Илья Рясной - Наше дело — табак Страница 43

Начальник управления угрюмо кивнул.

— Надо перед Москвой ставить вопрос, чтобы решать проблему кардинально. Еременко надо гнать поганой метлой вслед за Гуриным. Пора уже… Полторы сотни оперов занимаются тем, что заколачивают деньги и крышуют. А у нас двух человек нет, чтобы посадить исключительно на табачные дела. Это правильно?

— Да все я понимаю, — поморщился генерал.

— Пора решать.

— Не любишь ты своих коллег.

— Ничего подобного. Просто то, что они творят, ни в какие ворота не лезет.

Действительно, Ушаков относился к управлениям по оргпреступности в целом нормально, в отличие от того же Гринева, которого трясло при упоминании об УБОПах. Начальник уголовного розыска встречал многих прекрасных специалистов и честных людей в этой организации. Но с Полесским УБОПом головная боль была чем дальше, тем больше.

— Эх, — вздохнул устало генерал. Воодушевления на его лице не было.

Ушаков его прекрасно понимал. Он знал, насколько тяжело летать в высших слоях политической атмосферы, как нужно учитывать различные воздушные потоки и как важно не совершить промашку — шлепнешься и костей не соберешь. Поэтому Ушаков никогда не хотел быть начальником УВД.

— Надо решать, — настоятельно повторил Ушаков.

— Если надо, то будем решать. — Шаповаленко пододвинул к себе папку с документами, намекая, что разговор закончен…

Ох, если бы они оба знали, какую свинью собираются подложить им коллеги.

Глава 6

«ТАКОГО ВЫ ЕЩЕ НЕ ВИДЕЛИ!»

Лева Гутман по кличке Интеллигент, правая рука Шамиля Зайнутдинова, ждал очередного рейса. Сегодня русская команда, которую нанимала южнокорейская судоходная компания, после года плавания возвращалась на родину, где ее уже ждали заботливые бандиты.

Шамилю Зайнутдинову удалось окончательно закрепиться в аэропорту Полесска и перекрыть один из питавших Корейца финансовых источников. В отличие от большинства братвы, состоящей в услужении у Шамиля, Гутмана сам факт того, что у Корейца что-то отняли и окунули «косоглазую морду» в грязь, нисколько не радовал. Ему было плевать и на Корейца, и на братву. Его интересовало одно: сколько стоит. А стоила эта позиция, отвоеванная у Корейца, дорого.

Борьба за контроль над границами, перегоном транспорта, контрабандой, матросиками была в самом разгаре. В Кумаринском районе Шамиль, выиграв выборы и протолкнув свою марионетку в главы администрации, укрепился достаточно плотно. Но в Польше вместе с тамошней братвой Кореец держал позиции крепко. И из других погранпунктов выбить его людей никак не удавалось. Цеплялись они за свою территорию намертво и готовы были биться до последнего. Иначе и быть не могло. Деньги там крутятся немалые, почти такие же, как в табачном бизнесе.

У Шамиля была одна очень опасная черта — ему всегда хотелось всего. Он никогда не останавливался, захапав только часть. И, начав воевать за сферы влияния с Корейцем, он решил давить его до конца. Понятно, Кореец тоже не собирался оставаться в долгу. Неделю назад дошло до стрельбы у погранпункта в Суворовском районе, где столкнулись противоборствующие бригады. Двоих воинов Шамиля продырявили из пистолета, хорошо, не до смерти. Их залатали в закрытой частной клинике, врачи которой не имеют обыкновения о подобных происшествиях незамедлительно, как того требуют инструкции сообщать в милицию.

Война шла с переменным успехом. Но аэропорт Полесска был шамилевцами отвоеван, и Кореец теперь даже не выдвигал на него претензии, понимая, что тут все потеряно.

— Совершил посадку самолет, следующий рейсом 22467, — наполнил приятный женский голос, истекающий из динамикбв, просторное стеклянное здание аэропорта и его закутки — кафешки, служебные помещения и, конечно, зал для особо важных персон, где коротали время в ожидании этого рейса Гутман со своим помощником.

Гутман потянулся, отхлебнул глоток вишневого сока «Сантал». Молодой человек был трезвенником, берег свое здоровье, в меру занимаясь спортом — пробежка, обязательно вечерняя, поскольку утренняя вредна, тренажеры. Гутман слишком любил себя и намеревался далеко пойти, так что разменивать здоровье на выпивку и курево не желал. Он презрительно поглядывал на развалившегося на низком кожаном диване и хрумкающего яблоко накачанного, с борцовской шеей и рассеянным взором помощника — старшего смены частного охранного предприятия «Янычар». Оно обеспечивало охрану прилетающих матросиков, а если точнее — то качественную и быструю их обираловку.

В зале для особо важных персон кондиционеры гоняли прохладный воздух, на столе стоял поднос с фруктами, минеральной водой. Кроме двух шамилевских приближенных, сейчас здесь никого не было.

«Борец» слишком легко для своей комплекции встал с дивана и подошел к большому, от пола до потолка, стеклянному окну. Он с удовольствием посмотрел на заруливающий к зданию, с гулом рассекающий винтами воздух «Ан-24».

— Вот. Денежки едут, — потер руками «борец». — Баксы, баксики.

— Едут, — кивнул Гутман. Напарник раздражал его — дальше некуда, но Интеллигент знал, что не имеет права даже жестом показать свое раздражение. Чувства мешают делам. Ссорятся с людьми по мелочам только дураки.

— Ща мы их сделаем. — «Борец» взял рацию и произнес:

— «Сосна-два» говорит. Приготовились?

— Уже готовы, — послышался из динамика доклад — рация работала отлично, и голос казался близким.

— Баксы приехали, мужики.

Гутман чертыхнулся про себя. По рации такие вещи не говорят. Не хватало еще неприятностей из-за длинного языка этого кретина!

— Аккуратнее в эфире, — произнес Гутман.

— Не бойся, все под колпаком у дядюшки Мюллера, — засмеялся «борец». — Ситуацию контролируем.

Действительно, все было под колпаком и под контролем.

Только вот у кого под колпаком — Гутману стало совершенно очевидно чуть позже. Когда через пару минут он, совершенно ошарашенный, не веря своим глазам, взирал, как только что приземлившийся «Ан-24» неожиданно развернулся и покатил к взлетной полосе. Будто собака, которую спускают с цепи, самолет подрожал на старте и резко устремился вперед. Короткий разбег — винтокрылая, с серебряным брюхом машина взмыла в воздух и вскоре исчезла, как галлюцинация. Улетела — и все…

— Это как? — только и выдавил обалдевший «борец».

— Это баксы улетели, — зло кинул Гутман. Тут дикторша сообщила, что по техническим причинам самолет, следовавший рейсом 22476, отбыл обратно в Варшаву.

Какие технические причины могли вынудить приземлившуюся машину снова взмыть в воздух с экипажем и пассажирам"?!

— Кореец их там вытрясет — и все будет нормально, — добавил Гутман.

— Ух, ешкина мать! — «Борец» нервно усмехнулся. — Косоглазый, блин, дает.

Тут зазвонил на столе лежавший рядом с подносом с фруктами сотовый телефон Гутмана. Отдаленно знакомый бодрый, уверенный голос произнес:

— Здорово, Интеллигент. Ты, сынок, передай Шамилю, что я его в зад имел.

— Передам, — пообещал Гутман, стараясь, чтобы голос его наполнился зловещим обещанием. — Обязательно передам.

— Для справки — это Кореец.

— Я уже понял.

— Ну, бывай, Интеллигент. Совет — меняй хозяина. Твой долго не протянет.

Гутман выключил сотовый телефон, задумчиво глядя на взлетную полосу. В чем-то Кореец прав. Шамиль долго не протянет. Такие вообще долго не тянут.

Действительно, Зайнутдинов уже перебрал количество годков, отпущенных среднестатистическому бандиту, забравшемуся на такие высоты. Его предшественник — Леха Кругляш, державший всю область в ежовых рукавицах, убитый в позапрошлом году, — наслаждался жизнью куда меньше. Смерть ходит по пятам за бандюгами. И не слишком мешкает, чтобы взмахнуть косой. Вот только сам Кореец, похоже, протянет еще меньше…

Гутман опять подумал о том, что надо в этой жизни оглядываться почаще, чтобы вовремя соскочить со сходящего с путей вагона. А еще лучше соскочить с него, прихватив часть кассы…

Интеллигент не любил бандитов. И был бы рад не иметь с ними никаких дел. Да вот только постоянно приходили на ум слова из «Золотого теленка»: «Все крупные состояния нажиты нечестным путем». Это закон общемировой. Хочешь быстро и просто заработать много денег имей дела с бандитами, а лучше сам стань им…

Глава 7

ТЕЛЕДЕСАНТ

В субботу и воскресенье Ушаков решил во что бы то ни стало отдохнуть. У него с женой была годовщина свадьбы. Они решили отметить ее скромненько — никаких гостей домой не приглашать, в рестораны не ходить. Это был их праздник, настоящую цену которому знали только они двое. По-разному получалось в их жизни. Было и трудно. И разводиться, бывало, хотели. И, что греха таить, иногда загуливали оба на сторону. А потом все равно прощали друг друга, потому что с годами пришло понимание — они будут вместе до гроба, что бы ни случилось.