Андрей Поповский - Каратила Страница 43

— Да с чего ты это взял? Ничего я не затеваю, и причем тут другие девчонки?

— У меня глаз нет, что ли. Думаешь, я один вижу, как вы друг к другу постоянно жметесь? Какой смысл тебе в этом, я не понимаю. Если чисто потрахаться, то не стоит и затевать, ты же знаешь, какое у чехов отношение к этому. Они потом бедную девчонку со свету сживут. Для этого вариантов попроще вокруг валом. Вон та же Ленка, она же это дело любит больше, чем медведь бороться. Ты ей только свистни.

— Да отстань ты, Марик. — Егор серьезно разозлился. — Что я, совсем баран и ничего не понимаю? Просто меня почему-то тянет к ней. Нет, я не могу сказать, что влюбился, как это было с Яной, но просто мне с Зарой интересно. Она мне нравится.

— Но ты же понимаешь, что у вас перспективы никакой. Возьми меня с Алиной — я осетин, она кабардинка. Мои домашние уже ворчат, зная, что я встречаюсь не с нашей. И ее родственники тоже не в особом восторге, хотя все же они и приняли меня. Но у нас все проще. Я все равно женюсь на Алине со временем. Родственники поворчат и смирятся, потому что, как ни крути, осетины и кабардинцы гораздо проще смотрят на такие вещи. А в твоем случае все гораздо сложнее. Ты что, чеченцев не знаешь?! У них же до сих пор средневековые порядки. Девушка выходит замуж только за того, на кого укажут родители. Чтобы они согласились на свадьбу с русским — никогда такого не будет, это же позор пред всем тэйпом. Да они лучше собственными руками придушат свою дочь, чем отдадут ее за тебя.

— А если я и спрашивать не буду, а просто украду ее и все?!.

— Ты совсем сбрендил. Ну, украдешь, просто сбежишь с ней, и что будет в этом хорошего? Родственники от нее откажутся. Думаешь, от этого ей будет хорошо? И обязательно в ее тэйпе найдется пара каких ни будь тупоголовых мудаков-колхозников, недавно спустившихся с гор, которые, чтобы смыть мнимый позор, будут искать вас повсюду и в конце концов найдут. А оно тебе надо? Ты же с ней не будешь всю жизнь прятаться.

— Ладно, Марик, не сыпь мне соль на раны. Я пока еще ничего не решил. Поживем, а там видно будет.

Незаметно подошло время защиты дипломов. Егор весь последний месяц разрывался между тренировками, прогулками с Зарой и написанием дипломной работы. Дипломным заданием для него выбрали расчет электроснабжения токарного цеха одного из городских заводов, на котором Егор проходил свою преддипломную практику. Хотя выражение 'проходил практику' не совсем подходит к тому, что было на самом деле. Вместо двухмесячной стажировки на заводе находчивый студент поставил начальнику цеха, назначенному руководителем практики, два ящика водки, и тот, довольный донельзя, просто так предоставил ему все необходимые данные. Кроме того, он еще и постоянно отмазывал практиканта от институтских проверок. Егору к защите нужно было выполнить боле десятка больших чертежей и подготовить более двухсот страниц расчетов и обоснований своего проекта. Он все успел сделать вовремя.

Через три дня после защиты Егор и его близкие друзья, которые на этот момент тоже уже закончили свои ВУЗы, отмечали переход в новую жизнь в ресторане, находившемся на первом этаже центральной гостиницы города. На праздник собралась вся четверка со своими девушками и еще несколько их знакомых. Закир, наконец, представил друзьям свою теперешнюю пассию, у которой он жил уже пару месяцев, сорвавшись из опостылевшей институтской общаги. Это была невысокая, под стать Закиру, светловолосая миловидная и скромная девчонка, все время молчавшая и стесняющаяся в незнакомой для нее компании. Алан появился в компании шикарной девушки с длинными распущенными волосами, которая очень была похожа на Синди Кроуфорд. Он с довольным видом поглядывал вокруг, как бы приглашая друзей оценить его новый трофей. Марик, естественно, пришел с Алиной, которая прихватила с собой своих подруг Лию, Зару и Ларису. Егор разу же завладел всем вниманием Зары и не отрывался от нее весь вечер.

Все много шутили и смеялись, строя наполеоновские планы на будущее. Казалось, что перед молодыми выпускниками — инженерами, экономистами и врачами — открыт весь мир, который примет их с распростертыми объятиями.

Зара в этот вечер много пила.

Егор, который был верен себе и не употреблял спиртного, заметил, что девушка уже пьяна, наклонился к ее уху и беспокойно спросил:

— Зара, может, уже хватит на сегодня? Посмотри, тебя уже покачивает.

Девушка повернулась к нему, и из ее глаз полыхнуло отчаяние.

— А может, я сегодня хочу напиться, может, мне хочется забыть, что через несколько дней я уеду домой и больше не увижу никого из вас, — Зара опустила глаза и тихо произнесла: — И тебя я тоже больше не увижу.

Егора захлестнула теплая волна нежности к этой несчастной, но такой желанной в этот момент девушке.

— Ну, не расстраивайся. Я что-нибудь придумаю, — он внезапно решился. — Хочешь, я украду тебя, и мы будем вместе.

— Дурачок, от моих желаний ничего не зависит. Может быть, я и хотела бы, но от меня тогда откажутся все мои родные, которых я очень люблю.

— Но если они тебя любят, почему же тогда они должны будут от тебя отказаться?

— Потому что мы живем совсем в другом обществе, и у них просто не будет другого выбора.

Под конец вечера Заре стало совсем плохо, она слишком много выпила. Ее сильно тошнило, у нее кружилась голова. Веселье находилось в самом разгаре, и вся компания собиралась гулять по ночному городу. Зара в таком состоянии не могла пойти вместе со всеми, да и в общежитии в таком виде ей показываться не стоило. Егор быстро принял решение, сбегал к администратору гостиницы и снял одноместный номер на ночь. Потом он попрощался с друзьями и, почти неся на руках опьяневшую девушку, отвел ее в номер. Уже в комнате у нее случилась истерика, она плакала и кричала, обвиняя Егора в том, что он бездушный чурбан, не видящий ничего дальше своего сломанного носа, который, очевидно, ему сломали совсем не зря.

Тот, впервые оказавшись в такой неоднозначной ситуации, сначала молча слушал, а потом, когда девушка, распаленная его молчанием, стала стукать его маленькими кулачками по груди, сгреб ее в охапку и потащил в ванную комнату. Там он стянул со слабо сопротивлявшейся Зары все, кроме нижнего белья, поставил ее в ванну и включил на полную катушку холодный душ. Под холодной водой она быстро пришла в себя и попыталась выбраться из ванной, но Егор для большего эффекта еще немного подержал ее там, не выпуская из-под душа.

— Ты что, зверь? Ты же меня совсем заморозил этой холодной водой, — синими от холода губами пошептала Зара, когда он вытащил ее из ванной. — Выйди отсюда, мне надо снять белье, оно мокрое и ужасно холодное.

Егор молча подал ей большое белое махровое полотенце, вышел в комнату и сел в кресло. Через несколько минут из ванной вышла Зара, завернутая в то самое полотенце. Она босиком пробежала через всю комнату и залезла в кровать, с головой укутавшись в одеяло.

Через некоторое время из-под одеяла донеся ее жалобный голосок:

— Егор, ты что, так и будешь, как надутый павлин, сидеть в этом кресле? Мне холодно!

Парень, не ожидавший такого поворота, разделся и, оставшись в одних трусах, нырнул под одеяло к трясущейся от холода девушке. Она немедленно прижалась к нему всем своим телом, ледяным от холодной воды, и тихо засопела у него на плече. Егор боялся пошевелиться. Зара, доверчиво прильнувшая к нему, затихла, провалившись в беспокойный сон.

Проснувшись рано утром, Егор тихонько выскользнул из кровати и вышел умыться в ванную. Когда он вернулся, Зара уже не спала. Она пристально смотрела на него, натянув одеяло до подбородка.

— Ты, наверное, перестал меня уважать после вчерашнего? — спросила она, внимательно изучая его глазами.

— А с чего это я должен перестать тебя уважать? Выпила немного, покричала на меня, с кем не бывает. Я же за это тебя под холодный душ засунул, так что это тебе впору на меня обижаться.

— Я вчера была пьяная, некрасивая, кричала, плакала, и тебе, наверное, сейчас противно на меня смотреть.

— Ну, не такая уж и пьяная ты была, — соврал Егор, садясь на кровать. — А насчет некрасивая, это вообще полная чушь. Ты всегда здорово выглядишь, и трезвая, и пьяная, и в одежде и без…

— Какой стыд! Ты вчера видел меня голую, мы спали в одной кровати. Родители меня просто убили бы за это.

— Да за что тебя убивать? У нас с тобой ничего же не было. Мы спали рядом, как пионеры, я на своей половине кровати, а ты — на своей. А голую я тебя совсем не видел, я же все время отворачивался.

— Так, значит, я тебе не нравлюсь, и ты даже отворачивался, чтобы не видеть меня?

— Да нет же, — Егор вздохнул. — Ну и трудно с вами, девчонками, никогда не знаешь, что сказать. Ты мне нравишься, очень нравишься, но я не смотрел на тебя из деликатности. Так, разве что только немного подсматривал одним глазком.