Андрей Дышев - Моя любимая дура Страница 43

– Порыв?! Какой порыв?! Я ведь уже не раз доказывал вам свою верность! Как вы думаете, кто устроил в самолете рокировку? Считаете, что вам просто повезло? И что милиция увела не вас, а толстяка только по счастливой случайности?

– Постой, постой! – теперь я схватил Мураша за руку. – Так это твои проделки, что ли?

– А чьи ж еще?! Помните мамашу с мальчиком, который хотел «на окошко»? Так это я уступил мальчику место рядом с иллюминатором, а за это попросил мамашу, чтобы она поменялась сначала с вами местами, а потом с толстяком.

– Ну, ты молоток! – признал я, похлопывая Мураша по плечу. – Теперь я тебе обязан. Ловко ты все это придумал… А как ты догадался, что милиция будет встречать меня в Минводах?

– Я всего лишь предположил и не ошибся.

– Значит, ты увязался за мной, купил билет на тот же рейс… Молоток!

– И это еще не все, – чуть порозовев от похвалы, сказал Мураш. – Я следил за вами от аэропорта Минеральных Вод. Вы правильно сделали, что не остановились в городской гостинице. Но когда вы поехали в притон «Привал Одиссея», я чуть дар речи не потерял! Я прекрасно знаю эту ночлежку, на нее все таксисты города работают. Туда по три раза на неделе наведываются менты. Проституток не трогают, а вот клиентов шерстят по полной программе. Залетные урки и «гастролеры» только там и попадаются.

– Что ты говоришь! – покачал я головой и почувствовал себя неловко оттого, что Мураш был посвящен в некоторые детали моей личной жизни. – А я и не знал.

– Вы не знали, – с укором произнес Мураш, – а мне пришлось заплатить девочкам двойную норму, чтобы создать для вас невыносимые условия. Пока они ломились к вам в номер, я этажом выше скакал на кровати.

– А я думал, что такие самородки, как ты, уже на свете не встречаются, – уважительно сказал я. – Ты же палочка-выручалочка! Бэтмен! Человек, который всегда приходит на помощь… Коньяку хочешь?

– Я хочу вместе с вами пойти на ледник.

Безвыходная ситуация? Я рассматривал круглое лицо Мураша. Розовые щеки с редкой и тонкой щетинкой – один волосок здесь, другой чуть поодаль. Между ними прыщики. Лучше не бриться, чтобы не травмировать нежную кожу, а провести сеанс безболезненной эпиляции. Глаза тоже круглые, между ними, на переносице, прочно обустроилась тревожно-мнительная складка. Темные тонкие брови посажены низко, как грозовые тучи, и придают лицу мягко-сердитый вид. И все же в ладном, как сказала хозяйка дома, лице Мураша по неким невидимым признакам угадывался капризный и эгоистичный характер барчонка.

– Допустим, – сказал я и посмотрел в сторону противоположного склона. – И как ты собираешься туда спуститься?

– На веревках, – тотчас ответил Мураш, будто уже много думал над этой проблемой и решил все нюансы.

– Веревок понадобится несколько сотен метров, – стал объяснять я, стараясь говорить доброжелательно и убедительно, но при этом не скатиться на менторский тон. – Кроме того, нужны будут альпинистские кошки, ледорубы, ледовые молотки, айсбайли, ледовые крючья, ледовые якоря, карабины, «восьмерки» – в общем, килограммов двести дорогого и дефицитного «железа». Недели две уйдет у нас только на закупку снаряжения.

– Две недели? – фыркнул Мураш. – Ну и что? Разве вы торопитесь к своим мучителям?

– «Ну и что!» – вспылил я, забыв о том, что Мураш ничего не знает об Ирине. – Это только тебе все равно! Неделей раньше, неделей позже – хуже уже не будет, и не случится непоправимое…

Я вовремя прикусил язык, иначе бы обидел парня. Мураш приуныл. Он смотрел на кромку снежной площадки, на которой мы стояли, и покусывал губы.

– А как вы собираетесь спуститься? – спросил он. – У вас уже есть какие-нибудь идеи?

– Ты на сноуборде когда-нибудь катался?

– На чем? – переспросил Мураш, но не потому, что не расслышал вопроса.

– Понятно, – ответил я. – Возвращайся в поселок и жди меня.

– Но…

– Никаких «но»! Ты хороший парень, и мне будет искренне жаль, если ты переломаешь себе все кости, какие у тебя есть. Тебя надо беречь. На свете не так ведь много Бэтменов, правда?

Я шлепнул его ладонью по плечу и быстро, чтобы не оставить Мурашу надежду, зашел на станцию. По деревянной лестнице, покрытой тонкими пластинами отполированного льда, поднялся на второй этаж. Хозяину прокатного пункта достаточно было одного взгляда на мой комбинезон, чтобы ошибочно принять меня за богатого и опытного клиента. А мне достаточно было одного взгляда на ценники, чтобы сразу приуныть.

– Что желаете? – спросил белесый, совершенно безбровый крепыш, немедленно вскакивая со стула и откидывая в сторону книгу, которую читал.

– Сноуборд, – ответил я. – Только прежде я хотел бы узнать, цена, которая там нарисована, означает стоимость проката за месяц или за год?

– За сутки, – виноватым голосом ответил крепыш, но тотчас улыбнулся, надеясь, что это я так оригинально пошутил.

Кажется, всей моей наличности могло хватить только на прокат очков, да и то какого-нибудь давно увядшего бренда. Дурея от той мысли, что в очередной раз случился досадный облом и вся проблема упирается только в деньги, я машинально стал открывать многочисленные «молнии» и просовывать в карманы пальцы.

– Вам какую доску? – оживился продавец, по ошибке приняв шорох пальцев в пустых карманах за шелест купюр. – Универсальную? Для фрирайда или для фристайла?

Куда же я сунул оставшиеся восемьдесят или семьдесят баксов? Столько карманов, и все пустые. Недостаток новой одежки… А это что такое?.. Пальцы нащупали приличную пачку чего-то бумажного, очень похожего на деньги. Я вынул ее из кармана и уставился на стянутую резинкой стопку разноцветных купюр евро. Ничего не понимаю! У меня не было евро и тем более в таких количествах. Как это понимать? Сюрприз от фирмы «GrossTex», создателя моего комбинезона? Или очередной подвиг Бэтмена, незаметно сунувшего мне в карман бабки?

Продавец распознал евро, которые я мял в пальцах, намного быстрее меня и наверняка уже определил, какой суммой я располагаю. Буйный всплеск торгового азарта, захлестнувший его, можно было объяснить именно этим.

– Я могу предложить вам самую верхнюю модель этого сезона, – заговорил он и, запрыгнув на табурет, снял с полки довольно запыленную лыжу, своими размерами напоминающую полинезийскую пирогу.

– Верхнюю не надо, – процедил я, догадавшись, что мне намерены всучить самый неходовой товар.

– Замечательно! – не выдавая разочарования, ответил крепыш и спрыгнул с табурета. – В таком случае посоветую модель для продвинутых…

– Для задвинутых! – поправил я таким тоном, будто намеревался набить продавцу морду.

– Понял! – ответил продавец, опасно балансируя между вежливостью и наглой навязчивостью. Он опустился еще ниже, под прилавок, и вытащил оттуда симпатичную, на мой взгляд, доску цвета морской волны. – Очень хорошая штучка. Крепления системы стэйп-ин. Под них имеются очень приличные ботинки.

Он положил сноуборд на прилавок, нежно поглаживая его по острым кантам. Я смотрел на доску, как больной смотрит на машину «Скорой помощи», как горящий смотрит на пожарную машину, как голодный – на колбасную витрину… Я смогу. Я должен суметь. Не боги горшки обжигают. Горные лыжи я обуздал давно и могу показать класс скоростного спуска с головокружительных вершин. У этой модной штуковины должен быть тот же принцип. Смелее, Кирилл, смелее!

– На какой срок возьмете? – торопился выудить у меня деньги крепыш. – На недельку? Или до конца сезона?

– Как получится, – ответил я, снимая сноуборд с прилавка и разглядывая его, как былинный воин свой булатный меч.

– Нет проблем! Заплатите аванс, равный его стоимости, и катайтесь сколько хотите… А ваши кроссовочки можете пока оставить у меня.

Денег, которые я нашел в кармане, с лихвой хватало и на доску, и на очки, и на перчатки, и еще не знаю сколько осталось. Продавец хотел всучить мне бипер и лавинный зонд, но я отказался и поскорее вышел на воздух. Теперь внешне я ничем не отличался от экстремалов, которые с воплями кидались с карниза вниз. Было только одно существенное отличие… М-да… Да помогут мне освоить этот самоубийственный снаряд вера в себя, чувство долга и ненависть к мучителям Ирины.

На выходе из станции я краем глаза заметил Мураша. Тот подпирал плечом нагретую солнцем стену и косился на меня. Я решил не вступать с ним больше в разговор, тем более что все уже было сказано. Я имел право рисковать только собой. Предлагать Мурашу спуститься на Джанлак на сноуборде было бесчеловечно и жестоко.

Я с трудом подавил в себе безрассудное желание немедленно нацепить доску и кинуться по убийственному спуску к Ирине. Конечно, надо сначала потренироваться, прочувствовать снаряд, подчинить его норовистый характер своей воле. А уже потом… Я посмотрел наверх. Солнце стояло почти в зените. Не гони, ярило, не гони. Замедли свой бег по небосводу. Полюбуйся, как красива Земля, насколько восхитительны горы! Приглядись к вершине Крумкол. Видишь меня, красную точку, которая машет тебе рукой? Мне так нужен твой свет! Помоги мне спасти несчастную девушку, ибо никто, кроме нас с тобой, не может это сделать.