Сергей Зверев - Пристрели их, майор! Страница 43

Официантка сделала едва заметное движение головой в сторону Гребельника. Убедившись, что она не может быть услышана, тихо произнесла его имя:

— Это Антон Олегович Гребельник, наш постоянный клиент…

— Часто здесь бывает? — перебил ее чеченец.

— Я не знаю, — девушка пожала плечами. — Последнее время обедает у нас постоянно. Приблизительно в это же время…

— Дай свой телефон, а, красавица? Может, поужинаем вместе? — спросил Ваххит.

Но официантка отказалась выполнить последнюю просьбу незнакомца.

— Что-то еще закажете? — спросила она, показывая всем своим видом, что на чаевые, оставленные Ваххитом, больше он не получит никакой информации.

— Нет, — бросил кавказец.

Когда официантка ушла, Ваххит съел несколько ложек салата и выпил томатный сок. Затем встал и пошел к выходу. К вину он даже не притронулся.

Лесная зона на окраине Екатеринбурга

— Ты не замерзла? — Ромашов нырнул в салон «Нивы» и занял привычное место за рулем. — Может, на сегодня достаточно?

Он взглянул на часы. Половина девятого. Сибагатурина пожала плечами.

— Как скажете, Иван Викторович, — ответила она. — Но я не замерзла. Честное слово.

Согласно намеченному сыщиком плану, основанному на ловле на живца, он сам и Гульнара дежурили в лесной полосе уже третий раз. По одной и той же схеме. Торт, шампанское, имитация влюбленной парочки, забравшейся в укромный уголок подальше от людских глаз. Менялось только месторасположение. И то незначительно. Радиус относительно первых двух совершенных убийств оставался неизменным. Но никто пока не клевал. И в лесной зоне не происходили новые убийства. Либо преступники успокоились, посчитав свою задачу выполненной, либо временно легли на дно.

Ромашов заметно нервничал. Все прочие версии, которые он попутно разрабатывал в рабочее время, планомерно отпадали. Впрочем, как того и следовало ожидать. Все, кроме одной. Убийства в лесопосадках были совершены на почве религиозных радикальных верований. А на этот счет следствие не пополнялось никакими новыми зацепками.

— Я просто устал, — откровенно признался следователь. — Устал ждать. Нет ничего хуже, чем ждать и догонять. И мы топчемся на месте.

Он сунул в рот подушечку жвачки и принялся работать челюстями с таким остервенением, словно собирался измельчить резинку на отдельные атомы. Сибагатурина ничего не ответила. Ромашов не нуждался в диалоге, и она это прекрасно понимала. Он просто озвучил мысли вслух.

Гульнара взяла с колен коробку с недоеденным тортом и, развернувшись, положила ее на заднее сиденье. Откупоренная бутылка шампанского, из которой девушка сделала один-единственный глоток, сиротливо стояла на приборной панели и частично заслоняла собой вид на уходящую в глубину леса тропинку.

— Может, вы хотите еще кусочек, Иван Викторович? — участливо обратилась к свому напарнику Сибагатурина, но тот только отрицательно помотал головой. — Вы хоть обедали сегодня?

— Не помню.

— Значит, не обедали, — многозначительным тоном констатировала девушка. — Не обедали, не ужинали… Право, нельзя же так изводить себя, Иван Викторович. Мы все служим одному делу, но…

— Ненавижу подонков! — Ромашов стукнул кулаком по раскрытой ладони. — Ненавижу всю эту мразь, благодаря которой мне ежедневно приходится разгребать эти авгиевы конюшни. Я и работать-то в прокуратуру пошел только потому, что наивно полагал своими стараниями улучшить мир. Думал, все всё делают неправильно, а если за дело взяться самому, можно кардинально изменить ситуацию… Я понял свою ошибку уже через год работы, но остановиться не мог. Затягивает! У тебя так же получилось?

— Не совсем…

Ромашову сейчас не нужна была исповедь собеседницы, а потому Сибагатурина и не стремилась откровенничать. Она очень тонко чувствовала настрой следователя. В рот Ромашову отправилась еще одна подушечка жевательной резинки. Мрак полностью окутал окрестности лесной зоны. Сыщик наклонился вперед и включил фары. Затем рука коснулась торчащего в замке зажигания ключа.

— На сегодня хватит, — решительно произнес он. — Поехали по домам. Я завезу тебя, а сам… Мне нужно еще раз обмозговать ситуацию. Возможно, что идея с засадой была не слишком удачной, и нам следует…

Гульнара не дала ему возможности договорить начатую фразу. Ее рука быстро накрыла кисть Ромашова и сжала. Сыщик поднял глаза. Взгляд девушки был прикован к зеркалу заднего вида.

— Кажется, у нас гости, Иван Викторович.

— Что?

Он тоже посмотрел в зеркало и мгновенно заметил две неторопливо двигавшиеся меж деревьев фигуры. Мужские. Один из мужчин двигался чуть впереди, держа руки в карманах темно-синей спортивной олимпийки. Его шаг был более уверенным и решительным, чем у его спутника, следовавшего позади. Тот перемещался по лесу крадучись и беспрерывно оглядываясь по сторонам. У Ромашова заколотилось сердце. Что-то подсказывало ему, что это именно те люди, которых они так долго ожидали. Правда, определить в темноте национальность двух появившихся в пределах видимости мужчин он не мог. Нужно дать им время приблизиться. И позволить начать действовать…

— Иди ко мне, — быстро распорядился сыщик.

Сибагатурина послушно подалась навстречу мужчине, он обнял ее за плечи и решительно впился губами в губы Гульнары. Девушка тут же забралась на Ромашова, сев верхом. В салоне «Нивы» горел тусклый свет, и следователь полагал, что его будет вполне достаточно для того, чтобы преступники смогли определить принадлежность Сибагатуриной к народам восточных кровей. Рука Ромашова сомкнулась на рукоятке «скифа», и он бесшумно снял оружие с предохранителя. Указательный палец лег на спусковой крючок. В левой руке у Гульнары тоже появился пистолет.

— Ты их видишь? — прошептал Ромашов.

— Да. Они подходят.

Сибагатурина действительно отлично могла видеть то, как дистанция между их «Нивой» и двумя незнакомцами в темных спортивных костюмах неумолимо сокращается. Теперь она отлично видела и то, что оба они — кавказцы. Девушка напряглась. Костяшки пальцев, сжимавшие пистолет, побелели. Но при этом она продолжала целоваться с Ромашовым…

Гульнара Сибагатурина за все время своей работы в рядах правоохранительных органов ни разу не могла пожаловаться на быстроту собственных действий, но реакция одного из чеченцев, того, что шел чуть впереди, оказалась выше любых человеческих возможностей. Он так стремительно выхватил из правого бокового кармана олимпийки пистолет, что девушка и глазом моргнуть не успела. Выстрел грянул одновременно с тем, как Гульнара метнулась в сторону, и пуля вонзилась в боковое стекло. Осколки осыпались Ромашову на колено. Чеченец громко и коротко выругался на родном языке. Ромашов вскинул дуло «скифа», в то время когда его взгляд автоматически зафиксировал короткий глубокий шрам на подбородке незнакомца. Сыщик спустил курок, но чеченец отклонился. Сибагатурина распахнула дверцу «Нивы» и лишь на мгновение подняла голову на уровень разбитого стекла. Однако этого оказалось достаточно. Второй чеченец, тот, что был пониже ростом, прицельным выстрелом угодил девушке в затылок. Кровь вперемешку с мозгом брызнула Ромашову на лицо. Гульнара вывалилась наружу, и ее ноги оказались у сыщика перед лицом. Высокий чеченец выстрелил снова, и пуля сбила каблук с женской туфли.

— Ах ты черт! — с чувством выругался Ромашов. — Твари!.. Я…

На этот раз он прицелился более тщательно, но когда грянул выстрел, высокий чеченец ушел в сторону. На фоне плеча преступника рассыпалась алая мозаика брызг, а затем темная ткань олимпийки стала стремительно пропитываться кровью. Грязно-бордовое пятно становилось все больше и больше. Пистолет выскользнул из руки чеченца и упал на пожухлую траву. Преступник нагнулся и подобрал его левой, здоровой, рукой. Его подельник тем временем старался поймать Ромашова на мушку, но ему это не удалось.

Перевалившись через неподвижное тело Сибагатуриной, сыщик выбрался из салона. Опрокинулся на спину и всего лишь на секунду перевел дух. Выглянул из-под днища «Нивы». Чеченцы двинулись вокруг автомобиля с двух противоположных сторон. Раненый теперь ступал чуть медленнее своего товарища. Ромашов припал на одно колено и выставил перед собой ствол. Справа появился низкорослый, и сыщик выстрелил. Противник успел скрыться за корпусом авто. Ромашов резко развернулся, но опоздал всего на долю секунды. Высокий чеченец рыбкой бросился вперед, и пуля, выпущенная из «скифа», просвистела у него над спиной. Преступник мягко приземлился на траву, и тут же яркие вспышки его оружия озарили поляну. Его подельник, сидя в засаде, насчитал четыре выстрела. Ромашов не успел сосчитать и одного. Первый же снаряд вонзился ему в грудную клетку, второй попал в шею. Третий и четвертый ушли в молоко, учитывая тот факт, что следователь прокуратуры Иван Ромашов безжизненно ткнулся лицом в землю.