сути он мало отличался от наемных рабочих, был обязан вовремя приходить на работу и, что еще важнее, вовремя с нее уходить. Происходящее в цехах с шести вечера и до утра его не касалось.

Владимир Ашотович подошел к Сердюку, тронул его за плечо:

– Как дела? Ты говорил, что были проблемы с электроникой.

– Ерунда, мы с Миронычем в два счета разобрались.

– Хорошо. Но если в чем-то сомневаетесь, не старайтесь прыгнуть выше головы. Лучше вызвать квалифицированных ремонтников, чем усугублять поломку.

– Да мы устраним любую неисправность, были бы запчасти.

– Повторяю, в трудных случаях ничего не предпринимайте, немедленно ставьте меня в известность, – с нажимом повторил Туманян.

Не хватало еще, чтобы рабочие официальной смены заметили следы деятельности украинских Самоделкиных. Конечно, от работяг ожидать подлянки можно в последнюю очередь, но лучше перестраховаться.

Главный инженер вышел из цеха и заметил Иртыша. Тот был свеж и