Наталья Троицкая - Сиверсия Страница 44

Он шел к ней неправдоподобно долго.

В какой-то момент мужчина остановился, что-то пробормотал и кинулся к ней, точно одержимый.

– Ты почему здесь?! Что случилось? – его голос полоснул по сердцу.

– Соломенная собака… – она не нашлась сказать ничего больше.

Хабаров крепко обнял ее. Алина обессиленно ткнулась носом в его плечо.

Не замечая ни времени, ни дикой метели, они стояли обнявшись на заснеженной лесной дороге, среди засыпанных снегом сосен, под куполом черно-звездного неба.

Может, глупость говорят, что люди подобны островам?

Потом Хабаров отогревал ее в машине, укутав в овчинный полушубок, включив «климат-контроль» до предельного тепла. Он осторожно растирал ее зашедшиеся от мороза пальцы и заставлял пить горячий чай с коньяком.

Алина все время плакала. Никакие уговоры на нее не действовали совсем.

– Это я от счастья… – улыбалась она. – Я, наверное, еще долго буду плакать. Пока привыкну. Саша, я чуть не умерла, когда, вернувшись в Отразово, узнала, что ты уехал, а куда – никто не знает. Ты понимаешь?

Он растроганно смотрел на нее, гладил по волосам и говорил очень непривычные для него, нежные, сентиментальные слова.

– Почему ты не разыскал меня? Больше года прошло. Ты же знал, в какой газете я работаю!

Хабаров ответил не сразу.

– Не был уверен, что это хорошая мысль.

Она едва заметно вздрогнула, на мгновение затаила дыхание. Слезы вновь заструились по ее щекам. Теперь она неотрывно смотрела на него и плакала.

– Прости. Я ужасно несдержанная! – виновато сказала она. – Это просто день такой…

На даче был переполох.

Очевидно, ближние окрестности были уже осмотрены, и теперь наставала очередь дальних. На джип Хабарова поначалу и внимания не обратили.

– Вы, черти, тут совсем перепились? – гулко хлопнув дверцей, отнюдь не любезно осведомился он.

– Здорово, Саня! – приветствовал его Лавриков. – У нас тут человек пропал.

– Какой человек? – уточнил Хабаров, не сразу сообразив, что речь идет об Алине.

– Девушка. Минут сорок или час назад.

– Охренеть! И это говоришь мне ты!

Не обращая более никакого внимания на собравшихся и даже не поздоровавшись с ними, Хабаров поднялся на крыльцо дачи. У двери он обернулся, ожидая Алину.

Она вышла из машины, все еще зябко кутаясь в хабаровскую дубленку.

– Любимая, я чуть сума не сошел! – Лавриков попытался ее обнять.

Алина отстранилась.

– Позже, голуби! Позже будете выяснять отношения! – плохо скрывая раздражение, сказал Хабаров. – Нужно девушку водкой или спиртом растереть, иначе воспаление легких ей обеспечено. Ну, что, спасатель, надеюсь, спиртное в этом доме еще осталось?

Лавриков кивнул и увязался было следом, но Хабаров очень жестко посоветовал ему уйти.

– Или я выброшу тебя, как обделавшегося кота! – пообещал он.

Обескураженный Лавриков, чтобы не спорить, удалился.

Был третий час ночи. Продрогшие на морозе гости разошлись по комнатам спать. Только Лавриков, уже основательно нагрузившись водочкой, сидел за столом. Он ждал.

Хабаров спустился в гостиную довольно скоро. Он сел за стол и пододвинул себе поднос с остатками индейки.

– Наливай, чего сидишь, как просватанный?

Лавриков не шевельнулся.

Склонившись над столом, он смотрел на Хабарова с вызовом, исподлобья, едва сдерживая то, что клокотало внутри.

Хабаров дотянулся до бутылки коньяка, налил себе и другу, коснулся краешком рюмки нетронутой рюмки Лаврикова, выпил.

– Еле добрался до вас. Снежище! На выезде из Москвы пробки. Дорогу не чистят. Мелочь в сугробах вязнет… Шикарно пировали без меня! – заметил он, оглядывая все еще богатый стол.

– Не подходи к ней, Саня, – тихо, но твердо произнес Лавриков. – Слышишь? Не подходи!

Хабаров внимательно посмотрел на друга, вздохнул.

– Тебе башку отвернуть мало за то, что свою любимую в ночь, в мороз, одну отпустил.

– Не отпускал я! Воздухом, говорит, подышать хочу, голова кружится… Саня, это не то, что ты думаешь. Я не смогу без нее.

– Сами разбирайтесь.

Хабаров взял стакан, вылил в него остатки коньяка, залпом выпил и наскоро закусил куском мяса.

– Невесело у тебя, хозяин. Поеду я.

Он нехотя поднялся из-за стола.

– Спасибо тебе за гостеприимство.

Мороз свирепел. Он старательно выжимал сорок. Мог бы выжать и больше, но столбик ртути, отчасти из любопытства, отчасти из лени, отказывался падать в недра колбы градусника.

– Мать твою за ногу! Да цепляй ее, цепляй, говорю! – орал Володя Орлов, буйно размахивая руками. – Трос давай! Да жесткую сцепку-то ты зачем мне тащишь? Да б…! Кто ж тебя делал-то, умелец ты мой? Ну, подгоняй, подгоняй машину-то, поживей. Сам я сделаю. Мы что, до второго пришествия здесь копошиться будем?

Колеса МАЗа взвизгнули, закрутились по льду раз, потом еще и еще…

Орлов не выдержал.

– Стой! Хорош, говорю!

Водитель высунулся в приоткрытую дверцу.

– Чего?

– Что ты на газ давишь, тундра?! Лезь вон.

– Чего?

– Вылезай, говорю!

Орлов сел за руль и, продвинув машину чуть вперед, затем плавно подал ее назад, прямо к хвосту фуры.

Это был пятый вызов за смену. Опять работать приходилось на морозе и вырезать из металлического месива изуродованные ДТП человеческие тела. Предновогоднее настроение, алкогольные застолья и русская бесшабашность – авось пронесет – подкидывали работы. Ее всегда было особенно много в канун праздников. Сегодня на их долю пришлось четыре ДТП, с двумя погибшими и двенадцатью ранеными.

Эта – пятая – авария произошла с час назад. Видимо, водитель просто уснул за рулем, и неуправляемый грузовик, выскочив на разделительную полосу, протаранил в лоб металлическую стойку новенького пешеходного моста. Встав по диагонали, фура с прицепом перекрыла движение на въезд в город.

Спасатели заканчивали резать искореженный металл, освобождая из его тисков изувеченное тело водителя. По сути, спасать было некого.

Проводив рассеянным взглядом скорую, силясь перекричать шум моторов, вой сирены, прерывистый визг болгарки и перебранку Орлова с недотепой-водителем, Хабаров связался с постом ДПС.

– 017-й, мы закончили! Сейчас фуру цепляем! Оттащим на обочину! Перекрой пятачок!

Он обернулся к спасателям. Орлов, Гордеев, Лисицын ждали только его команды. Все трое основательно продрогли. Местность была открытая, ледяной ветер пробирал до костей. Хабаров зябко передернул плечами, поискал взглядом по цилиндрическому пластиковому телу переходного моста Лаврикова и Скворцова.

– Женя, что там у вас? Только вас ждем.

Тут же из рации донесся искаженный помехами голос Лаврикова:

«Основной пакет крепежей в порядке! Люфта нет. Радиальных трещин по платформе не вижу. Характерного скрипа не слышу. Небольшой люфт у вертикальных стоек, что держат купол. Но это пусть мостовики разбираются. Короче, эта конструкция выдержит ракетный удар!»

– Понял. Убираем фуру. Оставайтесь на связи.

Орлов аккуратно отбуксировал фуру на стоянку за постом ДПС, ювелирно притер между занесенной снегом «Волгой» и груженым лесом КамАЗом. Явно довольный собой, он по-свойски хлопнул по плечу водителя МАЗа:

– Не дрейфь, пехота! К пенсии будешь и ты виртуозом!

Едва они освободились, поступил новый вызов.

«Мужчина тридцати четырех лет упал с двухъярусной кровати. Складной конструкцией повреждена нога, – монотонно говорила диспетчер. – Это рядом с вами. Девятиэтажка на 2-й улице Строителей…»

– Я – «Четвертая». Вас понял! – отозвался Хабаров. – Сева, на светофоре направо.

Пострадавший изо всех сил старался сохранить самообладание.

– Картинку вешать полез, – объяснял он копошившимся рядом спасателям. – Сынишка уже неделю напоминает: повесь, повесь… Вот…

Он поморщился, отвернулся, не желая видеть, как спасатели будут резать металлический штырь, на две трети ушедший в бедренную мышцу.

– Я наверх залез, вся эта конструкция подо мною и поехала. Я, естественно, вниз. Руками держусь. Обе стойки подогнулись, как циркуль. Вылезти хотел, а ногу, смотрю, не пускает. Мне ж не видно из-за матраца, что там. А жена входит и – в крик… – он перевел дух. – Что-то голова у меня кружится…

Хабаров дал ему вату, смоченную нашатырным спиртом.

– Вдохните глубже. Запах чувствуете?

Мужчина мотнул головой.

– Нюхайте, нюхайте! Волноваться не надо. Крови вы немного потеряли. Через неделю и не вспомните о своем приключении. Сейчас в больничку поедем. Женя, что копаемся?

Как только Лавриков срезал злополучный крепежный штырь и отделил вертикальную стойку конструкции детской кроватки от ноги пострадавшего, Хабаров с Лисицыным осторожно вытащили мужчину из-под обломков и уложили на носилки.

– Скорую ждать не будем. Олег, бинтуй потуже.

В приемном покое осматривавший вновь поступившего пациента дежурный хирург хмуро заметил:

– Молодцы, что штырь трогать не стали. Все же учат вас чему-то. Не все безголовые…