Павел Захаров - Общий враг Страница 45

– Солдаты, – обратился он к своим бойцам, – ситуация, мать ее, херовая. Вертолетов не будет. Погода им не та. Ближайший к нам наземный отряд – это наша «Альфа», но она будет тут только через сорок минут. Боевики просто так к нам ее не пустят, им тоже придется пробиваться. Так что… минимум час, а то и все полтора, мы будем одни.

Солдаты восприняли новость о том, что подкрепления в ближайшее время не будет, относительно спокойно. По крайней мере, чувств никто не показал. В тусклом свете химических светильников лица их были зеленоватыми и холодными.

– Пулеметы на крыше не пускали боевиков близко и не давали взять нас в кольцо. Сейчас пулеметчиков на крыше нет. «Пятидесятые» смогут работать недолго. Возможности помогать им изнутри у нас мало. Точнее, ее практически нет. Всем приготовиться.

– Сэр, разрешите обратиться!

Бойченко стоял в двух шагах за спинами американских солдат. Свои шансы остаться в живых он оценивал как призрачные, но, все же, не совсем нулевые. Значит, он сможет попытаться выполнить задание. Для этого надо продержаться дольше всех. Это было сложно, но других вариантов Сергей не находил, сколько ни искал. В любом случае, в конце его ждала гибель. Сначала он сделает дело, а потом уже можно и… Бойченко ощутил, как где-то внутри него начинает вспухать и подниматься, лопаясь холодыми пузырями мерзкое чувство, которое он прекрасно помнил и ненавидел. То самое, которое заставляло его просыпаться в холодном поту, а потом неподвижно лежать на скомканной простыне, не дыша, словно мертвый, чтобы его персональный кошмар растворился в темноте ночи, решив, что Бойченко все-таки умер… Но сейчас Сергей понимал, что проснуться не получится. Вокруг был реальный мир, и кошмар готов был материализоваться. Не только для него. Для всех. И для Нади тоже.

– Слушаю тебя, Захаров.

– Сэр, есть предложение… – Родион переглянулся с братом, – мы можем вызвать огонь на себя. Вертолеты не летают, а бомбардировщики – вполне…

– Вызывать огонь на себя, – взгляд Майкмана был весьма красноречив, – это значит пригласить к себе в гости, прямо вот сюда, где мы сейчас стоим, с десяток полутонных бомб, предназначенных для уничтожения бункеров со всеми, кто находится внутри, солдат…

– Конечно, сэр, именно это я и хотел предложить.

– Но внутри мы, Захаров. Может быть, тебя ранило в голову, а ты не заметил?

– Простите сэр, я не закончил… Мы уйдем из бункера. А когда его займут боевики, накроем авиацией.

– Я поддерживаю его предложение, – раздался голос Сергея. Родион обернулся и Сергей слегка ему кивнул.

– Предложение рисковое, но в нашей ситуации выбирать не приходится. Из этого каменного мешка надо выбираться, – продолжил Бойченко. – Или мы будем сидеть и ждать, когда нас забросают гранатами?

Майкману потребовалась всего пара секунд, для того, чтобы оценить предложение.

– Шепард! – крикнул через плечо офицер, продолжая глядеть на Бойченко и Захарова, – пусть «Альфа» свяжется с базой и запросит бомбардировщики на нашу позицию.

Дверь в командный пункт была открыта и все присутствующие слышали переговоры, которые вел радист.

– «Альфа-лидер», я «Дельта-лидер», прием.

– На связи, «Дельта».

– «Альфа», связь с базой устойчивая?

– Ответ положительный.

– «Дельта» просит разрешения на бомбардировку занимаемой позиции.

– Повторите еще раз, «Дельта», не понял…

– Просим разрешения на бомбардировку занимаемой позиции. Координаты и характеристики цели командованию известны.

– Что вы задумали, капитан? – старший «Альфы» не мог взять в толк приказ командира и позволил себе нарушить правила радиообмена.

– Мы уйдем из бункера, после чего его надо будет уничтожить. Как поняли, «Альфа»…

– Понял вас, «Дельта». Вы там явно свихнулись… Ждите.

12 часов 00 минут

Группа боевиков, общей численностью около тридцати человек, подбадривая друг друга громкими возгласами, двигалась вдоль низких домов в сторону бункера. На расстоянии квартала за их спинами остались семь минометных расчетов, продолжавших планомерно и безнаказанно обстреливать американские позиции. Главную задачу минометчики выполнили. Наджиб Аль-Бахмар был доволен эффектом: стоило первой мине упасть на укрепленные позиции пулеметчиков, как наблюдатель сообщил, что американцы сняли людей с крыши и загнали себя в этот удушливый склеп. Успешное начало обнадеживало, но теперь действовать надо быстро. Чем дольше его люди штурмуют бункер, тем выше вероятность подхода подкрепления к осажденным. Война на два фронта не входила в планы Наджиба. Хоть первая попытка добраться до содержимого подвала провалилась, реальный шанс на успех еще оставался. Его нельзя было упускать ни в коем случае.

Наджиб Аль-Бахмар, бывший высокопоставленный офицер армии Саддама, вспоминал, как весь последний год он пытался найти этот заряд. О его существовании ему стало известно совершенно случайно. Как непримиримый противник врагов Ирака и истинный патриот, сын своей страны, преданный своему вождю, Аль-Бахмар искренне возненавидел новые порядки. А тех своих бывших товарищей и соратников, кто избежал гибели и согласился перейти на сторону врага, заняв посты в государственных учреждениях и организациях, полковник вовсе перестал считать за людей. Он заочно приговорил их к смерти, поклявшись воздать мщение каждому предателю. Вместе с несколькими верными ему людьми полковник осуществил около полутора десятков акций устрашения. Кто-то был убит демонстративно – получал пулю или был взорван, кого-то находили со следами пыток, кто-то вовсе исчезал, чтобы больше никогда не появиться. Естественно, не всех попавших в «черный список» жестокий полковник обрекал на муки и смерть. Некоторых, кто казался ему ценнее в виде агентов, он оставлял в живых.

Со временем влияние Наджиба росло. Он смог даже объединить несколько доселе разрозненных вооруженных групп радикальной оппозиции и к настоящему моменту обладал внушительным отрядом, способным на дерзкие и стремительные атаки. Половина фугасов, взорванных в Багдаде, были делом рук его маленькой армии. А нападения на конвои и прочие мелкие вылазки он уже и считать перестал…

Но сам Аль-Бахмар не мог не понимать, что вечно вести партизанскую войну он не сможет. Все чаще его атаки не достигали своей цели, а потери становились все существеннее. Бывший военный не рассматривал собственную гибель в бою как выход из тупика. Расставаться с собственной жизнью он не собирался и начинал подумывать о запасном плане: залечь на дно, выбраться из Багдада, отсидеться где-нибудь и свалить из Ирака. Но неожиданно судьба подкинула ему сюрприз.

Однажды ночью отряд из десяти человек во главе с самим Аль-Бахмаром ворвался в один из домов для исполнения вынесенного ими же приговора. В этом доме вместе с семьей жил бывший генерал из личной свиты Удэя, старшего сына Хусейна. После крушения режима генерал сумел сохранить жизнь, пошел на сотрудничество с новой администрацией и сейчас занимал какой-то пост в одном из центров подготовки новой иракской армии, за что и был приговорен непримиримыми к смерти. Когда генерал понял, что минуты его сочтены, он попытался купить свою жизнь рассказом о плане «Огненное крыло». Наджибу было хорошо знакомо это название.

Это была операция по сокрытию ядерного оружия, полученного у Советов, к которой он сам когда-то имел отношение. Поначалу Аль-Бахмар не услышал ничего нового и рассмеялся приговоренному в лицо, но старик сказал совершенно невозможную вещь: один ядерный заряд цел! Может быть, старый генерал думал, что отсрочит свою гибель, но эти его слова только ускорили развязку. Аль-Бахмар смог добиться от обреченного только одного: бомба в Багдаде. Но где именно? Под угрозой жестокой расправы над семьей старый генерал признался, что Удэй, курировавший в начале девяностых тайную ядерную программу Ирака, успел «прикарманить» один из советских зарядов и уволок в место, лишь одному ему известное. Обреченный поклялся, что никогда и никому не рассказывал об этом и хранил тайну в надежде когда-нибудь «продать ее по-дороже». Естественно, сам генерал и вся его семья были без колебаний расстреляны.

К тому времени, как Наджиб впервые узнал о багдадской бомбе, оба сына Саддама уже три года как были мертвы. Приближенные обоих, кто мог знать что-то еще, либо были убиты, либо просто исчезли. С этого момента ядерная бомба превратилась для Наджиба Аль-Бахмара в путеводную звезду, в предмет его снов и навязчивую идею.

Долгое время поиски были неудачными. Он уже отчаялся найти свое «сокровище» и почти уверил себя, что рассказ о бомбе был плодом больной фантазии безумного старика, когда кто-то из его надежных людей, пристроившихся в местную администрацию и делившийся ценной информацией, обмолвился о том, что русские из консульства как-то странно себя ведут – их машины стали планомерно прочесывать в Багдаде район за районом. Наджиб сначала не придал этому значения, а потом вдруг понял, что это, возможно, «проснулись» старые хозяева. Если это так, то бомба – не блеф и информация о ней каким-то образом все-таки попала к русским и они тоже хотят ее найти. Как им стало известно о бомбе было абсолютно не важно, но появление конкурента снижало и без того призрачные шансы на успех. Пораскинув мозгами, Аль-Бахмар рассудил, что эта активность русских будет ему только на руку.