Леонид Влодавец - Выход на бис Страница 43

— И не искал…

— Ищи! — она мне, прямо как овчарке, приказала. — Если не найдешь, они нас через пару минут сцапают.

Времени у нас было не вагон. Я вообще не знал, как выглядит этот самый индикатор. Мне почему-то думалось, что он размером с японский видеоплейер. На самом деле это оказалась игрушка размером с пейджер. Ленка нашла ее и сунула в карман своего халата.

— Смотри за дверью, но из нее не высовывайся! — порекомендовал я. Дело в том, что мне захотелось поглядеть в окно.

Нельзя сказать, что «джикеи» добросовестно очистили все от стекла, кое-какие кусочки пришлось самому выдернуть. Порезаться не сумел, и на том спасибо.

Внизу никаких постов не наблюдалось. Но зато наблюдались трупы. И у меня, строго говоря, был неплохой шанс к ним присоединиться. К счастью, я вовремя заметил багрово-красный лучик лазерного прицела, который приглядывался к окну другой каюты. Снайпер устроился на полубаке и спокойно, без суеты, клал всех чужих, пытавшихся вылезти из окон надстройки. Я присел, скрывшись в каюте, и посмотрел, как ползет по потолку каюты маленькое красное пятнышко. За это время я подумал, что выбираться через окно в наряде мандарина или цирика слишком рискованно. Но было занятно поглядеть, пальнет ли снайпер по «джикею».

— Как там коридор? — спросил я. Оказывается, Хрюшка уже вооружилась здоровенным «магнумом», который я позабыл снять с «куракинца», и готова была грохнуть в любую цель, которой не повезет появиться в коридоре.

Убедившись, что «граница на замке», я не без брезгливости поднял за ремень одного из «джикеев», подтянул его к окну и высунул по пояс в проем. Снайпер тут же вновь перевел свой лучик на наше окно. Я подергал жмура за ноги, чтоб он «пошевелился». От полубака до надстройки было метров с полсотни, поэтому разглядеть, в каком состоянии находится «джикеи», одетый в черное трико и маску, было сложненько, тем более что я его показывал не больше минуты. Красный лучик скользнул по черной ткани на плечах покойного, и произошло маленькое чудо. На ней ярко мигнули буквы: «G & К». Как только лазер ушел в сторону, буквы исчезли.

— Быстро переодевайся в это! — прошипел я Ленке, указывая на ниндзевое одеяние «джикея».

— Да оно же все в крови!

Я понял, что мне легче будет пристрелить ее, чем заставить переодеться. Пришлось сделать это самому, понятно, без удовольствия и с осторожностью, то есть сидя на полу, в «мертвой зоне». Пропотелое и липкое от крови, вонючее — убиенный напоследок слегка облегчился, — это обмундирование было явно не для брезгливых. Кроме того, не было никакой гарантии, что «джикейский» снайперюга не рассек моего прикола с трупом, показанным в окно. Увидит, что я вылезаю, и долбанет. С полста метров при лазерном прицеле — это не фокус. Но, может, конечно, и пожалеть. Продырявит ногу и свистнет рации Питона: мол, принимайте, ребята.

С другой стороны, надо ведь не только самому слезть, но и Хрюшку вытащить. Переодеваться она не хочет, да и вообще неясно, как эта поросятина в своем халатике будет спускаться.

В это время опять зашуршала рация.

— Кобра, я — Питон, ответьте! — стало быть, теперь ему другая гадина понадобилась. Слава Богу, что на той же рабочей частоте можно было послушать.

— Питон, я — Кобра, слышу вас.

— Кобра, Мамба не отвечает. Что там в окна видно?

— Кто-то показывался, похоже, какие-то проблемы с выводом. Был гранатный взрыв и несколько очередей.

— Кобра, ты уверен, что это они в окно показывались?

— Они. От лазера не прятались, марка светилась.

— Почему тогда на вызовы не отвечают?

— Я ж говорю: граната взрывалась. Рацию могло повредить.

— Что они делали, когда высовывались?

— Кажется, пробовали веревку. Сейчас опять убрались. Я думаю, ждут, что вы им коридор откроете.

— Попробуй поморзить им светом.

— Опасно, несколько окон не прочищены. Особенно на верхнем ярусе. Наверно, поэтому и Мамба не выходит.

— Коридора пока нет. В нижнем ярусе тоже не зачищенные остались. У нас два средних яруса, а у этих низ и верх. Еще пара очень хорошо сидит в коридоре, между нами и Мамбой. Был бы газ, прошли бы чисто, а у нас и так без трех четыре. Как понял?

— Нормально. Питон, они нас не декодируют?

— Похоже, нет. Если Мамба начнет выходить к тебе, дай знать. Как понял?

— Понял отлично.

— И прикрывай их, по возможности, от верха и низа сразу.

— Понял, окосею, но прикрою.

— Конец связи, бай-бай, беби.

Нет, чужая рация, настроенная на рабочую частоту и с декодером, — полезнейшая вещь. Снайперюга — это он был Кобра — вкупе с Питоном, которого «куракинцы» зажали между двумя этажами, обменялись полезной информацией. Меня, правда, немного интересовало, что происходит на корме, где в кормовой надстройке находились рулевая и штурманская, а также радиорубка. Внизу тоже должны были находиться кое-какие люди, всякие там механики и дизелисты-электрики. Но судя по тому, что судно, не сбавляя хода, не рыская и не меняя курс на 180 градусов, продолжало куда-то двигаться, проблем с этими товарищами не было.

У меня проблемы были. И главная состояла вовсе не в выборе между «вылезать» или «не вылезать». Хотя это, конечно, была действительно серьезная проблема, поскольку, как выяснилось, кроме Кобры — о ней разговор особый! — пошабашить нас могут и «не зачищенные» сотрудники князя Куракина, сидящие и выше, и ниже ярусом. Увидят, как я вылезаю в «джикейском» наряде, палить не постесняются. Правда, их может отвлечь активность Питона, который, допустим, попробует атаковать вверх и вниз. У Питона положение, мягко говоря, хреновое. Говоря по-русски, его зажали с трех сторон. Во всяком случае, по его собственным словам. Конечно, они могли и брехать, если догадывались, что их кто-то подслушивает. Очень занятно прозвучала фраза «без трех четыре». Это могло быть условным знаком, согласно которому, скажем, надо было все сказанное понимать совсем наоборот. Или не все, а что-нибудь конкретное. Вместе с тем очень уж доверчивой, вопреки своему гадскому характеру, выглядела Кобра. Главной проблемой было другое.

Дело в том, что надо было придумать для себя стратегическую цель. В идеале все было просто: дождаться, кто кого, и поступить в распоряжение победителя. Обеим сторонам я нужен живым, Ленка тоже. Однако гостеприимным «куракинцам» очень не хотелось отдавать меня живым. И в том, что они меня пристрелят, можно было не сомневаться. Причем, как показал опыт с убиенным в санузле, пристрелить могут не только в самом безвыходном положении, но и просто ради спортивного интереса. Какого Аллаха молить за то, что патроны у мужика в безрукавке скончались раньше, а не позже? Хотя, казалось бы, «джикеев» он уже положил на грунт и мог потребовать с князя бутылку за наше освобождение. Нет же, падла, лезет с пушкой к беззащитным людям. Ведь мог «джикейский» автомат тоже оказаться пустым? Мог. Тогда бы трупом, наверно, был я. Конечно, это бы избавило от дальнейших неприятностей и излишнего перенапряжения мозгов, но и от всех прелестей жизни тоже. Одна такая прелесть в махровом халате сейчас приглядывала за коридором.

Куракинский приказ: «Живым не отдавать!» был вполне понятен. И ждать, что у «джикеев» в аналогичных обстоятельствах проявится человеколюбие, взыграет гуманизм или хотя бы совесть пробудится, не приходилось. Конечно, наследники Чалмерса и Дэрка менее эмоциональны, чем эти самые «белофранцузы». Они пристрелят, пожалуй, только если действительно почувствуют, что живым меня утащить не сумеют. Но зато пристрелят обязательно и очень качественно. Это прагматический подход к делу. Поскольку все, что касается Фонда О'Брайенов и секретов препаратов «зомби», было когда-то придумано людьми, то рано или поздно до этого можно будет докопаться и без помощи моей башки. Но дарить эту башку конкурентам за просто так, зачем же? Это же огромная фора и в финансировании, и в самом объеме исследований. Ан нет, мусью принс, получите-ка вы ваших землячков в дохлом виде. Тогда все будут в равных условиях, а незыблемый принцип свободы конкуренции будет соблюден от и до. Штатовская деловитость и размах, конечно, дадут преимущество производителям прохладительных напитков.

Так что просто дожидаться чьей-то победы было не шибко с руки. Это чревато не минимумом риска, а максимумом.

Но добровольно принимать чью-либо сторону и открывать боевые действия против кого-то из противников не хотелось. Князь Куракин неплохо относился к Ленке, а насчет его импотенции я справки не видал, так что надо с пониманием к делу подходить. Но ведь именно его сотрудник чуть не сделал из нас решето, за что и поплатился. То есть я лично уже выступил в роли помощника этих чертовых «прохладителей». Хотя никто из них не объявлял, что очередь из автомата, которую я два года назад всадил в Дэрка, уже по-христиански прощена. Взять меня живым они не откажутся, распечатать мои мозги с помощью Ленкиных шифров тоже, но после того, как брать из моей башки станет нечего, они ее обязательно расшибут.